Случай с клерком - Агата Кристи

Агата Кристи

Случай с клерком

Мистер Паркер Пайн откинулся на спинку кресла-качалки и сосредоточенно вглядывался в лицо посетителя. Перед ним стоял коренастый мужчина маленького роста, лет сорока пяти, с меланхоличными кроткими глазами, смотревшими на Пайна беспокойно, однако с полным доверием.

– Я прочитал ваше объявление в газете, – сообщил он прямо с порога. – Вот это: «Вы счастливы? Если нет – обратитесь к мистеру Паркеру Пайну».

– У вас какие-то неприятности?

– Нет… не совсем так.

– Случилось несчастье?

– Не сказал бы: у меня есть все основания благодарить милостивую ко мне судьбу…

– Думаю, у нас всех есть основания так сказать, – понимающе кивнул детектив. – Но когда мы заговариваем об этом вслух, признаваясь, полагаю, это дурной признак.

– Вот-вот, – ответил крепыш. – Вы попали в точку!

– Не расскажете ли мне обо всем подробнее?

– Рассказывать-то особенно нечего: у меня весьма сносное материальное положение, я постоянно откладываю немного денег, мои дети здоровы.

– Тогда чего вы хотите от меня?

– Я… я не знаю! – Человек покраснел. – Может быть, это покажется вам смешным…

– Вовсе нет.

Точно и умно формулируя вопросы, Паркер Пайн через какое-то время добился того, что посетитель более внятно рассказал о цели своего прихода.

Робертс, клерк известной фирмы, регулярно из года в год повышался в должности.

Счастливые в браке, они с женой тем не менее порою выбивались из сил, чтобы достойно вести дом, учить детей, прилично одеваться.

Проявляя чудеса экономии, ежегодно откладывали несколько сотен фунтов; короче говоря, все это можно было назвать подвигом во имя семьи, цепью беспрерывных усилий по сколачиванию хотя бы относительного благополучия.

– И видите, сэр, что из всего этого получается? – сказал в заключение мистер Робертс. – Моя жена с двумя малышами сейчас живет у своей матери. Она немного отдохнет, да и детям какое-то развлечение. Но теща не может держать у себя еще и меня, а поехать куда-то всем вместе нам не позволяют средства. И вот на днях, забредя в кафе перекусить, я прочел ваше объявление и задумался… Мне сорок восемь лет… Повсюду происходят какие-то события, их водоворот, этих событий…

– Не продолжайте, я понял вас! – перебил его детектив. – Вы хотели бы не только вырваться из забот и тягот повседневности, но и прилично подработать? Ведь так?

– Не совсем так… Я был бы счастлив окунуться в иную ауру, хоть день прожить в роскоши, почувствовать ее вкус… а затем охотно бы вернулся к прежнему образу жизни, семье, и этот эпизод превратился бы в приятное воспоминание. Но боюсь, сэр, что это невозможно… Я… я не в состоянии много израсходовать.

– Какой же суммой вы располагаете?

– Ну… могу потратить пять фунтов стерлингов, не более, увы…

– Пять фунтов, – повторил задумчиво Паркер Пайн. – Думаю, сэр, мы сможем кое-что организовать. Скажите, а вас не пугают… опасности?

Бледное лицо мистера Робертса заливалось краской.

– Опасности, сэр? О нет, совершенно не пугают!.. Но мне никогда не приходилось с ними сталкиваться.

– Договоримся так: приходите ко мне завтра, и я вам все скажу – скажу, как смогу вам помочь.

«Добрый путешественник» был маленьким трактирчиком, который посещали те, кто не любил шумных компаний и незнакомых лиц. Когда Паркер Пайн пришел туда, он был принят весьма почтительно.

– Мистер Боннингтон уже здесь? – справился он.

– Да, сэр, за своим обычным столиком.

– С вашего разрешения, я пройду к нему.

Боннингтон – сразу бросалось в глаза – был человеком военной выправки, со спокойным лицом.

– А, Паркер! – сердечно приветствовал он. – Что-то я редко вижу вас в последнее время.

– Я частенько заглядываю сюда, особенно, как, например, сегодня, в надежде встретить старого друга.

– Это вы обо мне?

– Конечно! Я поразмыслил, Лукас, над тем, о чем мы говорили с вами последний раз. Помните?

– Вы имеете в виду дело Петерфилда? Читали последние новости в прессе? Хотя нет, что я такое говорю: они появятся только сегодня вечером.

– А что случилось, Лукас?

– Петерфилда убили прошлой ночью, – сообщил Боннингтон, мирно дожевывая салат.

– Боже мой! – вне себя от удивления вскричал детектив.

– О, что касается меня, я вовсе не удивлен. Он был слишком упрям, этот деятель науки, и не хотел нас слушать, желая все свои научные разработки и планы держать у себя дома.

– И что же, их украли?

– Нет. Кажется, соседка или какая-то другая женщина принесла ему какой-то рецепт, как жарить ветчину. Старый рассеянный профессор, как всегда, по ошибке сунул рецепт в сейф, а свои проекты – в кухонный стол.

– Удачно! Ничего не скажешь!

– И не говорите! Почти рука Провидения. Но теперь, увы, профессора не оживишь, а его расчеты необходимо срочно везти в Женеву. Мейтланд в больнице, Карслейк в Берлине, и я не могу отлучиться ни на день! Остается только молодой Купер…

Боннингтон взглянул на Паркера, который спросил:

– Вы, Лукас, так и не изменили своего мнения о нем?

– Нет. Уверен, что он куплен. Конечно, у меня нет никаких доказательств, но я всегда чувствую предательство. Тем не менее считаю, что эти бумаги должны быть доставлены в Женеву. Что ж, ничего не поделаешь: впервые изобретение не будет продано другой стране, его отдадут практически даром! Никогда не делалось более ловкого маневра для обеспечения мира, и он должен быть сделан! Итак, Купер продался. Вроде бы существует договоренность, что его будут там ждать в поезде или, если он полетит самолетом, тот приземлится в условленном месте! Но я не могу от него избавиться! Дисциплина есть дисциплина! Вот почему однажды я и разговаривал с вами.

– Вы спросили меня, Лукас, нет ли у меня кого-нибудь на примете, кого можно послать в Женеву?

– Да. Потому что среди ваших клиентов найдется какая-нибудь отчаянная голова, человек смелый и готовый драться. Если я пошлю кого-то своего, у него будет мало шансов добраться до места, а ваш человек, вероятно, не вызовет никаких подозрений, но, конечно, это будет стоить ему нервов!

– Думаю, у меня есть такой человек, – он именно то, что вам нужно!

– Слава богу, значит, еще существуют люди, готовые рисковать!.. Итак, решено!

– Да, – ответил Паркер Пайн. – Решено!

Детектив вскоре встретился с Робертсом и, весьма туманно объяснив цель поездки в Женеву, подвел итог:

– Вам все ясно? Вы едете в спальном вагоне первого класса через Фолкстоун и Булонь. Из Лондона выезжаете в десять сорок пять вечера. На следующее утро в восемь уже будете в Женеве. Вот адрес, по которому вы должны явиться. Запомните его как следует и бумажку уничтожьте. Вы поедете в указанный в ней же отель, где будете ждать дальнейших инструкций. Я снабжу вас достаточной суммой во французских и швейцарских банкнотах. Понятно?

– Да, сэр, – ответил Робертс. Глаза его блестели от радостного возбуждения. – Извините, я задам еще один вопрос: могу ли я узнать, что я повезу в Женеву?

– Это криптограмма, речь в которой идет о тайнике, где спрятаны сокровища русской короны. Большевистские агенты вознамерились отнять этот зашифрованный документ, чтобы заполучить сокровища. Если вами по пути кто-нибудь заинтересуется и будет задавать вопросы, советую сказать, что вы получили небольшое наследство и хотите отдохнуть за границей, посмотреть Швейцарию.

Мистер Робертс потягивал кофе и разглядывал Женевское озеро. Он был восхищен и одновременно слегка разочарован. Восхищен потому, что впервые оказался в чужой стране, более того, он жил в таком отеле, о котором до сих пор не имел ни малейшего представления, и не беспокоился о расходах. Номер с ванной, отличная еда, быстрое обслуживание – все это не могло не восхищать. А легкое разочарование сводилось к тому, что до сих пор не случилось, как обещал Паркер Пайн, никаких приключений: ни переодетых большевиков, ни таинственных русских. Приятный разговор с французским коммерсантом, отлично говорившим по-английски, – вот, пожалуй, единственное, что его так позабавило в поезде.

Как ему и посоветовали, он спрятал бумаги в резиновую губку и при встрече по прибытии в Женеву передал тому, кому и полагалось их передать.

Но именно в тот момент, когда Робертс освободился от них, он вдруг почувствовал себя обманутым, а перед ним тут же вырос незнакомый высокий бородатый человек, пробормотавший извинения по-французски и севший напротив него.

– Извините, – сказал этот человек, – но мне кажется, вы знакомы с одним из моих друзей, инициалы которого П.П.?

Робертс не поверил своим ушам. Не русский ли это?

– Да… Точно, – только и пробормотал он.

– Значит, мы поняли друг друга, – высказал предположение иностранец.

Робертс жадно вглядывался в него: человеку было лет пятьдесят, благовоспитанный на вид, но явно не британец. В руках он держал монокль, и в петлице у него красовалась бутоньерка, перевязанная тонкой ленточкой.