Креолка. Тайна аристократки - Сойер Шерил

Только Лори была его единственной опорой, потому что она боролась за спасение детей. Он так и не знал, какими секретами владеет Лори, но не мешал ей свободно применять ее примитивные лекарства и посылал ее к соседям, когда те его об этом просили. Он разрешил Лори во всем поступать по-своему. Даже когда она принесла домой Айшу и он знал, что ему придется тратить на отродье другого плантатора свои деньги. Лори следовало бы быть благодарной за это — она была бесплодной. Ей позволили завести ребенка для себя, но Лори не знала, что такое благодарность.

Он отодвинул в сторону вино и стал есть более торопливо, жалея о том, что здесь нет его женщин; они разрядили бы гнетущую тишину. Своим внешним видом, платьями, своей болтовней они напоминали ему о том, что он все еще самый богатый человек на Мартинике. Его веки отяжелели, голова затуманилась, и потоки то теплого, то прохладного воздуха, проникавшие в комнату, так раздражали его, что он встал из-за стола.

— Закрой окно, — велел он Мишелю, и трое слуг, находившиеся в комнате, вздрогнули при звуке его голоса, раздавшегося после получасового молчания.

Когда окно закрыли, ему стало еще хуже. На лбу у него выступил пот, и ему пришлось вытереть испарину платком. Он отодвинул тарелку с супом, потому что аппетит у него пропал.

Затем жестокая боль стиснула его так, что он успел только стукнуть рукой по столу и отшвырнуть стул. Спазм свалил его на колени. Дыхание прервалось, глаза закрылись, и паника охватила его.

Рука Мишеля, опустившаяся на его плечо, казалось, весила тонну, и высокий испуганный голос слуги зазвенел в его ушах.

— Месье!

— Отведите меня в туалет, — выдавил он.

Двое слуг подхватили его под руки. Они дважды останавливались, поскольку хозяина скручивало так, что он падал на пол. Они провели его через толпу слуг, повергнутых в шок. Женщины выли, а мужчины закатывали глаза.

Несмотря на возражения слуг, хозяин заперся в туалете, прижал руки к двери и положил на них лоб, размышляя, не пришла ли пора умирать и в чем причины: съел ли он что-то, или его настигла какая-то неизвестная болезнь.

Спустя несколько минут ему показалось, что в нем не осталось уже ни капли жидкости. Он все еще разевал рот, и глаза у него чуть не вываливались из орбит, поскольку один приступ боли следовал за другим. Обильные слезы стекали по его холодным щекам. Он через силу открыл дверь.

— Мишель, доведи меня до моей комнаты, позови повара и эконома, пошли за священником и моей женой.

Он почти упал на руки Мишеля, и тот с помощью другого слуги быстро понес его наверх. Уже лежа в постели, он повернулся на бок, прижал простыню ко рту и сконцентрировался на том, чтобы не потерять сознание. Слуги толпой вошли в комнату и держались около двери. Казалось, прошла вечность до того, как прибежали три белых эконома, таща с собой повара. При взгляде на лицо повара он поднялся с постели, обернувшись простыней. Вынув из кармана маленький ключ, он открыл бюро, стоявшее около постели, трясущейся рукой достал пистолет, зарядил его, взвел курок и прижал дуло к виску повара.

— Что ты дал мне?

— О господи, хозяин, это был черепаховый суп.

Он стиснул зубы, чтобы они не стучали.

— Что в нем было?

Повар попытался отодвинуться от пистолета, приставленного к его виску. Дуло коснулось его уха. Повар закричал:

— Я ничего не добавлял, месье, клянусь.

— А кто добавил?

Он стоял, пока лучший из его экономов, Лемер, допрашивал присутствующих. Они все знали, что если здесь замешана черная магия, то надежды не оставалось. Внезапная мысль озарила Лемера.

— Сирик, восковая черепаха, ее поймали прошлой ночью. — Он громко спросил всех: — Кто-нибудь из вас приносил ее в кухню?

— Нет! — закричали все.

Высокие голоса, громко прозвучавшие в комнате, вызвали новый приступ боли у хозяина. Он задыхался. Он отвел дуло пистолета от головы повара. Раздался выстрел. Пуля засела в стену напротив, никого не задев, но за выстрелом последовали вопли ужаса. Как в тумане, он услышал голос повара:

— Жозеф. Он входил на кухню.

— Когда?

С Жозефом, тихим и умным рабом, хозяин всегда держался настороже.

— Днем.

— Действительно? — спросил Лемер. — А я видел его на верхних полях. Вы посылали его в маслобойню?

Мишель покачал головой:

— К плотнику, потом он должен был вернуться и помочь отремонтировать двери в офисе, но они все еще сломаны.

Хозяин взял другой ключ и протянул его Сарне, управляющему заводом.

— Возьми мушкеты из оружейной, вручи всем и дай Голо, проверь, не пропало ли что-нибудь из конторы.

Он показал пистолетом на своего третьего эконома, и тот подпрыгнул, как будто в него стреляли.

— Пойди к хижине Жозефа и найди его.

— Я недавно видел его, — припомнил Лемер. — Он направлялся не в деревню, а поднимался на холм. Десять к одному, мы не найдем его в хижине.

Ярость охватила хозяина.

— Почему ты не остановил его?

— Я думал, Жозеф…

— Вам платят не за то, чтобы вы думали. Безмозглые идиоты, вы здесь для того, чтобы слушаться моих приказов. Согласно правилам, вы должны опросить любого негра, который двигается без присмотра.

Мишель взял хозяина за руку, но тот стряхнул его пальцы и посмотрел на Лемера сквозь красную пелену, застилавшую глаза.

— Если ему удалось отравить меня, то только потому, что вы, дураки, не поддерживаете необходимую дисциплину на плантации.

— Мясо черепахи сирик обычно используется как слабительное.

— Иисус, ты еще смеешь говорить об этом мне!

— Но я не слышал, чтобы оно убило кого-нибудь.

— Молись, чтобы это было так, иначе я пристрелю тебя у моей постели до того, как умру.

Затем вошел Сарне, неся длинные мушкеты, Голо следовал за ним. Голо заговорил хриплым голосом. Его воинственная интонация, отличавшая Голо от других, способных лишь визжать, порадовала хозяина.

— Он забрал золото с вашего письменного стола в конторе.

Хозяин, не удержавшись на ногах, рухнул на колени. Он посмотрел в жестокие карие глаза своего единственного сына.

— На лошадей, все вы, и за ним!

Лемер схватил мушкет и положил руку на рукоятку ножа, который всегда носил за поясом.

— Мы приведем его, месье.

— Прикончите его! — крикнул хозяин, прежде чем последняя волна боли и тошноты охватила его. — Пристрелите его! Слышите меня? Убейте черного ублюдка!

Айша ждала на холме, над плантацией, весь долгий день до вечера. Сначала, добравшись до лужайки между деревьями, она посмотрела на бесконечное голубое небо и протянула руки, зная, что ни одна живая душа не наблюдает за ней. Затем девушка начала учиться ходить в новом наряде. Опустив руки, она шагала по лужайке, стараясь привыкнуть к одежде, которую Жозеф принес ей из своей хижины. Айша подражала походке Жозефа, хозяина, но ни одна из них не подходила для нее, потому что оба были крупными мужчинами. Айша попыталась подражать Голо, отчего сама рассмеялась, поскольку ноги у него были намного короче, чем у нее.

Она решила подражать Мойзе, стройному гибкому пареньку, с которым обычно боролась, когда они были детьми. Втайне она восхищалась им, но они ожесточенно соперничали. У него был бойкий язык и ловкие руки. Он начал работать на кузнеца и плотника, когда они были еще подростками. После этого Мойзе заважничал. Айша дразнила его и привела в бешенство. Забыв, что она девчонка, он подрался с ней.

Мойзе больше не было.

Он совершил какую-то ошибку в мастерской, которая дорого обошлась хозяину, и его выпороли. Экзекуцию проводил Сарне, хорошо знавший свое дело, однако Мойзе умер. Подростка отвязали от столба и, увидев, как свесилась его голова, все закричали. Никто так и не понял, почему это случилось. Сарне был потрясен. Айша до сих пор помнила выражение его лица. Родители Мойзы не верили в то, что случилось, пока им не показали его тело. Айша тоже помнила об этом.

Сев на бревно, она рассматривала тонкий клинок, который дал ей Жозеф.