Космический бродяга - Роберт Силверберг

Силверберг Роберт

Космический бродяга

Роберт Силверберг

Космический бродяга

1

Чужеземец подошел к площади для аукционов на Варлааме в то время, когда там продавали протея. Чужеземца звали Барр Харадон. Это был высокий мужчина с гордым лицом одинокого человека.

День был теплым, и немало праздных зевак остановилось поглядеть предстоящий спектакль. Харадон, работая руками, проложил себе путь через толпу. Аукционист, маленький и толстый агозлиц, кричал, будто ревел бык. В вытянутой руке он держал извивающегося протея и время от времени тискал его, заставляя принимать различные формы.

- Смотрите, леди и джентельмены, смотрите, какие формы! Какие необычные и захватывающие образы!

В этот момент протей превратился в лучевую звезду, сердцевина которой окрасилась в голубовато-зеленый цвет, а каждая о конечность - в огненно-красный. От тычков безжалостного торговца он постепенно изменялся: молекулы его тела теряли сцепление друг с другом и складывались в новую устойчивую структуру.

- Смотрите, леди и джентельмены, какие очаровательные образы змеи, дерева, а вот - и могильного червя!

Агозлиц торжествующе улыбался, оскаливая все свои пятьдесят четыре желтых зуба длиной до четверти метра.

- Кто сколько даст? - выкрикнул он на гортанном языке Варлаама. - Кто пожелает купить это создание из далекой солнечной системы?

- Пять стелларов, - сказала ярко накрашенная аристократка, стоявшая возле самого торговца.

- Пять стелларов?! Ну, что вы, миледи! Я думаю, первая цена должна быть не меньше пятидесяти! А, может быть, начнем со ста?

Барр Харадон внимательно рассматривал протея. Он уже много раз встречался с подобными существами и имел о них кое-какое представление. Это были необычные создания: как только они покидают родной мир, их сразу охватывает мучительная агония. Их плоть бесконечно меняет формы, и каждое изменение - будто отрываются конечности на дыбе.

- Пятьдесят стелларов! - прокудахтал один из придворных Властителя Креллига - абсолютного властителя планеты Варлаам. - Предлагаю пятьдесят стелларов за этого протея!

- Кто назовет семьдесят пять? - обратился к собравшимся агозлиц. - Я доставил сюда это существо ценою трех жизней, а раб сейчас стоит не меньше сотни. Неужели вы хотите, чтобы я остался в убытке? Непременно...

- Восемьдесят! - последовал незамедлительный ответ.

- Сто! - выкрикнула аристократка из первого ряда.

С повышением цены все больше и больше смягчалось зубастое лицо агозлица. А протей извивался, пытаясь вырваться, принимая то страшные, то трогательные формы. Харадон плотно сжал губы: он знал, что такое страдание.

- Двести! - сказал он.

- Новый голос! - ликующе закричал аукционист. - Голос из задних рядов! Вы сказали: пятьсот?

- Двести! - сдержанно повторил Харадон.

- Двести пятьдесят! - поспешил стоящий рядом с Барром аристократ.

- И еще двадцать пять, - сказал молчавший до этого господин.

Харадон нахмурился. Нет, как бы то ни было, он не даст замучить протея до смерти!

- Четыреста! - крикнул он.

На мгновение над площадью нависла тишина. Послышался смех, напоминающий крик устремляющейся вниз морской птицы. Затем спокойный голос из переднего ряда произнес:

- Четыреста пятьдесят!

- Пятьсот! - не сдавался Харадон.

- Пятьсот пятьдесят!

Барр ответил не сразу, и аукционист агозлиц вытянул вперед свою полную, короткую шею, высматривая: не набавит ли кто.

- Я слыхал - пятьсот пятьдесят, - тягуче произнес он. - Неплохо, но все еще недостаточно.

- Шестьсот, - произнес Харадон.

- Шестьсот двадцать пять!

Харадон с трудом подавил желание вытащить иглопистолет и пристрелить своего противника. Он процедил сквозь зубы:

- Шестьсот пятьдесят!

Протей извернулся и принял форму изогнувшегося кота. Толпа была в диком восторге.

Теперь торги превратились в состязание двух человек, остальные были болельщиками, нетерпеливо ожидающими, кто первый уступит. Харадон присмотрелся к своему сопернику: это был рыжебородый придворный с маленькими сверкающими глазками; на его камзоле переливался двойной ряд бриллиантов. Пожалуй, он выглядел чересчур богатым для Барра: перешибить его будет очень трудно.

- Семьсот стелларов, - произнес Харадон. Он поспешно осмотрелся вокруг, увидел стоящего неподалеку мальчишку и подозвал его к себе.

- Семьсот двадцать пять, - спокойно ответил аристократ.

Харадон зашептал:

- Видишь того человека, который только что говорил? Подбеги к нему и скажи, что госпожа послала за ним и с нетерпением ждет.

Он дал мальчишке золотую монету в пять стелларов. Мальчик вытаращил глаза на такой подарок, затем усмехнулся, понимающе кивнул и начал протискиваться между зеваками к аристократу.

- Девятьсот, - сказал Харадон.

Это было намного больше, чем рассчитывал агозлиц, и даже больше, чем мог себе позволить истратить состоятельный аристократ. Харадон понимал, что у аристократа нет другого выхода, как отступить, и поэтому предлагал отсупить без позора.

- Последняя цена - девятьсот! - закричал аукционист. - Лорд Моаркс, вы хотели еще добавить?

- Конечно, - сказал тот, - но меня вызывают, и я должен уйти.

Лорд был рассержен, однако он не усомнился в правдивости слов мальчишки. Харадон решил взять это на заметку: может придется еще раз воспользоваться доверчивостью аристократа. Да, он здорово догадался, что лорд Моаркс, придворный Властителя, побежит, как только его потребует супруга.

- Цена - девятьсот! - повторил агозлиц. - Что-то я не слышу о набавке! За такого прекрасного протея! Да это же просто смешно! Кто даст тысячу?

Прошли положенные секунды, других голосов не было слышно. Харадон напряженно ждал, пока аукционист монотонно тянул:

- Девятьсот - раз, девятьсот - два, девятьсот - три, девятьсот и не больше... Ваш за девятьсот, дружище. Подойдите ко мне с наличными. И прошу всех вернуться сюда через десять минут: мы предложим вам несколько прекрасных розовощеких девушек с планеты Биллидон.

Его руки описали в воздухе очертание женской фигуры весьма непристойными жестами.

Толпа начала расходиться, и внутреннее кольцо опустело, когда Харадон приблизился к торговцу. Протей сидел, собравшись в бесформенную массу, как пластилиновый ком, и вдруг принял форму лягушки.

Барр встретился взглядом с мерзко пахнущим агозлицом и сказал:

- Протея купил я. Кому отдать деньги?

- Мне, - задребезжал аукционист. - Девятьсот стелларов золотом плюс тридцать стелларов чаевых - и тварь ваша.

Харадон дотронулся до вставки на своем поясе, и связка из стелларовых звеньев выскочила наружу. Он отсчитал девятьсот звеньев, отцепил их и положил на стол перед агозлицем. Затем Барр вытащил из кармана шесть монет и небрежно швырнул их туда же.