Большая книга ужасов – 84 - Сергей Сергеевич Охотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы ещё долго сидели на улице: дышали воздухом, слушали пение птиц и шум улицы, смотрели, как разгорается над крышами домов закат. Всё-таки наш мир – хорошее место.
Чёрная вода
Предупреждение
Сожалеешь о прошлом? Хочешь вернуть его? И не боишься, что твои же желания тебя погубят? Тогда эта история для тебя.
Глава 1
Прошлое и будущее
Привет! Я Дём, Демьян Алексеевич Григорьев. Если ты ничего обо мне не слышал – повезло. Никто не знает, кого в следующий раз убьёт мой дар притягивать неприятности. Так что лучше закрой книгу и отложи в сторону. Дальше продолжаю специально для тех, кто слишком упрям, чтобы прислушиваться к хорошим советам.
Я по-прежнему учусь в физико-математическом интернате для особо одарённых детей и не собираюсь возвращаться домой. Однажды меня угораздило влюбиться в девушку, а она оказалась вурдалаком – не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. Алёна погибла от моей руки, но это ещё не конец истории. Только всё хорошее однажды заканчивается, а самое неприятное и ужасное преследует всю жизнь.
В последние дни мне больше всего хотелось избавиться от этих нерациональных сопливых мыслей. Раньше мой мозг работал надёжно, как атомные часы. Я не собирался мириться со сбоями моей операционной системы, но не знал, что делать. Пришлось немного погуглить разные психологические источники – хотя лучше бы ещё раз перечитал учебник квантовой физики. По крайней мере, бозон Хиггса[14] не натолкнул бы меня на довольно глупую мысль – отправиться на кладбище к Алёне.
В следующие выходные я отправился выполнять наставления мудрых психологов. От самого метро к кладбищу тянулись торговые ряды с живыми и искусственными цветами, венками и прочими ритуальными товарами. Я хотел побыстрее миновать это место, но меня окликнули:
– Мальчик! Ты к кому идёшь?
Я обернулся – позади меня стояла пожилая женщина, одетая не по погоде тепло, в платке и сапогах. Мне хотелось сострить в своём неповторимом стиле, но язык не повернулся.
– К девушке, – мой голос предательски дрогнул. Ещё немного – и на глазах выступили бы слёзы. Мне захотелось провалиться сквозь землю. Что это ещё за глупости со мной происходят!
Женщина покачала головой:
– Такой молодой… Жалко тебя – отдам букет себе в убыток.
Через две минуты я уже шёл дальше с охапкой белых роз. Мне они показались действительно подходящими случаю, даже неловкость прошла. Казалось, всё будет как в сказках сетевых психологов – прощу сам, попрошу прощения и позволю уйти.
В солнечный погожий день на кладбище было много посетителей – поминали родственников, красили ограды, сажали цветы. У Воропаевых был большой отдельный участок вдали от центральной аллеи. Там земля едва заметно уходила вниз, а между могил росли плакучие ивы. Ещё дальше, за забором, начинался крутой овраг, по дну которого тёк ручей.
Вскоре я оказался на нужном месте. Прямо передо мной стояла белоснежная мраморная Алёна. Скульптура была необычайно реалистичной. На мгновение мой мозг проснулся и начал обдумывать требования к 3D-принтеру, способному создать такую красоту. Со стоящей рядом чёрной гранитной плиты недобро смотрел Воропаев-старший. Другие надгробия были поскромней. По всей видимости, они принадлежали старшему поколению семьи покойного банкира. У меня возникло острое желание поскорее убраться отсюда.
– Прости, что убил тебя. – Я положил белые розы к ногам мраморной девушки. – Мне пришлось защищаться. Тогда ты казалась мне просто чудовищем, безжалостной голодной тварью. Я не знал, почему ты решила стать вурдалаком, а теперь понимаю, что ты во всём хотела походить на отца. – Всё это звучало как-то неестественно. Советы психологов не работали.
– Что за чушь ты несёшь, Дём?! – Нелепость происходящего разозлила меня. Я сделал шаг вперёд и заглянул в пустые мраморные глаза памятника. – Слушай сюда, Алёна Воропаева! Больше всего на свете мне хочется снова увидеть тебя! Но учти, если ты попробуешь причинить вред мне или моим друзьям, я убью тебя снова! Ясно?!
Мне действительно стало легче. Нужно было уходить, возвращаться в уютный мир математики и компьютерных наук. Вдруг у меня возникло крайне неприятное чувство – как будто кто-то буравил взглядом мою спину. Я резко развернулся, но никого не увидел. Только ветер раскачивал ветви старой ивы. Моя тревога никуда не делась, я двинулся быстрым шагом прочь от могил Воропаевых. Живых людей видно не было – эта часть кладбища оставалась пустынной. У меня за спиной тяжело громыхнул высокий кладбищенский забор, как будто кто-то тяжёлый залез на него, а потом, оттолкнувшись, спрыгнул на землю. Сердце бешено заколотилось. Очень хотелось броситься бежать сломя голову, но я вновь заставил себя обернуться. Никого.
– Спокойно. Что бы это ни было, оно не собирается нападать.
Сотню метров до центральной аллеи я всё-таки пробежал. Дальше начиналось людное место. Совсем недалеко мужчина в серой ветровке красил ограду. Меня не покидало ощущение слежки. Чей-то взгляд как будто преследовал меня. Я сбавил шаг и направился по центральной аллее к выходу. За спиной раздался резкий звук сминаемых веток. Я обернулся – и снова никого. Мужик в ветровке поднял голову и посмотрел в сторону старой ивы.
– Увидели что-то? – спросил я.
– Нет. – Он снова взялся за кисточку.
Мне оставалось только покинуть кладбище и вернуться в интернат. В метро у меня было время обдумать случившееся сегодня. Я понял, что не готов отпустить Алёну. Но пусть уж лучше девушка-вурдалак остаётся в том жутком месте, где мы расстались, даже если есть способ её вытащить.
– Бред, – сказал я сам себе. – Даже думать об этом глупо. Вытащить чудовище из ада, чтобы оно снова попыталось убить кого-нибудь!
Разобравшись в своих чувствах, я задумался о том, что случилось на кладбище, и понял – нет у меня никаких доказательств. Полная неопределённость, как с котом Шредингера[15].
– Не бери в голову, – сказал я себе. – Может быть, это ураганные порывы ветра, вызванные глобальным изменением климата.
В вагоне освободилось место, и я сел читать документацию по последней версии Джава. Мне удалось отвлечься. Страх отступил и почти исчез, но всё-таки он оказался сильней, чем я надеялся, – по крайней мере, стоило мне показаться в интернате, как Стёпа всё понял. Мой сосед по комнате никогда не казался проницательным
