Чудесные приключения Жоана-Смельчака - Жозе Гомес Феррейра

— Спасибо. С удовольствием… —согласился потрясенный Жоан Смельчак.

— Тогда двинемся в путь!

И летчик уперся ладонями в землю, поднял ноги, и в этой позиции, перебирая руками, отправился в путь–дорогу.

— Браво, дружище! Да вы, оказывается, акробат! — с восторгом воскликнул Жоан. Слегка приподняв голову, крепыш очень мягко (а тон этот, видимо, выражал самое крайнее раздражение), возразил Жоану:

— Акробаты— это те, кто ходит ногами по земле, а руки держит в воздухе. А я нормальный человек. И двинулся дальше, идя вверх ногами. Жоан Смельчак крепко стиснул зубы, выражая этим свое удивление по превратной манере города Шиворот–Навыворот.

Самолет стоял неподалеку, метрах в двухстах, и он ничуть не был похож на обыкновенный летательный аппарат. Отлит он был из металла и крыльев не имел. Спереди, там, где полагалось бы быть пропеллеру, вставлен был инструмент, подобный сверлу или штопору.

— Не понимаю, как можно летать на этой мясорубке? — изумился Жоан Смельчак. Но летчик прервал его размышления и, открыв дверцу в хвосте самолета, достал скафандр.

— Надевайте! — приказал он.

Хотя Жоан и притерпелся уже ко всем этим странным выходкам пилота, на этот раз все же не сдержался:

— Ну, знаете, это уж слишком. Мало того, что вы заставляете меня путешествовать в стальной клетке, так еще собираетесь засунуть в скафандр?! Всему есть предел, даже безумию! Совершенно спокойно (признак величайшего волнения) летчик ответил:

— Неужели сеньор полагает, что самолет создан для блуждания в небесах? Мой друг, верно у вас помутился разум! По воздуху летают автомобили, трамваи, электрички и поезда метро. А самолеты существуют для того, чтобы путешествовать под землей. Так уж заведено везде.

Жоан Смельчак промолчал. Спорить? К чему? Этот человек, который ходит вверх ногами, все равно никогда его не поймет. Лучше не терять времени на бесполезные препирательства. И он покорился судьбе:

— Давайте сюда ваш скафандр! Тяжело вздохнув, Жоан похоронил себя (иначе не скажешь) в недрах странной машины. Пилот последовал его примеру, и штопор ввинтился в землю.

Так Жоан Смельчак отправился в необыкновенный Шиворот–Навыворот.

Всем известно, что жители этого города ходили вверх ногами, носили галстуки на талии, ремни на шее, галоши на руках и перчатки на ногах. В домах, где они жили, не было пи окон, ни дверей. Приходилось влезать и вылезать из них через крышу, пользуясь лифтами, установленными на фасадах. Еще одна особенность отличала город Шиворот–Навыворот: каждый день он изменял свой облик, поскольку в нем не было постоянных улиц. Закон обязывал домовладельцев ежедневно перемещать дома. При этом следовало руководствоваться планом «Неразбериха» — творением вышедших на пенсию поэтовсюрреалистов. Дома передвигались новейшими методами, на широких металлических платформах с колесами. Благодаря идеально налаженному процессу перестановки, путаница в городе достигала невиданных размеров. Даже старожилы не знали, где они сегодня живут.

Мало того. Утерян был счет времени. Часы показывали не минуты и не секунды, а века. Правители, ученые, педагоги, которых усердно отбирали среди наиболее невежественных обывателей, настойчиво ратовали за то, чтобы увековечить порядок хождения вверх ногами. Плохо приходилось всякому, кто не осквернял слух ближних несусветными глупостями! Поносились великие открытия и грандиозные достижения (например, атомная энергия или искусственные спутники Земли) и в противовес выдвигались слабоумные теорийки об оскудении и измельчании людского рода. Вольнодумцев честили моральными мертвецами и без зазрения совести изгоняли их из академий и университетов.

Глупость — а она признавалась ярчайшим проявлением духа Расы — старательно прививалась населению с пеленок. В школах, где учителей отбирали, обращая внимание не на их знания, а на манеру одеваться и завязывать галстук, искусство муштры доведено было до наивысшего совершенства. Ученикам умышленно засоряли головы всяческими ненужностями, пустыми фразами и идеями, которые пинцетами извлекались из ссохшихся мозгов мертвецов, более двухсот лет покоящихся в могилах, переносились в банки со спиртом и выдавались за вполне современные и совершенно гениальные теории.

Истинных ученых (а таких было немного) называли ослами. Суровые правила предписывали, что высокие должности могут занимать только проверенные глупцы. А такими считались те, кто на письменных экзаменах делал более восьмидесяти ошибок на сто слов и не в состоянии был осилить правила деления. Поэтому в городе часто слышались такие хвалебные речи:

— Такой–то — форменный идиот! Он может решить любой вопрос, и особенно вопрос неразрешимый.

— Поэт Икс — непроходимый дурак! И так далее и тому подобное.

Со стороны казалось, что обитатели города просто–напросто дурачатся и кривляются, как паяцы, и Жоан Смельчак, опасаясь, что и он подхватит бациллу глупости, с неприязнью и отвращением наблюдал нелепые, лишенные всякой логики обычаи горожан.

Почему, например, в театре они всегда поворачиваются к сцене спиной и аплодируют сами себе?

Почему собираются в мрачных кабаре и плачут там всем скопом пьяными слезами, а у гроба покойника и на поминках смеются и рассказывают анекдоты?

Почему посылают в музеи наихудшие картины? Почему мужчины ходят на Пляже во фраках и крахмальных воротничках (таков закон, и при этом строгий закон), а женщины разгуливают по улицам в бальных туалетах, а на балы являются в купальниках?

Почему на эстраде выстраивается безмолвный хор, а поет публика? Почему, наконец, оркестранты, расположившись на сцене, с религиозным благоговением выслушивают концерты из кашля зрителей, объединенных в Национальную Консерваторию Эстетических Простуд и Бронхитов Прикладного Искусства?

Как ни пытался Жоан Смельчак найти ответы на подобные вопросы, это ему не удавалось. Опасаясь, что в один прекрасный день голова у него пойдет кругом, он решил сесть в первый попавшийся поезд (пусть даже с крыльями на колесах) и сбежать из города Шиворот–Навыворот.

На пути к вокзалу он столкнулся с поразительным существом. Это был обыкновенный человек, который ходил по земле ногами, шляпу носил на голове, галстук на шее, ремень на талии, перчатки на руках. Они обнялись, точно старые друзья после разлуки.

— Наконец–то я встретил нормального человека в этом проклятом городе! — радостно воскликнул Жоан. — Честное слово, по таким людям я очень соскучился!

— А мне–то каково, представляешь?! Ах! И угораздило же меня родиться здесь! — посетовал бедняга.

— Почему угораздило?

— Да потому, что никто в этом городе меня не понимает… Потому что я плачу, когда страдаю, и смеюсь, когда мне весело. Потому что я говорю «добрый вечер» вечером и «добрый день» днем. Потому что я не купаюсь в комбинезоне. Потому что я зажигаю свет, когда стемнеет…

— Это лишь доказывает, что у тебя голова на месте, — утешил его Жоан Смельчак.

— Да, конечно… Но напрасно ты думаешь, что мой пример их чему–нибудь учит. Какое там! Что ни день я печатаю в моей подпольной газете «Хожу головой вверх» убедительные статьи. Но, видимо, никто их не читает. Пока что я смог завербовать всего пятьдесят сторонников моей доктрины.

— Это уже не так плохо. И все они ходят по земле ногами?

— Ходят, а то как же! Но только дома, в семейном кругу. Стоит им выйти на улицу, как они тут же становятся на руки, чтобы не вызывать подозрений и не попасть в черный список… Однажды я призвал моих сторонников к внушительной массовой демонстрации. Явилось всего трое. Но и они осмелились пройти по улице лишь на четвереньках… Незнакомец в отчаянии воздел руки к небу.

— Вообрази, власти обвинили меня в предательстве. Они утверждают, будто бы я подрываю национальные традиции Расы. В пику мне они даже основали специальную газету под названием «Вверх ногами». Послушать их, так ходьба вверх ногами чисто духовное явление… Эдакий пинок звездам… Пинок всему возвышенному…

Он не договорил. Внезапно раздался шум, и из воздушного автомобиля выскочила шестерка полицейских. Не успел собеседник Жоана опомниться, как на него надели смирительную рубашку и намордник и, связав по рукам и ногам, потащили к машине.

— Насколько я понимаю, сеньор, вы нездешний? — обратился к Жоану один из молодчиков.

— Безусловно и к великому моему удовольствию…

— Извините, что помешали, — процедил сквозь зубы другой блюститель порядка. — Но вы вступили в беседу с опасным человеком. Это буйно помешанный, сбежавший из сумасшедшего дома.

— Помешанный? По–моему, вы ошибаетесь. Он произвел на меня впечатление совершенно нормального человека. Он сказал мне, что выпускает газету.

— Враки! — вмешался еще один молодчик (полицейский? санитар?), который смеялся, будто исторгал слезы. — Это безумец. У него мания — он хочет, чтобы мы ходили ногами вниз. Как будто это возможно!