Мир уже не будет прежним - Геннадий Марченко

Геннадий Марченко

Мир уже не будет прежним

© Марченко Г. Б., 2017

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2017

© «Центрполиграф», 2017

Глава 1

Этот день не задался с самого утра. Началось с того, что дома неожиданно закончилась туалетная бумага. В это время на каждом углу она не продавалась, как в будущем, народ по привычке подтирался газетами. Даже в Москве её не везде можно было купить. Так что жена в это снежное утро начала декабря снарядила меня за покупками на рынок со списком на тетрадном листочке, вписав обязательным пунктом покупку туалетной бумаги.

Собравшись садиться в «Волгу», я обнаружил, что спустило правое переднее колесо. Вот же не было печали… Подкачал, но с помощью манометра определил, что камера всё же спускает. Пусть тогда на станции техобслуживания ищут дырку. Пришлось менять колесо, корячась с домкратом. Хорошо хоть, перчатки нашёл в багажнике, иначе точно отморозил бы пальцы. Наконец выехал в сторону рынка, но не проехал и пары кварталов, как меня остановил сотрудник ГАИ, попросивший предъявить документы. Пожав плечами, протянул водительское удостоверение. Но старшина почему-то потребовал ещё и документы на машину, затем паспорт, после чего заявил:

– Документы вроде в порядке, но вот, посмотрите, фоторобот преступника, сбежавшего сегодня из СИЗО, из-за которого был объявлен план «Перехват». Схожесть налицо.

Мне протянули листок с отвратительным по качеству изображением какого-то мужика, который мог быть похож на кого угодно.

– Что-то я особо не вижу сходства этого типа со мной, – сказал я, возвращая старшине фоторобот.

– Давайте всё же, Сергей Андреевич, проедем в отделение для выяснения вашей личности, там уж точно разберутся.

– Это я там до вечера, что ли, теперь буду сидеть? У меня дела всё-таки! А у вас в машине есть рация, свяжитесь с кем надо, пусть дадут информацию, кто такой Губернский.

– По рации, Сергей Андреевич, такие дела не решаются.

– И как долго вы собираетесь разбираться?

– Вы не волнуйтесь, постараемся не затягивать. Проходите в нашу машину, а я вашу поведу. Не бросать же её здесь.

Ну, блин, ментовский беспредел! Хоть бы взятку, что ли, попросил, сунул бы ему четвертак, не обеднел бы.

В гаишной машине помимо водителя находился ещё один сотрудник, с погонами лейтенанта. Он предложил мне сесть спереди, а сам остался сзади, что меня несколько удивило, и дал команду трогаться. Глянув в зеркало заднего вида, я увидел, как сзади плавно катит моя «Волга». Надеюсь, этот старшина ездит аккуратно, не хотелось бы лишний раз гонять мою «ласточку» на СТО. Насторожило, что, проехав несколько кварталов, мы свернули в сторону выезда из Москвы.

– Это где же ваше отделение находится, в лесу, что ли? – спросил я, а спустя мгновение почувствовал укол в шею.

У меня ещё хватило сил схватиться за больное место и обернуться к хмурому лейтенанту, а затем в глазах всё поплыло, и я потерял сознание.

Очнулся я от того, что кто-то щедро награждал меня оплеухами, шлёпая ладонями по щекам. Кое-как открыв глаза, увидел перед собой давешнего лейтенанта, но уже в гражданской одежде. Тот, заметив, что я очнулся, удовлетворённо кивнул и вышел из помещения, закрыв за собой дверь. Я обнаружил себя сидящим на стуле в каком-то явно подвале со сцепленными сзади руками. Сидеть было неудобно, я поёрзал, но комфорта не сильно прибавилось.

Между тем сознание медленно возвращалось. А вместе с ним и понимание ситуации. Что это, похищение? Если так, то кто его заказал? Что гаишники ряженые, это я теперь уже понимал. Да уж, разыграно всё было как по нотам, спланировали операцию чётко. Простые уголовники на такое не способны, да и зачем бы я им был нужен? Единственное, что приходило на ум, – «контора». Значит, возьмём это за основную версию, всё равно пока особой альтернативы не видно.

В таком случае кто-то из членов «ближнего круга» прокололся, сболтнул информацию. Впрочем, не исключено, что где-то сработала «прослушка». Всё-таки люди такого уровня да чтобы без контроля со стороны комитетчиков?..

А с другой стороны, вполне вероятно, что я им и не нужен. Допросят для приличия, а после возьмут и пустят в расход. Без шума и пыли, как говорится. А затем возьмутся за Машерова, Ивашутина, Щербицкого и прочих заговорщиков. Наверняка им будет несложно организовать или аварию, или смерть от острой сердечной недостаточности. Тем более что такие прецеденты были, с теми же Машеровым и Кулаковым.

М-да, ситуёвина… Либо в шоколаде окажешься, либо в дерьме. Вальку жалко, Данилу, закопают меня где-нибудь в лесу – так и не увижу, как растёт сын. Хорошо хоть, обеспечил семью перед смертью, и не только переведёнными в рубли английскими фунтами. Будут ещё получать авторские отчисления с моих песен и гонорары с переизданий книг. Да и квартира в наследство останется.

Ладно, хватит себя хоронить раньше времени! Ещё пока толком ничего не ясно, будем надеяться на лучшее. Только вот сидеть со скованными сзади руками – совсем не комильфо. Я попробовал привстать, но обнаружил, что короткая цепочка наручников пропущена между вертикальными жёрдочками спинки стула. Получается, я мог двигаться только вместе со стулом, и это было крайне неудобно. Может, получится выломать эти жёрдочки?

Впрочем, провести эксперимент я не успел, поскольку дверь распахнулась и в помещение вошёл невысокий человек в добротном, ладно сидящем костюме и вычищенных до блеска ботинках. Явно не из тех липовых гаишников, оказавшихся похитителями, скорее всего, их босс. Встав напротив, внимательно меня осмотрел, словно какую-то экзотическую зверюшку в зоопарке, затем, по-прежнему не произнося ни слова, вышел, снова оставив меня наедине с самим собой.

И что это было? Что за смотрины? Так и буду сидеть один в этом подвале хрен знает сколько?

Оказалось, не так уж и много мне пришлось ждать. Время я определить мог только по своим внутренним ощущениям, так вот, где-то через полчаса вновь появился «лейтенант».

– Предупреждаю: без глупостей, – хмуро бросил он мне, отстёгивая наручники.

Я внял его предупреждению и, подталкиваемый сзади моим надсмотрщиком, двинулся к выходу. Короткий подъём по лестнице, и я оказался в длинном полутёмном коридоре без дверей. Блин, как-то не по себе. Так по ходу дела пустит мне этот «лейтенант» пулю в затылок – и поминай как звали. Каждый шаг отдавался в моей голове хлёстким выстрелом, и к концу коридора я успел изрядно взмокнуть несмотря на то, что в помещении было прохладно.

Коридор заканчивался простой дверью.

– Лицом к стене, – прозвучал приказ. Я молча повиновался. – Заходи.

Я оказался в небольшом помещении без окон, у дальней стены стоял стол с настольной лампой, свет от которой падал на разложенные на нём бумаги. С той стороны стола, в полумраке, сидел человек, лицо которого никак не удавалось разглядеть. Сидел он молча, словно и не дыша, этаким истуканом, тем самым всё больше нагоняя на меня ужас. Но в какой-то момент незнакомец подался вперёд, и я действительно испытал состояние настоящего ужаса. Как?! Этого не может быть! Он же мёртв!

– Что, удивлены, Сергей Андреевич?

Андропов откинулся назад, и его худое лицо, обтянутое пергаментной кожей, снова спряталось во мраке. На столе, на самом краю светового пятна, виднелись кисти его рук с длинными паучьими пальцами, увенчанными отросшими жёлтыми ногтями.

– Но… но вы же умерли!

– Смерть – понятие относительное, Сергей Андреевич. – Голос у него был скрипучий, словно половицы в старом доме. – Сами-то как считаете, вы сейчас живой или мёртвый?

– Конечно, живой! Вот он я, из плоти и крови.

Я даже попытался себя ущипнуть. Не вышло, потому как кусок кожи на руке, в который я хотел вцепиться ногтями, на моих глазах почернел и отвалился вместе с мясом, смачно шмякнувшись на пол и обнажив смутно белеющий лучезапястный сустав.

– Что происходит?! Что за херня здесь происходит?

В этот момент лицо Андропова снова выплыло из тьмы. Только теперь это уже было лицо монстра с растянутым в беззвучном смехе ртом. Посеревший язык из раззявленной пасти вывалился на стол, но Андропов каким-то образом мог разговаривать.

– Что, теперь ты такой же, как и я? Ну и каково это – гнить заживо, чувствовать, что по тебе ползают могильные черви? А знаешь, благодаря кому я оказался на три метра под землёй? С чьей подачи я ушёл почти на семь лет раньше отпущенного Им времени? Ты появился, Губернский, и стал мутить воду, обвинять меня перед товарищами по партии в несуществующих грехах. А те, ничтоже сумняшеся, устроили мне сердечный приступ. Думал, этим всё и закончится? Думал, надеялся, я забуду о тебе? Не-е-ет, дорогой ты мой, не получится остаться чистеньким. Я забираю тебя с собой, добро пожаловать в ад!

Сзади Андропова полыхнуло огнём, из которого ко мне потянулись сотни или даже тысячи неимоверно бесконечных по своей длине рук, с такими же отросшими ногтями, как у покойного председателя КГБ.