Когда торжествует любовь - Элизабет Моул

Элизабет Моул

Когда торжествует любовь

1

— Браво! Браво! Мисс Даймонд, вы великолепны! Браво!

Оказавшись за кулисами, Сильвия устало улыбнулась встретившему ее аплодисментами режиссеру, взяла со стула легкую серебристую накидку с отделкой из страусового пуха и, выдохнув: да, сегодня спектакль удался, — не спеша отправилась в гримуборную. В конце коридора уже показались восторженные поклонники, готовые осыпать ее цветами. Сильвия невольно прибавила шагу, слыша позади восхищенные возгласы, и вскоре с облегчением закрыла дверь комнаты.

Да, это было бестактно, но поклонники уже привыкли к капризам театральной дивы. Сегодня она хлопнула дверью у них перед носом, а завтра будет принимать из рук каждого цветы, шепча сквозь слезы слова благодарности. Именно такой противоречивой, непредсказуемой, импульсивной… и прекрасной любили зрители признанную примадонну крупнейшего театра страны Сильвию Даймонд.

Оставшись наедине с собой, в изоляции от шума голосов, яркого света софитов и нереального мира, который, впрочем, составлял основную часть ее жизни, актриса облегченно вздохнула и опустилась на пуфик перед огромным трюмо. Она вгляделась в свое отражение. Легкий румянец, блестящие глаза, густые черные ресницы, изогнутые дугой брови, пикантная родинка слева над губой. И улыбка… яркая, очаровательная, счастливая. Неестественно счастливая.

Сильвия сняла пышный белокурый парик, смыла грим, увлажнила лицо кремом и снова внимательно посмотрела на себя в зеркало. Собранные на затылке густые каштановые волосы оттеняли красивое, но бледное лицо. Однако, с грустью подумала женщина, когда-то оно имело лучший цвет. Мелкие морщины вокруг глаз и опущенные уголки рта выдавали то, что она так тщательно пыталась скрыть от своих поклонников, от коллег артистов, от антрепренера, даже от самой себя. Ей было тридцать пять лет. Уже тридцать пять! А что в ее жизни есть такого, чем она могла бы гордиться?

Великая актриса! А кто вспомнит о ней лет через пятьдесят? Успех! А с кем она может разделить свою радость, кроме жаждущих развлечься за чужой счет? Для кого она каждый день умирает и возрождается, унижается и воспаряет? Для чего, в конце концов, все эти деньги, если они не приносят счастья никому, даже ей самой? Конечно, успокаивала себя Сильвия, когда накатывал приступ одиночества, я занимаюсь благотворительностью, но и это воспринимается людьми лишь как долг известной личности, не больше. А что у меня на душе — совершенно никому не интересно.

— Что-то ты, дорогуша, сегодня раскисла, — легонько пощипывая щеки и шею, сказала женщина своему отражению. — Был аншлаг, публика довольна… Все прекрасно!

Мисс Даймонд, та, какой ее привыкли видеть, расправила плечи, запрокинув голову, громко рассмеялась и, хлопнув в ладоши, встала и потянулась. Уже поздно, пора ехать домой. Впрочем, спешить некуда. Можно позвонить какому-нибудь кавалеру из тех, что присылают роскошные корзины цветов с непременной визитной карточкой, и закатиться на всю ночь в ресторан. А можно…

В дверь постучали.

— Кто там? — пропела тонким, беззаботным голоском Сильвия.

— Мисс Даймонд, цветы… Куда прикажете отнести? — услышала она голос Сэмюэля, милейшего старика, служащего в театре.

— Пожалуйста, сюда, — ответила Сильвия, распахивая дверь.

Старик с трудом поставил охапку роз в одну большую вазу, а георгины в другую и собрался уходить, как вдруг неожиданно для себя самой Сильвия спросила:

— А… где же фиалки?

— Не могу знать, мисс. — В голосе Сэмюэля послышались нотки сомнения и испуга. — Возможно, я потерял букетик по дороге, ведь он такой маленький… Хотя… Нет, по-моему, сегодня фиалок не было… Да, точно не было. Простите, мисс…

— Ну что ты, Сэм, все в порядке, — поспешила она успокоить старика. — Это совершенно неважно. Может, были, а может, и нет… Какая разница!

Закрыв за Сэмюэлем дверь, актриса задумчиво остановилась посреди комнаты, глядя в окно на ночное небо. Что со мной? — удивлялась она, чувствуя, как участилось биение сердца. Неужели все из-за этих жалких фиалок? Подумаешь, не принесли. Что в этом такого?.. Но ведь это впервые за целый год!

Сильвия потеряла над собой контроль и расплакалась. Конечно, в этом не были виноваты фиалки. Просто сказалась накопившаяся усталость, да и тоска по прошедшей молодости… Нарыдавшись вдоволь, она, чувствуя непонятную пустоту в душе, привела себя в порядок и отправилась домой. Ни о каком ресторане речи быть уже не могло.

На следующий день, как всегда с блеском отыграв спектакль, Сильвия Даймонд вернулась в гримуборную. Когда же Сэмюэль принес цветы, она первым делом спросила о фиалках. Их не было.

Всю неделю после спектаклей старик с порога сообщал о том, что долгожданных цветов нет. Сильвия старалась изображать безразличие, зачем-то оправдываясь перед Сэмюэлем. Тот понимающе кивал, но в очередной раз с детской непосредственностью сочувственно разводил руками.

Все дни для Сильвии стали похожими один на другой, заполнившись томительным ожиданием букетика несчастных фиалок. Она боялась рассказать об этом кому-нибудь: над ней бы просто посмеялись, приняв за сумасшедшую. Но актриса чувствовала, с ним что-то случилось — с тем, кто так трогательно в течение всего года, каждый день, когда шли спектакли с ее участием, столь скромно и мило выражал свое восхищение. И все больше удивлялась себе: отчего вдруг в ней проснулась тревога за судьбу неизвестного человека? Сильвия даже не знала, кто он: мужчина или женщина, старый или молодой, калека или здоровый, психически нормальный или не совсем…

Однажды после спектакля, пересиливая неизвестно откуда взявшиеся смущение и неловкость, актриса подошла к женщине, следящей за порядком в зрительном зале, и, прикидывая, с чего бы начать, спросила:

— Вы случайно не знаете, кто постоянно приносит мне букетики фиалок? Просто это так непривычно… Вот мне и стало интересно…

— О да, конечно, знаю! — воскликнула женщина, не дав Сильвии договорить. — Это мужчина… Очень молодой мужчина. Он каждый раз приходит на ваши спектакли. Я заметила, что сидит он на галерке, а потом, не дожидаясь окончания последнего акта, спускается, передает для вас цветы и уходит… По-моему, ему просто не хватает денег, чтобы купить билет получше. Судя по его виду, я бы не сказала, что у него вообще водятся лишние деньги.

Женщина пожала плечами, не зная, что еще добавить. Подумав немного, Сильвия как можно бесстрастнее поинтересовалась:

— И что же, вчера он тоже был здесь?

— Вчера? — Женщина призадумалась. — Вчера нет. Честно говоря, мне как-то недосуг… А теперь вы спросили, и я вспомнила: что-то давно его не было видно.