Нелитературное повествование юной пенсионерки. Искорки памяти - Светлана Рассказова

Нелитературное повествование юной пенсионерки

Искорки памяти

Светлана Рассказова

© Светлана Рассказова, 2017

ISBN 978-5-4474-7397-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

    «Нам бы жить и любить по Канону, Но не вместится, как ни стремись,     В эти тесные рамки закона     Наша страстная, грешная жизнь.

     Так кипите же, страсти лихие,     Это после нам – пухом земля     А пока мы душой молодые     Хоть кусочек урвём Бытия!»      Р.Г.

Искорки памяти

Детское…

Маленькой часто напевала:

– «Снова цветут каштаны, слышится плеск Днепра…», – а потом нарочно спрашивала, – бабуль, а тебе какая песня нравится?

– Ну, ты же знаешь! «Мы – красные кавалеристы, и про нас былинники речистые ведут рассказ…».

– А мне про каштаны и плеск Днепра, – со счастливым вздохом повторяла я.

Песню, которая мне так нравилась, часто передавали по радио и пелось в ней о красивом старинном Киеве.

Жаль, что этот город стал таким «далёким»! Разбросала разноцветная пирамидка колечки из стран и людей по одной шестой части суши – не собрать! Разбежались пятнадцать сестёр по разным углам, надулись и сидят в обнимку со своими лесами, полями и реками – караулят имущество, да ещё в приоритетах разбираются – кто больше, кто богаче, кто праведней! А не так давно под одну дуду и дружным хором пели про общий адрес – Советский Союз… И как красиво пели!!

Жили там с бабулей у её старшей дочери, имевшей комнату в огромной коммуналке.

Тётя – властная и нервная по натуре женщина, руководившая одним из городских клубов, была замужем за тихим, спокойным и мягким по характеру человеком, работающим в отделе звукозаписи на киностудии «А. Довженко». Видимо, разнополярные заряды притягиваются не только в природе. И каждый раз, по приезду дяди со съёмок, она, ревнуя супруга к артисткам, жутко скандалила. Но совершенно напрасно! Верный и преданный – именно таким мне запомнился мой единственный дядя.

Бабушка была не очень улыбчивой, зато совершенно безвредной. Так случилось, что родная внучка стала ей за третью дочку. Увезла она меня от родной матери – своей младшей дочери, чтобы та личную жизнь спокойно устраивала. Увезла совсем маленькой, одна растила, и очень привязалась.

Детские воспоминания всегда очень яркие – фрагменты жизни в памяти моей, как искры от костра в тиши ночей.

Вот первая искорка…

В летнюю пору мы с бабулей частенько ночевали на балконе, чтобы не мешать молодым. Вечером уйдём, а ночью дождик… И тащимся с подушками назад – досыпать.

А вот ещё одна…

Как-то заболел у меня зуб. Бабушка уговорила внученьку пойти к стоматологу, а за смелость купила одну конфетку, которую я съела дома, оставив фантик на столе. Тётя, придя вечером с работы, этот фантик увидела и тут же поинтересовалась:

– Где конфеты?

– Да я всего одну купила… У Варьки зуб заболел, – стала оправдываться бабушка.

– Следующий раз покупай две! У тебя ещё и внук есть, – разошлась не на шутку глава семьи, намекая на своего сына – годовалого Лёшку.

– У меня и денег-то не было, – продолжала оправдываться бабушка.

– Нет денег – не покупай никому! Не умрёт твоя Варька без конфет!

– Больше не буду, – бабушка расстроилась до слёз, а после меня ещё и отругала, что я фантик не выбросила.

А однажды, гуляя в парке, я нашла целых шесть рублей! С радостью отдала их тёте, за что заслужила похвалу, но дома бабушка опять меня отругала:

– Эх, тыыы… Припрятала бы денежки. Я бы тебе конфеток купила… У Лёшки есть батька с маткой, он сыт, обут и одет, а о тебе кроме меня позаботиться некому.

Теперь-то я понимаю, что она, единственная из всех окружающих, жалела и любила меня, от того все поступки её были направлены на благо внученьки.

Бабушка работала в городской бане в самом центре города недалеко от Крещатика. И чтобы не стеснять семью дочери, там же в центре, в полуподвальном помещении жилого дома, мы сняли угол у одной одинокой женщины.

Послевоенный Киев вовсю строился и не был голодным городом в середине пятидесятых. Как-никак – столица Украины! И все центральные «Продмаги» находились в нашем распоряжении. Вот где царило полное изобилие! И самые вкусные в мире «Мишки», «Красные шапочки», жареная рыбка целиком и кусочками, копчёная и докторская колбаска, сырки в шоколаде, ванильные булочки с изюмом…

Бабушка баловала меня, хотя с деньжатами было не густо. Но сто граммов хорошей колбаски и кусочек жареной рыбки мы себе иногда позволяли.

Частенько уже немолодая женщина убиралась у старых артисток, радуясь любой копейке. Ох, и пылищи в их квартирах! Все в антикваре, а бардак как на старом складе. Толстые вальяжные тётки уборщицу свою любили и порой за работу одаривали старыми платьицами из собственного гардероба, которые успешно перешивались на меня.

Помню, что в детстве была жутко капризная – «рёва-корова». Чего ныла, теперь не вспомнить! Но бабушкины работодательницы терпеть меня за противный характер не могли, а потому, оберегая их нервную систему, и пока бабуля занималась уборкой, я играла в ближайшем сквере, изображая разные фигуры на турнике.

В то время дети свободно гуляли одни, без присмотра. Конечно, нехорошие случаи бывали, но не часто, и только из-за садистских наклонностей какого-нибудь урода, а не потому, что родители занимали в обществе высокое положение или имели бизнес. Не было тогда бизнеса, да и самого слова – «бизнес» не существовало среди лексикона советских людей, разве только встречалось в умных книгах.

В этом сквере я сдружилась с девочками и в одну из прогулок они меня посвятили в страшную тайну… Именно сейчас мимо сквера проедет Хрущёв!!! Потому нужно нарвать цветов, чтобы кинуть их на его машину. Мы обобрали придорожный газон и выстроились вдоль дороги.

И действительно – тайна стала явью!

Вскоре мы увидели вереницу машин, и стали закидывать их ворованными цветами. Я тоже бросила цветочек на одну из машин, и сидящий в ней лысый дядька оглянулся в мою сторону. Это был Никита Сергеевич… Я побежала к бабушке и взахлёб рассказала о произошедшем. На что она молча пожала плечами… Как бы там ни было, но это был единственный руководитель страны, которого я видела воочию. За мою жизнь они прошли чередой и остались сами по себе. Теперь я бы тоже просто пожала плечами. Мне-то что!? Об их здоровье заботились и заботятся десятки врачей, а тут… Но о реалиях не будем, все итак в курсе.

***

В круглосуточный детсад устроила бабуля свою внучку всеми правдами и неправдами. Не стеснялась поплакаться, унизиться и упросить, если надо. Жить-то нам было негде…

Прежние власти думали о растущем поколении и не жалели денег на будущих строителей коммунизма. В нашем детском саду имелось полно игрушек, вечерами ребятишкам показывали диафильмы, а в летнюю пору во время дневного сна мы спали на верандах. На территории сада росли огромные шелковицы, груши, яблони, но ребята плохо ели фрукты: когда их много, то не очень хочется. А вот что-нибудь неизвестное и непонятное на зубок пробовали.

Как-то раз воспитательница отошла на площадку соседней группы, чтобы поболтать с коллегой, и этим тут же воспользовалась моя подружка Зиночка, схватила меня за руку и потащила к забору, где росла травка.

– Варя, смотри, здесь есть калачики, – Зиночка нагнулась и сорвала несколько зелёных, но плоских горошинок. – Ешь! Они сладенькие, – и она отправила калачики в рот.

Я тоже нашла несколько горошинок и тоже их съела. Они были вовсе даже не сладенькие, а совершенно безвкусные, но секретные, и потому хотелось распробовать лучше.

В трудные военные и послевоенные годы дети часто ели любую зелень, лишь бы она не была ядовитой. И хотя в садиках кормили хорошо, но память о калачиках у народа сохранилась.

– Вы что тут едите? – грозный возглас воспитательницы в один момент покончил с нашим незапланированным ланчем. – Быстро к медсестре!

И мы, как два нашкодивших щеночка, побрели в медкабинет. Там долго объясняли, что именно съели, а после обеих заставили выпить по ложке какой-то горькой настойки и поставили в угол на коленки. Ничего… Выжили!

Частенько водила бабуля внучку по рынкам и церквам…

– Ты халат дошила? – обычно спрашивала я.