Тайный советник вождя - Владимир Успенский

Начал с общего осмотра. Порядок в Каче во всем был образцовый. Побывал я в ангарах, в двухэтажном кирпичном здании курсантской казармы. Внизу классы, учебные кабинеты, ленинская комната. На втором этаже — спальня. В столовой кормили сытно и довольно вкусно: я с удовольствием ел гуляш с макаронами из общего котла.

В 3-й эскадрилье имелась особая группа курсантов, состоявшая из сыновей партийных и военных руководителей. В ней тогда, в 1940 году, проходили обучение знакомые мне юноши: Владимир Ярославский, Алексей и Степан Микояны, Василий Сталин. Военная форма и приобретенная выправка так изменила этих молодых людей, что я не сразу распознал их среди других курсантов. Братья Микояны остались малорослыми и щуплыми, несмотря на сытный борщ и гуляш, на увесистые посылки со сладостями, которые часто присылала заботливая мама. Может, сладости как раз и портили аппетит этих будущих авиационных генералов? Василий же Сталин окреп, раздался в плечах, утратил вертлявость и вообще производил благоприятное впечатление. Преподаватели и инструкторы не жаловались на него (я заметил бы, если они не решались высказать отрицательное мнение).

Конечно, держать в руках такую группу избалованных юношей, имевших прямой выход в самые верха, в храм власти, о котором командиры-инструкторы имели только приблизительное представление, — держать в руках такую группу было очень трудно или даже вообще невозможно, если бы не Тимур Фрунзе (выросший со своей сестрой в семье Ворошилова). Он выделялся среди товарищей умом, открытым, веселым характером и даже телосложением. Высокий, светловолосый, с ясной улыбкой, Тимур был добродушен, общителен, но мог, когда надо, проявить твердость, решительно осадить зарвавшегося курсанта. Он был не только официальным старшиной этой группы, но и ее признанным лидером. Для начальства — счастливейшая находка, спасение от неприятностей: в случае необходимости командиры всегда действовали через Тимура.

Он, кстати, оказался потом наиболее подготовленным летчиком среди названных молодых людей. Одни после училища увлеклись техникой и конструированием, другие сразу выдвинулись в руководители (Василий Сталин заботами подхалимов стремительно «взмыл» в генералы), а Тимур сражался на фронте. 19 января 1942 года летчик-истребитель Фрунзе в районе Старой Руссы, прикрывая наземные войска, вступил в бой с группой вражеских самолетов. И погиб смертью героя… Как это часто бывает, не уберегли самого смелого, самого чистого, самого нужного. Он способен был на многое.

Утешаю себя лишь мыслью о том, что он сделал главное: отдал жизнь, защищая Родину! Один из сыновей Микояна — Владимир — тоже. Слава таким, как они!

В память о погибшем друге-летчике (будущий генерал-майор авиации) Владимир Ярославский изменил свое имя, стал Фрунзе Емельяновичем Ярославским… Фрунзе продолжал воевать.

А в училище, повторяю, Тимур задавал тон всей необычной группе курсантов, никому не делая поблажки. Вплоть до того, что приучил братьев Микоянов не в индивидуальном порядке съедать обильные мамины дары, а выкладывать содержимое посылок на общий стол.

Не ограничившись дневными наблюдениями и беседами, я попросил начальника училища ночью поднять курсантов по тревоге, а сам проследил за действиями особой группы. Нет, она не выделялась в худшую сторону, этих молодых людей тренировали, как всех.

Кстати, Василий Сталин, узнав меня, заулыбался и чуть из строя не выбежал, но Тимур остановил его каким-то словом. Василий подчинился послушно, привычно — это тоже понравилось мне. Из Василия вышел бы толк, окажись он и после училища под командованием таких принципиальных, авторитетных для него командиров из своего круга, как Тимур Фрунзе.

И еще. Климент Ефремович Ворошилов, величавший Иосифа Виссарионовича горным орлом, когда впервые увидел Василия в летной форме, не удержался от похвалы: "Молодой сокол!.. Сталинский сокол!" После этого и укоренилось в нашей армии такой выражение. Даже центральную газету Военно-Воздушных Сил окрестили "Сталинским соколом". Так она называлась до 1953 года, до смерти Иосифа Виссарионовича.

Авиация — это область, в которой для Сталина удивительным образом слилось личное и общественное. Вспомним его постоянное, в какой-то мере болезненное тяготение к небу, стремление уяснить, понять, что есть там, наверху, решить какие-то мучившие его сомнения. И вот крылья обрел сын, кровно сблизивший Иосифа Виссарионовича с манившей, загадочной высью. Да ведь и самого Василия авиация в первые годы учебы и службы преобразила, сделала серьезней, строже, ответственней. У Сталина появилась надежда, что сын будет достойным продолжателем его дел. Во всяком случае, какое-то время он не отказывался от этой мысли.

С другой стороны, Иосиф Виссарионович прекрасно понимал важнейшую роль авиации в освоении огромных просторов нашей страны, а главное — ее место в будущей войне. Не только под влиянием доктрины Дуэ — сама жизнь подсказывала. К тому же авиация давала возможность быстро и с особым эффектом продемонстрировать миру успехи нового Советского государства. Линейный корабль, к примеру, долгие годы надобно проектировать, строить, оборудовать. А самолеты — вот они. На изготовление новых образцов уходят лишь считанные месяцы. Наши авиаторы летят через всю страну — от столицы до Тихого океана или через Северный полюс в Америку, бьют все мыслимые и немыслимые рекорды, вселяя гордость за наши свершения, достижения сталинской эпохи.

Надо отдать должное Иосифу Виссарионовичу: его руководство авиацией не было дилетантским. Он вникал во все детали теории и практики, знал положение дел на основных авиационных заводах, обдумывал перспективы, подыскивал наиболее достойных людей на руководящие должности. Думаю, что Гитлер очень даже осмысленно и коварно воспользовался горячим пристрастием Иосифа Виссарионовича к авиации, предприняв совершенно необычную акцию. Он разрешил нашим специалистам побывать на ведущих авиазаводах Германии, познакомиться с организацией производства, со всеми техническими особенностями новейших немецких истребителей и бомбардировщиков. «Мессершмидт» хотите увидеть? Пожалуйста! Еще что?.. Таким откровением он не только удивил, но и нравственно обезоружил Иосифа Виссарионовича, заставил поверить в то, что Германия не держит камень за пазухой, не готовится атаковать нас. На Сталина эта инсценировка подействовала. Тем более что не только самолеты, но и все новые немецкие танки прямо на заводах, в процессе изготовления показаны были нашим соответствующим специалистам. И это в ту пору, когда у нас господствовала обстановка сверхсекретности, когда большой штат сотрудников следил за соблюдением тайн, в общем-то никому не нужных. К примеру, мы чуть ли не каждый год меняли нумерацию некоторых полков, чтобы враг не знал, где какой стоит, а немцы открыли наименование частей и соединений, их численность и вооружение (что не помешало фашистам, когда потребовалось, быстро сосредоточить эти соединения для неожиданного удара там, где намечало германское командование).

Сделав столь решительный, демонстративный шаг для завоевания нашего доверия, Гитлер, думаю, ничего не потерял. То, что мы узнали о немецких самолетах, о новых немецких танках, не имело существенного значения. У фашистов были свои конструкции, у нас — свои, у них — своя технология, у нас — другая. Если бы мы и решили как-то использовать полученные сведения, то просто не успели бы: слишком мало времени оставалось до начала войны.

О Светлане — особый разговор. Почему особый? Да потому, что Иосиф Виссарионович долгое время видел в ней свою наследницу, продолжательницу громких дел. Она — крайняя надежда. Недостатки Василия были слишком очевидны, чтобы прочить его на высокие посты, — склонен к удовольствиям, к легкой, беззаботной жизни. Науки осваивает с трудом. Ответственность брать на свои плечи не хочет. В общем — обыкновенный человек, и с положительными качествами, и с недостатками. Иосиф Виссарионович понимал это, по-своему любил Василия, но возможности его оценивал вполне объективно.

Иное дело — Светлана. Училась она всегда очень хорошо, была сообразительная, много читала, умела отстаивать свое мнение. Пока была девочкой, во всем слушалась отца, охотно выполняла его просьбы и поручения. Последняя веточка в роду, к ней Сталин испытывал особую нежность. И с малых лет старался привить ей решительность, твердость, желание руководить, быть хозяйкой в самом широком понимании этого слова. Хозяйкой всего окружающего, всей страны, самого Иосифа Виссарионовича. Он охотно подчинялся, уступал ей, давая почувствовать вкус лидерства. В письмах к Светлане, в разговорах с ней Сталин не скупился на ласковые слова, но чаще всего называл ее "нашей хозяйкой", "моей хозяюшкой". Он исподволь внедрял в нее эту идею. И она, еще не обремененная женскими страстями, борениями, охотно принимала такую игру, с удовольствием командовала, верховодила. Иосиф Виссарионович обольщал себя надеждой, что со временем сможет передать ей все бразды правления. Были же царицы не только в Грузии, но и в России, среди них выдающаяся императрица Екатерина Вторая… Речь теперь не о троне, конечно, но почему бы Светлане не занять высочайший пост в новом государстве?!