Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации) - О Платонов

Симеон обращается к Божеству и говорит: "Однажды, когда Ты, пришедши, орошал и омывал меня, как мне казалось, водами и многократно погружал меня в них, я видел молнии, меня облистававшие и лучи от лица Твоего, смешивавшиеся с водами, и видя, как омываем был водами световиднейшими и блестящими, пришел в исступление... Проведши так довольное время, я опять увидел другое страшное таинство. Я увидел, что Ты, взяв меня, возшел на небеса, вознесши и меня с Собою, - не знаю, впрочем, в теле ли Ты возвел меня туда или кроме тела, Ты один то знаешь, сделавший сие. После того как я пробыл там с Тобою довольный час, удивляясь величию славы (чья же была та слава и что она такое, не знаю), я пришел в исступление от безмерной высоты ее и вострепетал весь. Но опять оставил меня одного на земле, на которой я стоял прежде. Пришедши в себя, я нашел себя плачущим и дивящимся скорбному обнищанию своему. Потом, немного спустя после того, как я стал долу, Ты благоволил показать мне горе, на небесах отверзшихся лице Свое, как солнце, без образа и вида...

Опять явился Ты, невидимый, неосязаемый, неуловимый... и давал мне видеть славу Твою обильнее, и Сам Ты увеличиваешься паче и паче и блистанием паче и паче расширяешься, и мне казалось, что с удалением тьмы Ты приближаешься ближе и ближе, - как это часто испытываем мы и в чувственных вещах. Ибо когда сияет луна и облака бегут, гонимые ветром, тогда кажется, что и луна бежит скорее, хотя на деле она нисколько не скорее бежит обыкновенного своего течения.

Таким образом, о Владыко, мне казалось, что Ты, недвижимый, грядешь, неизменяемый - увеличиваешься, не имеющий образа - приемлешь образ. Ибо как бывает со слепым, что он мало-помалу привыкает видеть и ясно обнимать весь образ человека, или все очертания человеческого тела, живописует его в себе, как он есть, когда начертывается все подобие образа человека в сих глазах и через них проходит в ум и рисуется в памяти человека, как на доске: так и Ты, когда очистил совершенно ум мой, явился мне ясно во свете Духа Святаго, и как ум мой видел Тебя яснее и чище, то мне казалось, что Ты будто выходишь откуда-то, являешься светлейшим и даешь мне видеть черты беззрачного зрака Твоего... Когда же я спросил Тебя, говоря: о Владыко, кто Ты? Тогда Ты в первый раз сподобил меня услышать и сладчайший глас Твой, и столь сладко и кротко беседовал со мною, что я пришел в исступление, изумлялся и трепетал, помышляя в себе и говоря: как это славно и как блистательно... Ты сказал мне: "Я - Бог, соделавшийся человеком, по любви к тебе... Я говорю с тобою через Духа Святаго, Который вместе со Мною говорит тебе. Это даровал Я тебе за одно произволение и веру, и дам еще больше сего".

Под впечатлением этого Божественного созерцания Симеон в восхищении восклицает: "Что другое блистательнее и выше сего?" И слышит ответ, что ощущения будущей жизни выше этого счастия. "Чрезмерно мала душа твоя, слышит Симеон, - когда ты довольствуешься только таким благом, ибо оно в сравнении с будущим похоже на то, как если б кто нарисовал небо на бумаге и держал ее в руках: сколько разнится нарисованное небо от истинного, столько или несравненно более разнится будущая слава с той, какую видишь ты теперь..."

"И Паламе ведомы озарения внутреннего человека неизреченным светом, когда, пользуясь тем светом, он идет путем, возводящим его на вечные вершины, и он становится зрителем премирных вещей"... По слову его, подвижник, "отделяясь от материального, в котором он сначала проходит известный ему путь, восходит не на мечтательных крыльях ума, который кругом всего блуждает, как слепой, но идет к истине неизреченною силою Духа, духовным и неизреченным восприятием он слышит неизреченные глаголы и видит несозерцаемое, и он уже здесь на земле есть и становится чудо... он состязается с ангелами в непрестанном песнопении, став на земле, как некий ангел Божий, и приводит через себя к Богу всякий вид тварей" (арх. Киприан).

Таковы непостижимые духовные переживания и высокие достижения Богосозерцания. "Они показывают возможность преодоления тварного мира, детерминированности космических законов. Мистик выходит из себя, из тесных рамок тварного мира, из законов логического мышления, из категории времени и пространства, подымается на третье небо, слышит несказанные глаголы, погружается в добытийственные бездны, касается трансцендентных основ твари.

..."Мистическое ведение есть не только знание о Боге и божественном, но и обожение своего ума, поэтому мистическому познанию открываются те тайны Божия о Нем, о мире, о человеке, о начале и конце всего, каких никогда не познать богослову" (арх. Киприан). Надо также отметить, что мистические созерцания не есть переживания каких-то субъективных психических состояний радости, мира, покоя, но откровения иного мира, действительное соприкосновение с этим, хотя духовным, но реально существующим миром. Только силою благодати может человек достигать таких сверхъестественных состояний, поэтому: "Приступающий к созерцанию без света благодати, - как говорит св. Григорий Синаит, - да ведает, что он строит фантазии, а не созерцания имеет в мечтательном духе, будучи опутываем фантазиями и сам себя обманывая". И далее: "Сам от себя не строй воображений, а которые сами строятся, не внимай тем и уму не позволяй напечатлевать их на себя. Ибо все сие со вне будучи печатлеемо и воображаемо, служит к прельщению души... Ум и сам по себе естественную имеет силу мечтать и может легко строить призрачные образы того, что вожделевает... Тогда испытывающий сие бывает уже мечтателем, а не безмолвником".

К истинному безмолвию способны только те, которые стяжали Божественное утешение к поощрению в трудах и Божественное содействие в помощи при бранех" (Иоанн Лествичник). Иначе говоря, удел безмолвников есть удел не всех, а лишь тех, кого благодать Божия призывает на это. Истинные подвижники никогда не стремились непосредственно к мистическим созерцаниям.

Это таило бы в себе опасность "прелести". Высшие духовные созерцания не есть удел каждого подвижника, это присуще немногим гигантам духа. "В чистую молитву един от тысяч достигнешь, а яже по сей, едва один от тмы" (Исаак Сирин).

О. Павел Флоренский устанавливает онтологическое различие духовных типов и их иерархичность. Хотя каждый тип по своей "кривой" может возрастать в духовном совершенствовании бесконечно, но характер возрастания, способности, духовная одаренность различны. Группы типов одной "породы" при возрастании могут превосходить друг друга и в быстроте возрастания, и в интенсивности и различаться друг от друга до бесконечности, но все же между ними можно установить какое-то родство, или связь, можно их сравнить, но типы разной "породы" просто несравнимы между собою. Они из разного "теста", из разного материала. Одному типу свойствен могучий взлет: ему даны орлиные крылья, другой же поднимается вверх по более пологой кривой, и, может быть, чтобы достигнуть высот созерцания Боговидения, ему недостаточно времени, ограниченного пределами земной жизни. И правильная духовная школа не ставит никогда ученику целью это созерцание, но очищение от страстей. Остальное же зависит от способностей человека к духовному возрастанию, от его усилий в этом направлении, от правильной школы и опытного старца, если он может вести кратчайшим путем. Господь же, видя твердую решимость и неотступность подвижника, венчает его плодами Духа.

И. Концевич

"УМЯГЧЕНИЕ ЗЛЫХ СЕРДЕЦ", чудотворная икона Пресвятой Богородицы. С давних времен всем известна и всеми почитается чудотворною; но сведений о ней, к сожалению, никогда никаких не было, неизвестно даже, где и когда она явилась. На этой иконе Матерь Божия изображается одна, пронзенная семью мечами: три с правой, три с левой стороны, а седьмой меч посредине. Все прибегающие к ней с молитвою веры чувствуют, что при умягчении сердца умягчаются и облегчаются страдания душевные и телесные, и сознают, что когда молятся пред нею за врагов своих, тогда смягчаются их враждебные отношения, уступая более великодушному чувству милосердия.

С. Снессорева

УНЖЕНСКИЙ МАКАРЬЕВ ТРОИЦКИЙ мужской монастырь, Костромская еп., в г. Макарьеве, на правом берегу р. Унжи. Основан в 1439 Макарием Унженским. В монастыре пять каменных церквей: Троицкая, посреди монастыря, построенная в 1664-70 игуменом св. Митрофаном Воронежским, Макарьевская, на юго-западе от Троицкой, построенная в 1670-74, Благовещенская, на южной стороне, построенная в 1680, Никольская, над св. воротами, на восточной стороне, и Успенская - на западной. Монастырь окружен каменною оградою, построенной в период 1754-64. В Троицком соборе, в богатой раке, почивали св. мощи прп. Макария. Здесь же хранилась чудотворная Макарьевская икона Божией Матери список с чудотворной иконы, чудесно явившейся в 1442 прп. Макарию, сделанный его учениками; изображение на этой св. иконе напоминало икону Смоленскую "Одигитрию". В 1626 и 1690, несмотря на бывшие в обители сильные пожары, св. икона чудесно оставалась невредимою; впоследствии она прославилась многими благодатными знамениями. Празднество в честь ее совершалось в монастыре 17 сентября. В монастыре также находилась древняя чтимая икона прп. Макария, которую в 1890 разрешено переносить ежегодно с крестным ходом в г. Унжу, где она оставалась с 15 июня по 1 июля. Недалеко от монастыря находился колодезь, выкопанный прп. Макарием.