Подлежит расследованию (Рисунки Г.Филипповского) - Джо Холдеман

Джо Холдеман

Подлежит расследованию

Фантастическая повесть

Журнал «Вокруг света», 1983 - № 1 - с. 52-57 - № 2 - с. 53-59.

Пер. - В. Бабенко, В. Баканов.

Рисунки Г.Филипповского

В искусственной гравитации все дороги вели вверх. Доктор философии Айзек Кроуэлл остановился, чтобы отдышаться, откинул со лба влажные волосы и постучался и каюту психиатра. Дверь скользнула в сторону.

– А-а, доктор Кроуэлл… - Психиатр Нимиц был столь же худ, насколько Кроуэлл тучен. - Проходите, пожалуйста. Садитесь.

– Благодарю. - Кроуэлл опустился в самое прочное на вид кресло.

Психиатр пристально посмотрел на него и поднял руку.

Кроуэлл медленно закрыл и открыл глаза. Потом перевел взгляд на свой объемистый живот и в изумлении покачал головой. Он обхватил большим и указательным пальцами жирную складку и сдавил.

– О-о!

– Хорошая работа, - сказал психиатр.

– Замечательная. Неужели нельзя было для начала заставить старичка сбросить вес? А уж потом загонять в него меня?

– Необходимо для полноты образа, Отто.

– Отто… да… Все возвращается… Я Отто Макгэвин, премьер-оператор. Работаю на Конфедерацию.

Нимиц вытащил из внутреннего кармана накидки узкий конверт, сломал пластиковую печать и передал Отто. «Пятиминутная паста», - предупредил он.

Отто быстро зафиксировал в памяти три страницы текста, потом медленно перечитал от начала до конца и отдал Нимицу как раз в тот момент, когда строчки начали бледнеть.

- Вопросы есть?

– По-моему, все ясно. Я теперь стал этим старым толстяком - профессором Кроуэллом. Точнее, стану им, когда вы снова загипнотизируете меня. Я владею языком так же хорошо, как и он?

– Видимо, так. Вы пять недель находились под двусторонним гипнозом, постигая язык.

– Это мое назначение потребует особых активных действий. Похоже, пластиплоть, которую я ношу на себе, равна моему собственному весу?

– Практически так оно и есть.

– В задании говорится, что Кроуэлл не был на планете одиннадцать лет. Разве нельзя устроить так, будто он сбросил вес, сидя на диете?

– Нельзя. Вы можете случайно наткнуться на кого-нибудь из его недавних знакомых. Кроме того, особые условия задания требуют, чтобы вы казались этаким безобидным рохлей. Сейчас я вас усыплю, а когда вы проснетесь, то станете на десять процентов Отто Макгэвином и на девяносто - искусственно калькированной личностью - профессором Айзеком Кроуэллом. Вы будете помнить о задании, предстоящем расследовании, о тренировках, о вашем базисе премьера, но первоначальная реакция в любой обычной ситуации будет соответствовать характеру и знаниям Кроуэлла. Только в стрессовых ситуациях вы станете реагировать как премьер-оператор…

– Черт знает что такое! Оскорбительно! Молодой человек, вам известно, кто я такой?!

Таможенный чиновник напустил на себя вид одновременно скучающий и непримиримый. Он снова заложил капсулу личного знака Кроуэлла в микропроектор и долго ее разглядывал.

– Судя по данным, вы Айзек Кроуэлл, житель Макробастии, уроженец Земли. Вам шестьдесят, но выглядите вы на семьдесят. И это тем более не освобождает вас от медицинского осмотра.

– Я требую вышестоящего начальника!

– Отказ. Его сегодня нет. Можете подождать вон в той маленькой комнате.

– Но вы…

– Не годится беспокоить шефа в его единственный свободный день из-за какого-то стыдливого инопланетного Пузана! Можете подождать в комнате.

- Ну-ка, ну-ка… - К ним важно приблизился коренастый, маленького роста человек с пышной копной кудреватых напомаженных волос. - Ба, Айзек! Айзек Кроуэлл! Каким ветром тебя снова занесло сюда?

Кроуэлл стиснул ладонь человека - она была влажной и теплой - и за долю секунды переворошил искусственную память, пока лицо и имя не соединились со щелчком в одно целое.

– Джонатан Линдэм! Очень рад тебя видеть. Особенно сейчас.

– Что, какие-то трудности?

– Ну, Джонатан, уж и не знаю. Этот… джентльмен не хочет пропускать меня через турникет. До тех пор, пока я не устрою перед ним что-то вроде стриптиза.

Линдэм поджал губы и уставился на чиновника.

– Смайз, вы знаете, кто этот человек?

– Он… Нет, сэр.

– Это доктор Айзек Себастиан Кроуэлл, - Линдэм кое-как перегнулся через барьер и положил руку на плечо Кроуэлла. - Автор «Разгаданной аномалии» той самой книги, благодаря которой наша планета оказалась на трассе регулярных космических сообщений. Дайте-ка мне бумаги! Я беру на себя всю ответственность.

Таможенник нажал на кнопку. Турникет зажужжал.

– Пойдем, Айзек, выпьем. За счет Компании.

Кроуэлл протиснулся сквозь узкий проход и поплелся за Линдэмом в бар космопорта. Помещение украшали поделки туземных кустарей. Столы и стулья были вырезаны из твердейшего черного железного дерева, похожего на земной обсидиан.

Кроуэлл с трудом вытянул из-под стола тяжелый стул, шлепнулся на него и вытер лицо огромным носовым платком.

– Джонатан… Не знаю, смогу ли выдержать здешнее тяготение. Я давно не молод и… Вроде бы немного распустился…

Десять процентов Макгэвина напомнили о себе: «Мне тридцать два года: и в великолепной физической форме».

– Ничего, Айзек, со временем привыкнешь. Дан срок запишу тебя в клуб здоровья, и мы в дна счета сгоним лишние фунты.

– Было бы прекрасно, - поспешно отозвался Кроуэлл. (Пластиплоть не сгонишь никакими упражнениями!) - Только сомневаюсь, будет ли у меня время. Издатель послал меня сюда собирать материал для нового, осовремененного издания «Аномалии». Я пробуду здесь, вероятно, месяц, не больше.

– Жаль! Впрочем, полагаю, ты убедишься, насколько все здесь изменилось, и без труда добьешься разрешения продлить командировку.

Подошла женщина и принесла два бренди.

– Изменилось? Видишь ли, у нас на Макробастии не очень-то говорят о Бруухе. Кое-что новое я заметил, - он обвел помещение рукой. - Когда я уезжал, здесь, в порту, была лишь утрамбованная площадка да металлический барак. Но вообще-то мне интересней бруухиане, чем вы, колонисты. У них все по-старому?

– Хм… Не совсем. Ты слышал, что у них упала средняя продолжительность жизни?

Отто Макгэвин знал об этом, но Кроуэлл покачал головой:

– Нет.

– За последние шесть лет приблизительно на двадцать пять процентов. Средняя продолжительность жизни особи мужского пола теперь примерно шестнадцать лет. Правда, им, кажется, до этого и дела нет.