Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров - Робер Амбелен

Соответственно, Соломон избрал пятнадцать самых достойных и самых ревностных мастеров, в числе которых было девять, принимавших участие в розысках первого убийцы, Авирама Акирофа. Они отбыли 15-го числа месяца таммуза и 28-го числа того же месяца прибыли в страну Гот[163]. Они вручили письмо Соломона Малле, царю этой страны, который, ужаснувшись этой вести, немедля отдал повеления как можно тщательней разыскать обоих разбойников и выдать их израильтянам, весьма осчастливленный тем, что избавляет государство от таких чудовищ.

На самые тщательные поиски ушло пять дней. Наконец Зербал и Хелеанам, двое из „Пятнадцати“, первыми обнаружили обоих убийц Хирама в пещере, именуемой „Бендикар“. Их сковали вместе и нагрузили тяжелыми пластинами, на которых вырезали преступление, в котором их обвиняли, и род наказания, которое им предназначили.

Они прибыли в Иерусалим 15-го числа следующего месяца и были приведены к Соломону, который, упрекнув их за черное злодеяние, в котором они были виновны, велел, чтобы их отвели в башню Ахнар до момента казни.

На следующий день, в десять утра, их повесили за шею на двух столбах, связав им руки и ноги позади столбов. Их тела были жестоко вскрыты, от грудины до лобковой кости. В таком состоянии они находились восемь часов. Их внутренности понемногу выпадали, кормиться их кровью и соком их внутренностей прилетели насекомые и мухи.

Их крики и стоны были настолько жалобными, что тронули даже сердца палачей. Поэтому им отрубили головы, а тела выбросили за стены Иерусалима, где они послужили пищей воронам и диким зверям».

Не будем обсуждать все подробности этого рассказа, не имеющего четких исторических обоснований. Просто отметим, что через еврейские корпорации по знаменитому «оловянному пути» судебная традиция наказания предателей, поднявших мятеж против своего суверена, из древнего Израиля и его корпораций перешла в средневековую Шотландию, в ее корпорации.

Эта традиция предполагает, чтобы изменника своему царю вешали за шею на столб, связав позади столба руки и ноги, чтобы тело запрокинулось назад, а потом ему вскрывали живот, чтобы внутренности медленно выпадали наружу под собственным весом.

Так вот, если верить Матфею и Деяниям, Иуда Искариот умер повешенным, и внутренности у него выпали. Такие действия одному человеку совершить нелегко. Ему помогли. И в этом мы без колебаний опять-таки узнаем почерк сикариев. Потому что Деяния противоречат Матфею в вопросе о самоубийстве. Человек, покупающий поле на доход от совершенного им дела, даже позорного, случайно не вспорет себе живот, если ему не помогут. Тем более если он вешается. Итак, Иуда бар-Симон, по прозвищу Искариот, сын Симона Петра, племянник Иисуса, внук Марии, был просто-напросто казнен Учениками.

Но — скажет верующий читатель — где доказательства, что в столь диком преступлении, пусть даже совершенном в наказание, приняли участие апостолы и ученики (или даже сами произвели его)? Если вполне доказано, что это был обряд мести, точно соблюденный, если показано, что такие обряды были свойственны для каких-то еврейских корпораций, остается доказать, что апостолы принадлежали к таким корпорациям.

Мы предвидели это возражение, и на него есть ответ.

В тех же Деяниях Фомы, упомянутых на с. 78, где речь идет о загадочном близнеце Иисуса, когда Фому, он же Иуда, продают работорговцу (мы уже объясняли зачем), означенный Фома, для пущей уверенности, что торговец его купит, уточняет, что у него есть ремесло: это повышает ценность раба. И он называет себя плотником, как и его брат-близнец Иисус, умеющим высекать колонны из мрамора, камня и т. п. Значит, он плотник и каменотес, а мы знаем, что два этих ремесла составляли в Иудее единую корпорацию.

Вывод: Иисус «официально» был не только плотником, он был также каменотесом, потому что это одна корпорация. Несомненно, активно обоими этими ремеслами он никогда не занимался. Но официально считалось, что он занимается ими. А поскольку в Израиле каждый мужчина должен был владеть каким-то ремеслом (см. с. 82), это удостоверяло его благонадежность.

К тому же, как в старинной Франции и во всей старой Европе, сын должен был принадлежать к тому же цеху, что и отец. Он был не вправе выйти из этого цеха (да ему было и невыгодно, потому что он узнавал от отца секреты ремесла, наследовал его инструмент и его репутацию). Из этого мы можем заключить, что его отец, Иуда из Гамалы, также официально имел эту двойную квалификацию. И это значит, что ее имели и братья Иисуса. Рыболовство — лишь побочный источник дохода, вроде охоты. (В наши дни браконьерство, как на воде, так и на суше, дает некоторым сельскохозяйственным рабочим дополнительное пропитание.) Таким образом, Симон обязан своим прозвищем Камень либо эпизоду из его рабочей жизни, либо соответствию характера собственному ремеслу.

И — следующий вывод — если вожди зелотского движения, Иисус и его братья, принадлежали к цеху плотников и каменотесов, вероятно, и приверженцев они себе набирали прежде всего в этой среде. Не забудем, что у еврейских цехов были свои особые синагоги, а значит, их члены жили «в стороне» от простого еврейского населения. У евреев такой класс людей назывался «отдельными». Сколько из четырех-пяти тысяч человек, составляющих маневренную группировку Иисуса (Матф., 14:21 и 15:38), принадлежало к этой корпорации?

А из этой принадлежности к корпорации вытекало использование точного ритуала казни над предателем, убийцей своего господина. Значит, именно ученики были исполнителями столь дикой расправы[164].

Измена Иуды Искариота и его казнь, совершенная остальными членами штаба Иисуса, отягчили положение его отца Симона и, конечно, во многом лишили его общего доверия.

С другой стороны, почему Иисус препоручил свою мать Иоанну, а не другим своим братьям, таким же детям Марии — «Симону, Иакову и Иуде» (Матф., 13:55)? Потому, что он наконец понял предательство своих сторонников: от него избавились, а Иуду заставят замолчать, чтобы не осталось и следа этого общего предательства. Вспомним, что его уже хотели запереть, объявив сумасшедшим (Марк, 3:21). Для этого приходили его близкие.

К тому же утверждение, что Иуда предал своего дядю и своего царя из-за тридцати сребреников, немногого стоит. Иуда, несомненно, был профессиональным вором (Иоан., 12:6); он был разбойником с большой дороги, как большинство сикариев, судя по словам Евангелий. «Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали» (Иоан., 12:6). Он мог так продолжать еще долго, потому что этот денежный ящик пополнялся по мере необходимости.

Если он предал, он, несомненно, сделал это по двум причинам.

Первая состояла в том, что после заклинания духов на горе Фавор Иисус, вероятно, произвел нечто вроде перевода движения на мирные рельсы. Над ним взяло власть некое загадочное существо. Или же внутренняя эволюция привела его к мысли отказаться от этой беспощадной и безжалостной борьбы, ввиду могущества Рима изначально обреченной на поражение. Или он постарел, стал «близок к старости», как говорит святой Ириней, и утратил надежду. А ведь Иуда был молод, и в его сердце не умерли ни ненависть к римлянам, ни безумные надежды.

Вторая состояла в том, что он был сыном Симона, брата Иисуса, и после назначения его отца наследником Сына Давидова теоретически царская власть над Израилем переходила к их ветви. Он, Иуда, маленький разбойник с большой дороги, безвестный сикарий, со смертью отца становился главой иудейского мессианизма. И со смертью Иисуса, своего дяди, он уже превращался в «дофина».

В самом деле, почему Симон в одиночку после ареста Иисуса слонялся у самого дома, где происходило заседание суда? Из верности (его троекратное отречение заставляет в этом сомневаться) или из страха, что Иисуса в конечном счете выпустят и он вернется, чтобы потребовать отчета от Симона и его сына Иуды?

Возможно, последнему и не надо было больше ничего, чтобы принять решение убрать Иисуса (с выгодой, потому что голову Иисуса римляне должны были оценивать гораздо дороже, чем в тридцать сребреников), не надо было больше ничего, скажем так, чтобы принять решение об устранении вождя, впавшего в теоретический и тактический уклон.

Намеревался ли он впоследствии устранить и Симона, своего отца? Не исключено. «Иудейские древности» и «Иудейская война» Иосифа Флавия приучили нас к мысли, что в династиях Ближнего Востока взаимная ненависть членов семьи была обычным делом. Как бы то ни было, ужасная смерть Иуды Искариота не возмутила его отца Симона, он позволил совершить то, что было в глазах всех актом правосудия, если и сам не одобрил его.