Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая - Ример Людмила

Припёртая к стенке неопровержимыми уликами, Фасима долго рыдала, умоляя его ничего не говорить её госпоже, и Тостин снизошёл. Он пообещал не посвящать Мирцею в детали их беседы, но взамен милостиво разрешил девушке приходить к нему иногда ночью… Поведать старику последние дворцовые сплетни. Обычно рассказы Фасимы бывали бурными и эмоционально насыщенными, и после её ухода он испытывал полное удовлетворение – от обладания бесценной информацией и… от её умелого язычка.

Зная о связи Мирцеи с Галиганом и о данном ею обещании сделать любовника Главным сигурном, он со всё возрастающим интересом наблюдал, как та пыталась осуществить задуманное. И чуть не захлопал в ладоши, когда она так изящно подстроила обвинение и арест Мустина Беркоста.

С бывшим Главным сигурном они никогда не были друзьями, слишком уж честолюбивы и амбициозны были оба. Но поверить в то, что прямолинейный Беркост оказался причастным к каким-то там заговорам против Повелителя… Полнейшая дурость, граничащая с самоубийством! Рискнуть остаться в такое время, когда о войне говорят в каждой подворотне, без опытнейшего сигурна… Боги милостивые, чего только не сделает стареющая женщина, чтобы удержать молодого любовника!

Тостин усмехнулся. Галиган и раньше не пропускал ни одной юбки, а сейчас, во время болезни Мирцеи, только и был занят тем, чтобы завести себе побольше новых любовниц. Осмила ускользнула из его лап, и он решился приударить за Джаррой Стейнбок, женой Рингуса Стенбока, сына недавно назначенного Главного распорядителя охоты.

Томная красавица, с пышными чёрными волосами и обволакивающим взглядом зелёных глаз, отвечала на его заигрывания полуулыбкой на пухлых алых губах. И не на шутку распалившийся Галиган уже рисовал в воображении живые картинки их предстоящих бурных встреч. Дело было за малым – сплавить куда-нибудь явно мешающего муженька, будь он трижды неладен! Неужели посмеет будущий рогоносец отказаться от поручения Главного сигурна? Например, разведать новые охотничьи угодья где-нибудь… в Дастрии?

Допив вино, Тостин встал и прошёлся по комнате. Было уже очень поздно, но сон не шёл. Тревожные мысли не давали покоя, заставляя вновь и вновь мерить шагами комнату. Десять шагов от двери до окна, потом развернуться и снова пройти десять шагов. Если надоест, можно начинать от камина – двенадцать шагов до стены с чудесным гобеленом, изображающим тонущий в бурном море корабль. И столько же обратно…

Он поднял глаза на знакомую до мелочей картину. Белая от клочьев пены громадная волна нависла над потрёпанным бурей кораблём, который уже смирился со своей судьбой. Как и его команда, с перекошенными лицами взирающая на приближающуюся смерть.

Весьма символично. Под этим кораблём можно смело писать – «Нумерия». И вряд ли ошибёшься. Неопытный капитан, ошарашенная внезапно налетевшей бурей команда, часть которой уже смыло за борт… и самое большое зло на корабле – пролезшая на мостик женщина, зычно раздающая сумасшедшие приказы…

На гобелене никакой женщины, конечно, не было, но воображение так и рисовало в толпе обезумевших матросов вопящую Мирцею. Верх глупости – посадить в это неспокойное время в кресло Главного сигурна ловеласа, у которого все познания в управлении ограничивались одним рудником в Триании, добывавшим для него алмазы!

И поставить во главе государства сопливого юнца, избавившись – у Тостина не было пока прямых доказательств, но интуиция его редко подводила – от своего мужа, тоже не ахти какого Повелителя. Правда, внезапно оставшись без мамочкиного влияния, юнец начал активно вникать во всё, изводя своими вопросами министров и доланита. Причём, выслушав их пространные ответы и дельные советы, умудрялся делать потрясающие по глупости и недальновидности выводы.

Чего стоило его вчерашнее решение срочно начать строить каменную стену вокруг Остенвила и спешно возводить в направлении западной границы двенадцать дозорных башен. Дело, конечно, нужное, но весьма длительное и затратное, и вряд ли оно будет окончено к началу войны – последний соглядатай, вернувшийся вчера из Митракии, твёрдо уверил Арвидола, что приказ о наступлении будет отдан Юнарием не позднее начала следующего месяца.

А ведь взбесившийся лангракс готовится воевать не только на суше. Его небольшой флот уже существенно пополнился за счёт пиратов, с радостью откликнувшихся на призыв пограбить богатый процветающий Остенвил. И адмирал флота Повелителя Тиссар Лекс небезосновательно считает, что в итоге там соберётся весьма серьёзная сила.

Руку прострелило болью, и Тостин поморщился. До побега Лабус готовил ему мазь, слегка разглаживавшую грубые шрамы и заставлявшую боль ненадолго стихать. Оставшимся во дворце шарлатанам министр не доверял, да и толку от их лечения не было никакого. Избавилась дура от хорошего лекаря – и сама ведь едва не сдохла! Только её змеиный характер и помог Мирцее выцарапаться…

Улыбнувшись, Тостин вспомнил, сколько шума наделало исчезновение Лабуса из закрытой комнаты. Посмеиваясь в душе, он наблюдал за метаниями по дворцу Золотых Мечей и истериками Мирцеи. Для него не стало тайной, что лекарь укрылся в читальне, но выдавать человека, который неоднократно спасал ему жизнь, министр не собирался. Больно надо! Позже его соглядатаи засекли счастливо улизнувшую от лап Мирцеи компанию в Ремсе, но тут же, олухи безмозглые, совершенно бездарно потеряли их след. Оставалось надеяться, что беглецы сейчас в каком-нибудь надёжном убежище пережидают надвигающуюся бурю.

Тостин шагнул к столу и плеснул себе ещё вина. Он отчётливо понимал, что его теперешнее положение становилось весьма щекотливым. Нераскрытый побег Лабуса, Хайрела Беркоста и объявленной врагом «номер один» Леи, внезапная смерть ребёнка Грасария, которая, по сути, так и осталась необъяснимой, уже вызвали массу вопросов у новых правителей. А если им вдруг станет известно, что якобы утонувший в Саркеле бывший Главный сигурн вовсе не закопан в безвестной могиле, а находится где-то на пути в Кватрану…

Три дня назад к нему явился Главный помощник министра денежных дел и, смущаясь и потея, поведал об удивительных событиях, свидетелем которых он оказался недавно на постоялом дворе в Шанте. Внимательно выслушав его рассказ, Тостин поблагодарил Жустина Гроля за бдительность и пообещал незамедлительно со всём этим разобраться. А пока, в целях сохранения важнейшей государственной тайны, настойчиво порекомендовал толстяку держать язык за зубами.

Стражники, дежурившие в тюрьме в ночь смерти Беркоста, тут же были вызваны на ковёр и после недолгой душевной беседы, бледнея и заикаясь, чистосердечно признались, что не смогли отказать Грасарию в его маленькой просьбе. Исключительно из любви к бывшему Главному сигурну и, естественно, совершенно бескорыстно.

После их ухода Тостин отдал приказ немедленно отправить этих прохвостов под благовидным предлогом в Сенторию – для усиления охраны в одной из неспокойных каменоломен. А там… да мало ли что там может случиться с охранником! А вот помощник Марталя – это уже серьёзная проблема. Вряд ли тот будет долго молчать, начнёт опять спрашивать, что да как, и поползут ненужные слухи. А лишние неприятности министру тайного приказа были сейчас совершенно ни к чему…

Они, эти неприятности, и так росли как снежный ком. Сегодня утром к нему привели пастуха. Заросший щетиной худой мужик в холщовых штанах и меховом жилете, страшно волнуясь и путаясь, рассказал, что около месяца назад, разыскивая отбившихся от отары овец, он заночевал в горах и случайно наблюдал, как в бухте Чёрный Глаз стал на якорь корабль, очень сильно похожий на крутобокую антубийскую галеру. В утреннем тумане от корабля отошла лодка, из которой на берег вынесли и положили прямо на песок мужчину.

Лодка сразу же отплыла обратно, а мужчина, шатаясь и падая, потащился по тропе, ведущей в ближайшую деревню. Пастух вскоре благополучно забыл и про этот корабль, и про странного мужчину – мало ли кто и зачем приплывает на пустынный дастрийский берег. Но неделю назад он надумал навестить своего брата и завернул в эту самую деревню.