Блог «Серп и молот» 2017–2018 - Петр Григорьевич Балаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, про мантры о «самой читающей стране» я, естественно, в курсе. Только вымерла эта страна за считанные годы. Как только прошла мода, стоя в переполненном трамвае изображать из себя суперинтеллектуала, уткнувшись в томик Камю, так закончилась и «читающая страна». Народ остался тот же, он на Аляску не переселился, школа осталась той же (и до сих пор она практически та же — советская, только без пионеров), но читающий народ закончился. Теперь народ смартфонящий.
Причем, неумение читать характеризовало не только тех, кто после школы не стал продолжать учебу. Самое смешное, что такие выпускники поступали даже в высшие учебные заведения, и было их не так уж и мало. По моим наблюдениям — точно больше половины из числа студентов. И дальнейшее вузовское преподавание работало тоже в этом направлении — тех, кто умел читать, стремилось отучить от этого, тех, кто не умел — так и не дать им научиться. Конечно, к 17–18 годам личность человека — это не личность ребенка. Мало кого педагогам институтов и университетов удавалось от чтения отучить. А тех, кто этим умением не обладал, уже и так нельзя было научить. Было слишком поздно. Школа уже сделала всё, что смогла.
Осознанно это делала, и делает до сих пор, педагогика или это идет уже от заложенной в ее основе средневековой философии преподавания — не суть важно. Но интерес в этом процессе педагогической мафии, которая формировалась еще в средневековых университетах, сомнению не подлежит. До эпохи массового книгопечатания преподавание в учебных заведениях велось, так сказать, на слух. Книг для всех учащихся не хватало, поэтому текст на лекциях произносили лекторы. Недостаток книг компенсировался большим числом преподавателей. И эта философия преподавания ушла из средневековья в современность. И преподавателю не нужен, естественно, умеющий читать ученик. Потому что такому ученику, при доступности печатных учебных пособий, не нужен преподаватель. Вернее, преподаватель в той роли, в которой он присутствует сегодня — произносящее информацию двуногое говорящее устройство. За преподавателем должны были остаться функции только консультанта и экзаменатора, а сокращение функций повлекло бы и сокращение числа преподавателей. Это для педагогической мафии страшнее всего. Значительная ее часть становится лишней. Смотрите, что сегодня на наших глазах происходит — современные технологии позволяют экзаменационный процесс проводить так, что из него исключается субъективное отношение к экзаменуемому экзаменатора. Это я о ЕГЭ, разумеется. Но это ведет сразу и к сокращению числа экзаменаторов. Их заменяет компьютер. И вы же сами видите, какое жесткое и дружное сопротивление ЕГЭ оказывает педагогическое сообщество. Даже родительское сообщество они умудрились на свою сторону привлечь. Казалось бы, родители должны быть заинтересованы в том, чтобы знания их детей оценивала не какая-то тетенька, которая может в день экзамена находиться в полосе критических дней и потому не в духе, да еще и иметь пристрастное негативное отношение к ученику, а бездушная машина, которая не привнесет в экзаменационный процесс субъективный фактор, но…
И знаете, что педагогика придумала для оправдания необходимости кормушки для орд преподавателей? То, что для обучения самое важное значение имеет сенсорная память, которая включает в себя память зрительную, слуховую и моторную (болевую и вкусовую, естественно, не берем)! Т. е., что бы человека чему-то научить, ему нужно: а) показать — зрительная память; б) рассказать — слуховая память; г) заставить это законспектировать — моторная память.
Вот это положение и лежит в основе всех методов преподавания. Если быть до конца честным, то это положение в педагогике можно называть — педагогический геноцид населения Земли.
Потому что для обучения необходима только одна вещь — развитое абстрактное мышление, которое является необходимой, самой важной составляющей в комплексе навыков, обусловливающих способность воспринимать письменную информацию. У умеющего читать человека в мозгу формируется абстрактный аудио-визуальный образ считываемой информации. Вот вам и зрительная и слуховая память.
* * *Я не думаю, что являюсь единственным человеком, который заметил этот порок педагогической науки, который привел к крайне низкому КПД школьного образования, а зачастую даже к тому, что этим образованием очень значительное число детишек было угроблено в плане интеллектуального развития.
А для тех из учеников, кто по какой-то чистой случайности овладел умением читать в полном объеме, школьное образование было бессмысленно потерянным временем. У меня есть такие примеры. Абсолютно достоверные. Один из них совсем убийственный для педагогов.
В мединститут я поехал поступать с моим школьным другом из параллельного класса Игорем Богданом. Игоря в школе не мог заставить учиться ни один учитель. У него по всем предметам были «тройки». По всем, кроме русского языка и физкультуры. По русскому — «хорошо». Игорь с восьмого класса все свободное время играл на гитаре в нашем школьном и в сельском ВИА. Тогда такое модное занятие было среди молодежи. С девятого класса его еще увлекли вино и женщины. Школьные уроки в круг его интересов не входили. Если точно помню, он еще и на учете в милиции состоял, как потенциальный юный уголовник. У меня компания друзей была — дай бог! Если не пели песни в клубе, то где-нибудь дрались или девчонок к стенке прислоняли.
Но Игорь читал запоем. Этим он выделялся из массы моих друзей-хулиганов. Поэтому и писал почти без ошибок, и по-русскому получил четверку в аттестат.
