Лесной прадедушка (Рассказы о родной природе) - Георгий Скребицкий

— Бобры? — изумился Коля. — Откуда же они здесь взялись? Разве у нас бобры водятся?

— Прежде не водились. Их прошлым летом из Воронежского заповедника к нам привезли. Привезли и выпустили километров за двадцать отсюда, в глухое лесное озеро. Мне папа недавно об этом рассказывал.

— А как же они сюда попали? — удивился Коля.

— Вот это уж я не знаю, — ответил Петя.

Вернувшись домой, мальчики рассказали обо всём Петиному отцу.

— Верно, ребятки, — подтвердил он. — Конечно, это ночью орудовали бобры. Из лесного озера речушка течёт, вот по ней они и расселились в другие озёра. Теперь осень, бобры себе на зиму еду запасают, деревья валят, обгрызают сучья, тащат в воду под берега.

Петя лукаво взглянул на Васю:

— А вот он думал, что это водяной ночью балуется.

Маленький Вася потупился и покраснел.

— Ну и что ж, что он думал? — улыбнулся папа. — Бобр действительно зверь водяной. Вася вам и хотел об этом сказать. Правда ведь?

— Правда, — тихонько ответил Вася.

СМЫШЛЁНЫЙ ЗВЕРЕК

Самая моя любимая охота осенью — по зайцам с гончими собаками. Идёшь в лес ранним утром. Лёгкий морозец выбелил землю, затянул лужи первым хрустящим льдом. А лес-то какой нарядный! Берёзы и клёны все жёлтые, осины — в красных одеждах, и среди них — тёмная густая зелень молодых ёлок. Шумят под ногами опавшие листья, пахнет грибами, лесной свежестью. Легко дышится осенним утром в лесу!

Отвяжешь собак — они мигом исчезнут в кустах. Теперь слушай и жди. Собаки носятся где-то там далеко в лесу, принюхиваются к земле, ищут звериный след.

Кругом тихо-тихо, изредка пискнет в кустах какая-нибудь птичка да зашуршит, цепляясь за ветки, сухой лист. Вдруг громкий, заливистый лай встряхнёт осеннюю тишину. Эхо подхватит его и разнесёт по далёким лесным отрогам. Это собаки нашли зайца и бросились по его следам. Скорей наперерез! Заяц не побежит далеко напрямик, он обязательно начнёт кружиться по лесу. Тут уж вся охота на быстроту и смекалку рассчитана: кто кого перехитрит — охотник ли сумеет перехватить зверя и тот выскочит прямо на выстрел, или зверь запутает по кустам свой след и собьёт с толку собак.

Вот уж когда горячка! На весь лес заливаются гончие псы, а ты перебегаешь с дорожки на дорожку, ладишь попасть навстречу зверю. Да не так-то это легко среди лесной чащи. Думаешь, зверь тут проскочит, а он совсем в другом месте пробежал. Попробуй-ка угадай!

А раз со мной осенью на охоте такой случай был. Нашли мои собаки в лесу зайца и погнали. Я — наперерез; стал на дорожке, жду. Слышу, гончие всё ближе, ближе, сейчас выскочит на меня косой. Впереди лесная вырубка, кусты да пеньки. Гоняют собаки по вырубке, бегают взад и вперёд, а зайца всё нет. Куда же он девался? Значит, запутал собак.

Ждал я, ждал — ничего не выходит, не могут собаки зайца найти. Видно, нужно мне самому на помощь идти, разобрать, в чём там дело.

Пошёл я, гляжу: посреди вырубки полянка, кустики мелкие, а среди них высокие пни стоят — мне выше пояса. Носятся мои собаки по кустам вокруг пней, нюхают землю, никак в заячьих следах не разберутся. Обегут полянку кругом — нет выходного следа. Значит, зверь не ушёл, тут он. Но куда же зайцу на полянке спрятаться? Лисица хоть в нору уйти может, а у зайца и норы не бывает.

Вышел я на середину полянки, смотрю на собак, как они в заячьей грамоте разобраться не могут, и сам ничего не пойму. Потом случайно взглянул в сторону, да так и замер: в пяти шагах от меня на верхушке пня сереет пушистый комочек, притаился, глазёнки так и впились в меня. Сидит заяц на высоком пне на самом виду. Внизу кругом него собаки носятся, а рядом охотник с ружьём стоит. Жутко косому с пня соскочить прямо к собакам. Затаился он, сжался весь, уши к спине прижал и не шевельнётся.

«Ах ты, — думаю, — плут косой, куда от собак забрался! Запутал следы, а сам вот где сидишь! Найди-ка его попробуй! Ну, да я хитрее тебя. Возьму и застрелю».

Прицелился я, а заяц и не шевельнётся, глядит на меня, будто просит: «Молчи, не выдавай собакам!»

Стыдно мне стало: не бежит от меня зверёк, словно доверяет мне, а я и убью его вот так — в пяти шагах, сидячего! Опустил я ружьё, потихоньку прочь отошёл. Вышел с вырубки на дорожку и в рог затрубил — отозвал гончих.

— Идёмте дальше, — говорю, — других зайцев поищем, а этот сегодня самый трудный экзамен на хитрость сдал. Пускай себе живёт.

ЛЕСНОЙ РАЗБОЙНИК

— Папаша, папаша, волк козлёнка задрал! — кричали ребята, вбегая в дом.

Сергей Иванович быстро встал из-за стола, надел ватник, прихватил ружьё и вышел вслед за детьми на улицу.

Их домик стоял на самом краю деревни. Прямо за околицей начинался лес. Он тянулся на много десятков километров.

Раньше в этом лесу встречались даже медведи, но давно уж перевелись. Зато зайцев, белок, лисиц и прочей лесной живности водилось немало. Наведывались и волки. Поздней осенью и зимой они подходили к самой деревне, и в глухие, угрюмые ночи нередко слышался их протяжный, тоскливый вой. Тогда все собаки в деревне забирались под клети, под избы и оттуда жалобно, боязливо подтявкивали.

— Значит, опять окаянные заявились! — ворчал Сергей Иванович, быстро шагая с детьми по тропинке в лес.

В лесу было совсем уже пусто. Весь лист давно облетел, и его прибило дождями к земле. Раза два выпадал даже снег, да потом снова растаял.

Скотину давно не гоняли пастись. Она стояла на скотном дворе. Одни только козы ещё бродили по лесу, обгладывали кустарник.

По дороге Анютка, дочка Сергея Ивановича, рассказывала отцу:

— Пошли мы за хворостом, у деревни-то весь пособрали. Мы и подались к Гнилому болоту. Собираем сушняк. Вдруг слышим — за болотинкой наша коза как закричит, жалобно так! Саня говорит: «Может, козлёнок в яму свалился? Не выберется. Пойдём поможем». Мы и побежали. Минули болотинку, глядим коза нам навстречу бежит, а козлёнка не видно. Мы на поляну, откуда коза бежала, глянули за кусты, а он там, да только мёртвый, весь истерзан, полбока вырвано.

Сергей Иванович слушал, а сам всё ускорял шаги. Анюта и Саня еле за ним поспевали.

Быстро дошли до болота, обогнули его. Вот и поляна. На ней ещё издали белели клочья шерсти растерзанного козлёнка.

Сергей Иванович внимательно осмотрел остатки звериного пиршества. Он даже присел на корточки, стараясь разглядеть на земле следы зверя, но их невозможно было заметить среди прибитой дождями к земле жухлой травы.

— Хорошо ещё, что козу не задрал, — наконец проговорил Сергей Иванович. — Должно быть, какой-нибудь одиночка, случайно забрёл. А если бы выводок — обоих бы прикончили.

Так ни с чем и вернулись домой. Сергей Иванович приказал ребятам пасти козу возле деревни, далеко в лес не пускать.

Первые дни Саня с Анютой точно выполняли наказ отца. Но больше никто не слыхал о сером разбойнике. У соседей в деревне тоже были козы, и их сперва попридерживали возле домов, а потом всё пошло по-старому — ребята сторожить бросили, и козы вновь разбрелись по лесу, опять начали уходить к Гнилому болоту, там по закрайку росли кусты тальника — самая вкусная для них еда.

В деревне уже совсем позабыли о случившемся. И вдруг — опять. Как-то под вечер во двор к соседям Сергея Ивановича примчалась их коза, вся в крови, на боку огромная рана.

Опять побежали в лес, искали, искали, так зверя и не нашли.

Сергей Иванович запер свою козу во двор, совсем не велел пускать пастись.

Собрались деревенские охотники, стали советоваться, как же быть. Это, видно, не случайный зверь, не мимоходом забрёл. Он тут, в лесу, и живёт, никуда не уходит. Жаль, что снег долго не выпадает, тогда живо бы по следу разыскали. Сытый волк далеко от места кормёжки не уходит. Найдёт в лесу уголок поглуше, весь день проспит. Вот тут бы на него и устроить облаву. Но это всё хорошо зимой, по снегу, а если снега нет — пойди разыщи его. Лес велик, чаща да завалы, разве узнаешь, где он улёгся?

Были в деревне собаки-лайки, но для охоты за волком они не годятся. С ними только по белке да по птице ходить. Так и порешили охотники ждать, когда выпадет снег.

Это бы ещё ничего, да вот беда: и за белками теперь в лес с собакой опасно пойти. Убежит лайка далеко от охотника, найдёт белку на дереве, начнёт подлаивать, а серый разбойник уж тут как тут, вмиг подоспеет на собачий лай, сцапает собачонку, задушит — и поминай как звали. Утащит в самую чащу, всю съест, клочка шерсти не сыщешь.

Больше всех загрустил Сергей Иванович. Очень любил он ходить на охоту за белками. И собака у него была самая первая в округе. Звали её Пушок. Бывало, в воскресный день отправятся в лес за белками, каждый охотник со своей лайкой. Разойдутся в разные стороны. Целый день бродят, только к ночи вернутся домой. «Ну, кто больше всех белок добыл?» Конечно, Сергей Иванович. Да, смотришь, ещё глухаря притащил, а то и куницу.