Психология вредных привычек - Ричард О’Коннор

Когда я учился в седьмом классе, в школе проходил конкурс по орфографии. К удивлению, я победил. Потом занял второе место в районном конкурсе, что принесло очки в городском конкурсе Чикаго. Победитель в Чикаго получал возможность ехать на конкурс в Вашингтон.

Если вы никогда не были на конкурсе по орфографии, вы можете этого не знать, но там участникам дают длинный список слов для запоминания с произношением и кратким определением. После того как я победил в школьном соревновании, отец достал несколько таких списков и начал тренировать меня. Когда я получил направление на районный конкурс, домашние тренировки стали по-настоящему интенсивными. Мне это нравилось, потому что я с легкостью с ними справлялся. Орфография – это работа памяти, скорее фотографической памяти на слова плюс способность угадывать корни и словообразования. Но даже при том, что мне это нравилось, пожалуй, я получал слишком много внимания, да еще отец очень огорчался из-за того, что на некоторые слова у меня образовался какой-то психический блок. Этот блок, возможно, стал началом моего бунта. Раздражение отца обижало меня, но я боялся его разочаровать.

С чикагским конкурсом я справился очень хорошо, заняв шестое место. Утешительным призом стал университетский словарь Мерриэм-Уэбстера. Отец написал на нем «Вперед, на Вашингтон», имея в виду национальный чемпионат в следующем году. Через несколько недель я взял скотч и накрыл лентой те самые трудные слова, а потом вырвал их, полностью удалив из списка. Это было классическое отыгрывание: я помню, что в тот момент ничего не почувствовал.

На следующий год, в восьмом классе, я не справился со школьным конкурсом. Не то чтобы я утратил цель: мне по-прежнему хотелось снова быть на высоте. Тем не менее я срезался на слове, которое, как мне казалось, я знал. До сих пор не знаю, сделал ли я это намеренно, это была случайная описка или что-то еще. Так бывает с нашими бессознательными проблемами, иногда в одной проблеме коренится одновременно две (или больше).

Побочным эффектом бунта против самого себя часто бывает чувство, будто мы имеем право на утешительный приз. «Я очень усердно трудился, добиваясь цели, но не сумел, и это не моя вина. Я заслужил порадовать себя чем-то приятным». Но это «приятное» оборачивается самодеструктивным, поскольку глубоко внутри мы знаем: добра это не принесет. Вот несколько распространенных видов «утешительных призов»:

• переедание,

• порнография,

• азартные игры,

• наркотики и алкоголь,

• излишние расходы,

• шопинг как лечение депрессии,

• интернет-зависимость,

• импульсивный или деструктивный секс.

Ваш «внутренний Мо»

[29]

Попробуйте составить список всего, что вы делаете неправильно; всего, что вызывает раздражение: глупость, высокомерие, бесчувственность, неумение поймать мяч или испечь пирог. Все ваши вредные привычки – от ковыряния в носу и ворчания на собаку до того, что по-настоящему ранит близких. Попробуйте услышать внутренний голос, критикующий вас, как только что-то идет не так («Ты никогда ничему не научишься и не добьешься успеха. Ты вечно трусишь, когда на самом деле бояться нечего. Ты тупица, бывали времена и получше. Почему ты [не худеешь, не делаешь зарядку, никак не докрасишь стены в доме]?»). Не пожалейте потраченных десяти минут, даже если это не очень приятно. Вам необходимо вытащить все это наружу. И когда закончите, порвите список. Теперь станет намного легче.

Внутренний голос – это наш внутренний критик. Большинство из нас слышит его регулярно, но в моменты стресса он становится гораздо громче. Это голос, который постоянно судит и считает нас неполноценными. Именно он порицает нас и полагает, что любое наше усилие облегчить ответственность оказывается просто отговоркой. Из мухи он делает слона. И если этот голос жестоко упрекает нас с самого детства, знайте, что он исходит от ваших родителей или воспитателей. Вспомните, как они относились к нам. Мы хотели бы так же воспитывать своих детей? Если нет, какой урок мы извлекаем из этого? И тогда, надо надеяться, мы добьемся чуть большего сочувствия к себе и чуть дальше отодвинем от себя критикующий голос.

Есть в наших головах и другой голос, я называю его «робким защитником». Он пытается ответить критику, но всегда терпит поражение, потому что апеллирует к нормальным привычкам: рациональному мышлению и таким механизмам защиты, как отрицание и рационализация, приводящим к алкоголю и таблеткам. «Смотри, – говорит он, – не кори себя за это. Ты прекрасно справился с работой. Не тревожься об этих пустяках. Наверняка никто этого даже не заметил». Но эти успокоительные речи не помогают. Мы пытаемся забыть критика или убежать от него, но всякий раз только снабжаем его дополнительными аргументами против нас: «Ты идиот, ты делаешь вид, что тебе все равно. Пытаешься убежать от ответственности. Так просто ты от меня не избавишься!»

Вот что происходит, если наши стандарты слишком высоки и мы не можем принять себя такими, какие есть. Мы слишком часто осуждаем себя и оказываемся еще несчастнее. А потому не можем защититься, запуская порочный круг таким же образом, как поступают несостоятельные и нерадивые родители по отношению к своему ребенку. Когда защитник под контролем, начинают работать наши защитные механизмы. Так мы можем вводить себя в заблуждение, наносить себе ущерб, позволять игнорировать мораль. Мы обещаем себе исправиться завтра и в этот момент чувствуем себя лучше. Однако внутренний критик всегда начеку в ожидании падения нашей защиты, он готов продолжать терзать нас, сообщая, какие мы беспомощные неудачники. Мы колеблемся между вредительством и наказанием самих себя. Полезно представить себе внутреннего критика как голос извне с его невыполнимыми стандартами и понять, что это не голос с небес. Так постепенно можно научиться игнорировать его.

Битва внутреннего критика и робкого защитника напоминает мне «трех балбесов», больших мастеров по самодеструктивному поведению. Наш внутренний Мо – критик, наказывающий за малейшую провинность. Лари – вечно извиняющийся робкий защитник. Кёрли – это наше Ид[30] («Оно»), он чувствует и действует импульсивно. Именно он становится источником неприятностей в первую очередь.

«Сознательное Я» в растерянности, и некому брать на себя ответственность. Вся эта битва происходит внутри «непроизвольного Я», пользующегося тем, что «сознательное Я» в самоволке. В нашем сознании не остается части, которая могла бы отступить назад и разглядеть все это безумие. Мы оказываемся в самолете, за который никто не отвечает; он мечется по небу то вверх, то вниз, не получая помощи, находясь в постоянной опасности. Нам нужен мудрый, спокойный и находчивый пилот, способный взять все под свой контроль. При этом мы должны найти такого человека внутри самих себя. Именно тогда к нам и приходит осознанность.

И снова гнев

С гневом трудно жить. Иногда он оказывается нашим лучшим другом, но в современном мире существует множество разнообразных средств подавления прямого выражения гнева. Многие с детства знают, что злиться нехорошо. Родители, испытывая гнев, наказывали нас, отказывались от нас или возлагали на нас вину. Мы старались такими не быть, но не могли отдаваться своим нормальным реакциям. Поэтому гнев стал ассоциироваться с состоянием дискомфорта, виной и стыдом в придачу. Психологическая защита, помогающая избегать или контролировать эти чувства, – исключительно человеческое свойство.

Если мы слишком часто воздерживаемся от гнева или настолько искажаем свой мир, чтобы отвергнуть его, то остаемся с бессознательным чувством вины. Например, можем испытать импульсивное желание ранить или бросить того, кого любим. Если это происходит осознанно, тогда мы в состоянии проанализировать аспекты своих отношений, которые вызвали эти желания. А если все находится за пределами сознания, скорее всего, испытаем бессознательное чувство вины или стыда – это настоящая деструктивная ситуация, но об этом мы поговорим в главе 7. Если мы все-таки обижаем любимого человека (а кто не обижает?), возникает другой вид защиты, ведущий к неприятностям, – мы можем рационализировать: «Я был ужасно занят и забыл про годовщину». Но эта неосознанная вина сопровождается смутным чувством дискомфорта, связанного с любимым человеком, и приводит к тому, что мы начинам избегать его (или ее) или даже обвинять («Что за чувствительность такая! Она не понимает, как я занят!»). Довольно распространенная реакция – избегать людей, которым мы причинили боль, или даже осуждать их за неприятные чувства, связанные с ними же{85}.