Николай Пирогов. Страницы жизни великого хирурга - Алексей Сергеевич Киселев

Алексей Киселёв

Николай Пирогов. Страницы жизни великого хирурга

© Текст А. С. Киселёв, 2017

© Оформление ООО «Издательство АСТ», 2017

* * *

Николай Иванович Пирогов (1810–1881)

Предисловие

С далеких времен, уходящих в седую старину, когда, по одной из версий нашей истории, в Россию были призваны варяги, всех приглашаемых на новое место энергичных и незаурядных людей стало принято называть «варягами». История утверждает, что позвали варягов потому, что в нашем «Доме» не было порядка. «Земля как есть, обильна / Порядка только нет» – так писал в своей известной балладе, посвященной истории государства Российского, А. К. Толстой еще в середине XIX века [1]. Сделав свое многотрудное и полезное дело, хотя и не завершив его, варяги ушли, но память о них осталась. Она осталась, так как их приход, их мощная и результативная деятельность оказались полезными и плодотворными, несмотря на инертность, а иногда и сопротивление окружавших их современников.

Таким «варягом» для Санкт-Петербургской Императорской медико-хирургической академии стал великий русский хирург Николай Иванович Пирогов.

Н. И. Пирогов – коренной москвич, окончивший медицинский факультет Московского университета. Незадолго до смерти он был удостоен звания почетного гражданина Москвы. Однако прославился Пирогов и стал знаменитым прежде всего как профессор Санкт-Петербургской медико-хирургической академии.

К столетнему юбилею Военно-медицинской (Медико-хирургической) академии, отмечавшемуся в 1898 г., участку Выборгской набережной Невы, на который выходят фасады корпусов бывшего Клинического госпиталя, по ходатайству конференции академии перед городской управой было присвоено имя Пирогова. В академии находятся несколько выдающихся скульптурных и живописных портретов Пирогова. Имеется и много других памятных знаков, связанных с именем Пирогова. Его имя в академии является одним из наиболее почитаемых. Между тем годы работы Пирогова в академии (1841–1856) были далеко не безоблачными, и наряду с его выдающимися успехами и общественным признанием ему пришлось пережить и немало горьких минут.

Исключительно плодотворная деятельность Н. И. Пирогова в Медико-хирургической академии прославила не только его как ученого и хирурга, но и саму академию, а его жизненный подвиг оказался настоящим катализатором научного прогресса медицины, стал ярким примером для всех последующих поколений русских врачей.

Приход Пирогова в академию был не случаен. Ему предшествовали серьезные события, произошедшие в этом учреждении и потребовавшие вмешательства правительства для проведения коренной перестройки академии и приглашения на должности профессоров новых людей, не являвшихся ее воспитанниками.

В конце 30-х годов XIX века, по словам одного из историков пироговского времени Ю. Г. Малиса, из всего состава академических профессоров можно было назвать лишь два-три имени. Остальные принадлежали к тем профессорам, которые, по выражению Гейне, «не имели никакого имени». В академии царила долголетняя идиллия, почти все члены конференции академии были ее воспитанниками. Различие между ними было только в том, что одни были наставниками других [2]. Но что касается хирургической среды, то там, как отмечал В. А. Оппель, когда «Пирогов входил в академию… в полном расцвете сил работали и Х. Х. Саломон и И. В. Буяльский» [3]. А эти хирурги, особенно Буяльский, оставили заметный след в развитии русской хирургии.

Не все благополучно было и в студенческой среде (так тогда назывались курсанты и слушатели академии). Леность и плохое посещение лекций были обычным явлением. Весьма распространенным пороком было и «обращение в пьянство» и неразрывно связанное с ним «буянство» различного рода. Это наблюдалось на улицах, в общежитии и даже в клиниках [4]. Чтобы как-то повысить дисциплину среди студентов академии, ее президент Я. В. Виллие в 1830 г. учредил в каждом классе (курсе) обязанности надзирающих за товарищами старших студентов – Seniores, к которым допускались только лучшие по своим нравственным качествам и успехам [5]. Апогеем распущенности студентов академии явился дерзкий поступок студента-фармацевта из поляков, Ивана Сочинского. Это случилось 10 сентября 1838 г. на обычном заседании конференции академии. Со словами «Варвар, ты обреченная моя жертва» Сочинский с ножом бросился на профессора химии С. Я. Нечаева, который регулярно ставил студенту неудовлетворительные оценки. Увидев перед собой поднятый нож, почтенный профессор стал защищаться креслом, а его сосед профессор-терапевт О. Ф. Калинский схватил Сочинского за руку. Ударом ножа Калинский был ранен в живот. Ранены были еще несколько человек, пытавшиеся усмирить студента.

Сочинского сурово наказали. По приговору суда его – в присутствии студентов и профессоров академии – прогнали сквозь строй, где ему было нанесено 1000 ударов шпицрутенами. После этой экзекуции он скончался [6].

Император Николай I решил наказать не только студента, но и саму академию. Высочайшим указом Правительствующему Сенату 27 ноября 1838 г. Санкт-Петербургская Императорская медико-хирургическая академия была подчинена военному министерству, по департаменту военных поселений [7].

Переход академии из Министерства внутренних дел в военное в указе был дипломатично объяснен тем, что учреждение это, собственно, предназначено для снабжения медицинскими чинами армии и флота. Ближайшее начальство над академией, с подчинением ее военному министерству по департаменту военных поселений, было вверено директору департамента генерал-лейтенанту и генерал-адъютанту графу П. А. Клейнмихелю, сподвижнику графа А. А. Аракчеева.

Карательная мера, примененная к Медико-хирургической академии, оказалась, что бывает редко, благодетельной. Клейнмихель в основу задуманного им преобразования положил одну весьма здравую мысль. Он решил заместить все вакантные должности и вновь открывающиеся кафедры новыми для академии людьми – профессорами, получившими образование в университетах. «Подсказал ли кто Клейнмихелю эту мысль, или она сама, как Минерва из головы Юпитера, вышла в полном вооружении из головы могущественного визиря – это осталось мне неизвестным. Только в скором времени в Конференцию вместо одного профессора, получившего университетское образование, явились целых восемь, и это я считаю важной заслугой Клейнмихеля. Без него академия и до сих пор, может быть, считала бы вредным для себя доступ чужаков в состав Конференции», – пишет Пирогов в своем «Дневнике старого врача» [8].

Не только Клейнмихель, опекавший по служебному положению академию, но и военный министр князь А. И. Чернышев способствовали тому, что академия смогла получить в свою среду многих известных профессоров из русских университетов. Неудивительно, что, как пишет Ю. Г. Малис, «профессора-аборигены» встретили «профессоров-варягов» далеко не с распростертыми объятиями.

На вновь открытые кафедры были приглашены профессора из российских университетов. Первыми среди них были К. К. Зейдлиц, К. М. Бэр, П. А. Дубовицкий и Н. И. Пирогов. Все они своей деятельностью оставили яркий след в академии.

Глава первая. Москва. Детство, отрочество, университет (1810–1828)

Детские годы, училище Кряжева

Страницы жизни выдающегося человека, каким является Николай Иванович Пирогов, будут, очевидно, неполны, если мы ограничимся рассмотрением только одних трудов и достижений, обессмертивших его имя, тех страданий и препятствий, которые ему