Александр Черный. Книга I (СИ) - Евгений Лисицин

Евгений Лисицин, Дмитрий Лим

Александр Черный. Книга I

Глава 1

Звуки борьбы слышались за тяжелыми дубовыми воротами. Это могло, нет… не могло, это и значило, что армия нежити уже прошла защитные рубежи. Разбили хрустальные сферы на воротах и сняли священную защиту нашей крепости. Крепости Новой Москвы. Центром священной силы и духовности.

Отныне тьма — заполнила людской мир и навеки умертвив остров.

Далее — дело за малым. С нашими нынешними силами Священной Инквизиции оставалось, до смешного только одно — молиться. Молиться, что души наших братьев обретут покой. Пока я — последний хранитель кольца богов, заперт в усыпальнице.

Правда…

— Последний хранитель, — пробубнил себе под нос, прижимаясь ухом к холодному дереву, — Это ж угораздило мене так… лучше бы молчал… не соглашался.

К моему счастью, эту дверь никакая сила не сможет открыть, а стены — не разрушаемы. Я очутился в самом безопасном месте на всей планете. Папы заперли меня здесь с годовым запасом еды, думая, что я избранный.

Ха!

Ну ничего… кольцо рядом, а значит, я действительно что-то могу. Я наемник, а не святоша, и кольцу плевать. Оно само выбрало меня.

Отсижусь, подожду, пока все стихнет и выберусь, как всегда. На берегу меня ждет корабль. Нежить — боится глубины… она не сможет меня догнать. Нежить — непостоянна. Пронесется своей ордой по поселению, и сваливает обратно в леса.

Пока солнце не встанет.

А я же — выполню свою миссию. Человеческую, если уж на то пошло. От инквизиции меня всегда воротило, и если бы не события минувшей зимы, меня бы здесь и не было.

Из раздумий о «вышнем» меня вывело ритмичное постукивание по двери моей защитной коробчульки. Я затих, и, даже затаил дыхание, гадая, с каких это пор вурдалаки стучат в двери.

— Почудилось, — прошептал я, стирая с лица пот.

Собственно говоря, шум за стенами — прекратился, протяжный вой мертвых — исчез, и, казалось, что весь мир замер. Но выходить я побаивался. Выжидал.

Я не трус, но я боюсь. Кому это понравится, смотреть на эти отвратительные морды⁈

Спустя несколько часов, встал с пола, отряхивая мантию, и поблескивающий от свечи — клинок.

В некоторых книжульках пишется — береженого — бог бережет. Но я бы к этому добавил и свой метровый клинок, которым орудовал очень славно. Все же, тридцать лет армии Инквизиции за плечами, ладно, вру…

Пять лет городского ополчения в юном возрасте. Три года бродячего бандитизма и, уже, десяток в наемнической группе «Бригада Мудозвонов Пехотинцев».

И лишь потом, я чуть осел, когда меня прихватили за задницу с моей «избранностью», уйдя на должность хранителя. Так сказать, согласился на предложение, от которого нельзя отказаться.

К двери подошел только после того, как приветливая рукоять клинка оказалась в ладони. На цыпочках, задерживая дыхание, приблизился к двери и прильнул к ней ухом.

Снаружи — все та же мертвая тишина.

Дрожащей рукой, только было приблизился к двери, как вновь послышался стук.

Мне не почудилось, он действительно был и повторялся. Ссылаясь на то, что за дверью может быть, как, друг, так и враг, не издал и звука, но…

Звук вставляющегося ключа в дверь, заставил волосы встать дыбом. Последующий поворот ключа — замереть сердце.

Только у Папы мог быть ключ от усыпальницы. И ни у кого больше. А значит…

«Святоши отвоевали замок?»

У судьбы были свои мысли на этот счет.

Яркая вспышка света ослепила меня, как только дверь отворилась, но вот следом, когтистая рука схватила меня за глотку и притянула к себе.

Мой взгляд уперся в алые глаза существа, очень похожего на человека. Это была — она. Странная особа женского рода с рогами на голове, заостренными клыками во рту и…

Почти полностью обнаженная.

«Откуда у нее ключ? Как…»

Она впилась в меня своими фиолетово-сиреневыми глазами, улыбнулась уголками рта и покрутила перед моим лицом небольшим, серебряным ключом. С каждым взмахом сердце уходило в пятки. В голову лезли всякие мысли…

«Она убила их… человечеству конец?»

— Ошибаешься, — она отпустила меня из своей цепкой хватки, и какой-то невиданной силой — швырнула к стене. — Отец Кастеэль сам отдал мне его, чтобы я вернула кольцо своим богам.

Я не верил ни единому ее слову. Она врала. Святой не мог так поступить с человечеством, да и я бы не смог. Не смог!

«Окажись кольцо в руках тьмы — солнце навсегда закроется облаками, твари тьмы — почувствуют волю перед абсолютной ночью, а остатки человечества, забьются в норы. В надежде на выживание.» — монотонно твердил из раза в раз тот самый святой отец, когда пытался достучаться до чего-нибудь «светлого» в моей душе.

— Слишком узко мыслишь, Саша, — существо присело рядом со мной, внимательно вглядываясь в глаза, — Ты же воин. Должен понимать, что любая война — это экономика. Людям, как и нам — они выгодны. Особенно твоей скромной компании, которая блуждает по всему миру с крестиком на шее.

— Ты врешь, — рыкнул я, пятясь назад, стараясь найти рукой клинок. — Святые никогда не отвернутся от людей.

Ей, казалось, было наплевать вообще, что я там говорю и о чем думаю. Ее интересовало только одно. И она это потребовала. Швырнув меня еще раз в стену.

— Святой, тут, нашелся! В твоем шкафу скелетов-то побольше!

Существа, которые появились за ее спиной, яростно клацали зубами в надежде пожрать мою плоть. Но она — не давала зайти им в комнату. Чего-то выжидала.

Я же, в свою очередь, откашлялся, глядя на ладонь в крови, и вцепился рукой в грудь. Под мантией на цепочке находилось то, что нельзя было отдавать ей… даже ценой жизни…

«Это, что же получается? Раз в жизни решил пойти на уступки „светлым“ и по итогу бессмысленно умру?»

— Вот и сам признался. — улыбнулась она, опершись руками в бока, — Громко думаешь, Саша. Я-то думала, спрятал, где на корабле, или на крайняк съел. Уж не хотелось бы в твоих кишках копаться.

Она сделала шаг вперед. Моя рука скользнула под мантию машинально и сжала кольцо. Вторая рука ушла за спину, где я пальцем нащупал рукоять упавшего на пол клинка.

Дальше, все случилось слишком быстро.

Существо ринулось на меня ровно в тот момент, когда палец сам скользнул в кольцо, а рука схватила клинок и выставила его перед собой.

Чувство, когда у тебя отлетает голова —