Разговоры с Богом - Ольга Гринева

Разговоры с Богом

Ольга Гринева

© Ольга Гринева, 2015

Фотография на обложке Маргарита Карева

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

О себе

Я люблю природу, но я люблю её как-то так масштабно что ли… То есть меня не манит лес как таковой, особенно вблизи города, дорог и прочей сомнительной радости, я не люблю ходить в походы, это вообще для меня катастрофа – лес, комары, рюкзаки, палатки, ни помыться, ни отдохнуть толком, жуть… но при этом, я обожаю попасть в какой-нибудь сосновый бор, прислониться к сосне, закрыть глаза, и остаться одной во всей Вселенной. Вот это непередаваемые чувства, это нечто вообще иное, не из этой жизни.

Я не люблю тёплые моря. Не люблю юг. Мне там не климат. Жарко, влажно, пальмы – не моё. Но я обожаю холодные моря. Балтийское море пленило меня однажды в школе и навсегда. Холодное, серое, с пенными барашками, жесткое и невыносимо красивое особенной красотой. Мужской красотой. Холодный ветер, ощущение мужественности и спокойствия – это странно, наверное, но Балтика ассоциируется у меня с мужчиной. Наверное, таким, каким бы я хотела видеть мужчину рядом с собой. Теплые моря здесь не катят.

Я люблю небо и звезды. Я обожаю звезды. Они дарят ощущение того, что одиночество не может быть полным, пока на небе горит хотя бы одна звезда. Звезда – это всегда романтика, это всегда любовь, всегда глаза напротив. Звезды не просто есть. Они дарят веру в то, что есть немного больше. Чуть-чуть, но больше.

Я люблю дождь. Обожаю летние ливни, но и осенние моросящие дожди для меня не в тягость, потому что дождь – это время подумать. Дождь это всегда мысли о том, что все будет хорошо, потому что дождь не может идти вечно, даже если пузыри на лужах не думают исчезать.

Я обожаю грозу. Такую, чтобы небо темное, чтобы ветер гнул деревья к земле, чтобы молнии сверкали на все небо, и гром гремел на всю Вселенную. Я никогда не боялась грозы, я всегда выходила на улицу или вставала к окну и ждала каждой молнии, каждого удара грома. А когда начинался дождь, я испытывала странное ощущение покоя и чего-то светлого. Гроза – это всегда очищение.

Я люблю зиму. Зимой идет снег. Тихо-тихо, медленно-медленно, снежинки падают на землю, на деревья, на все вокруг, и, кажется, что ты попал в сказку, у которой нет ни начала, ни конца, а есть только понятие «здесь и сейчас». Снег не бывает холодным. Снег такой, каким мы хотим его видеть и ощущать. Для меня всегда снег горячий, особенно когда он тает на губах во время поцелуя.

Я люблю осень. Раннюю осень, когда деревья стоят в золотых листьях, и когда эти листья начинают падать на землю. Обожаю ходить и шуршать листьями в парках. Такое чувство, что с этим шуршанием уходят от тебя напряжение, усталость, непонимание… Листья забирают с собой все самое плохое, оставляя надежду на счастье. Я люблю шуршать листьями, когда моя рука находится в теплой мужской ладони, потому что я понимаю, что человеку рядом со мной в эти моменты также хорошо, как и мне, иначе, зачем бы ему быть рядом со мной?

Я люблю облака. Потому что точно знаю, что на одном из самых больших и пушистых облаков сидит мой ангел. Сидит и смотрит на меня, и облако мягко плывет по небу вслед за мной. Я знаю, что мой ангел не оставит меня, потому что рядом с ним на этом облаке всегда есть место и для меня.

Из всех цветов я больше всего люблю большие садовые ромашки. Они всегда напоминают мне детство. Они похожи на солнце, маленькое личное солнышко в ладошках. Абсолютно чистые и всегда радостные цветы. А еще у них нет шипов…

Я люблю южный ветер. Южный ветер в лицо – это практически вечное блаженство. Я писала уже какие чувства вызывает у меня этот ветер. Наверное, это странно, может быть, глупо, но иногда мне кажется, что южный ветер – это и есть я… Взлететь, взъерошить, разметать, слегка толкнуть, немного притормозить, разогнаться снова, бежать, лететь, стремиться, остановиться, и снова лететь, лететь, лететь….

Я до сих пор летаю во сне. Это удивительно реальные сны, я всегда знаю, что стоит мне оттолкнуться от земли, и я смогу взлететь. И я летаю…

Иногда мне кажется, что я никогда не стану по-настоящему взрослой, по-настоящему серьезной. По-крайней мере, до тех пор, пока я чувствую себя ветром, пока мой ангел разворачивает крылья, пока гроза распахивает окна, пока моя рука лежит в мужской ладони, пока Балтийское море зовет меня к себе, я всегда буду такой – непонятной, но раскрытой, иррациональной, немного сумасшедшей, и безумно счастливой, потому что у меня есть человек, которому я могу все это сказать. И этот человек – ты…

О небе

Небо было тревожным.

Мятущимся, нервным, бесконечным.

Облака, окрашенные в багровый оттенок, мчались, не задерживаясь, стремясь куда-то за горизонт.

Небо нависало так низко, что казалось, оно вот-вот рухнет на землю.

Давно не видела я такого неба.

В детстве я слышала, что древние считали, что такое небо всегда предвещало что-то плохое.

Не знаю.

Может быть.

Но я не чувствовала ничего плохого в этом зловещем небе.

У всех бывает плохое настроение, почему же небо должно было быть исключением?

Я стояла под деревьями, и слушала, как затихает лес.

Лес готовился к ночи.

Сосны, шумевшие под странным небом, уже успокоились и их кроны величаво венчали могучие стволы.

Птицы затихали, устраиваясь в своих гнездах.

Цветы все, до одного, закрыли свои лепестки, ожидая нового утра.

Даже веселый родник, казалось, стал журчать чуть тише.

И только небо переливалось над лесом цветом налившейся вишни.

Я улыбнулась и пожала плечами.

Если лес спокоен – чего же переживать мне?

Лес мудрее, древнее, спокойнее.

Ему ведомо то, чего мне не понять никогда.

А небо…

Небо станет прежним, как только первые лучи рассвета встанут на его просторах.

Когда утро сменит ночь.

Когда ветер поменяет направление и умчится далеко-далеко, оставив мне только воспоминания.

Мы все возвращаемся к своей жизни рано или поздно.

И небо вернется тоже.

К той самой жизни, которая походит на все другие и ни на одну из них не похожа никогда.

Послесловие

Он не заслужил света, он заслужил покой.

Много раз прочитанные слова, вчера вдруг прочно засели в голове.

Только покой.

Ни ад, ни рай.

Покой – все, что мы ищем, казалось бы, всю жизнь.

Покой.

Но вдруг отчетливо, ясно, откровенно я поняла, что на самом деле мы ищем не покой.

Мы ищем Свет.

Наши представления о том, чего мы хотим, могут подменять понятия, могут путать, петлять, обманывать, но однажды приходит момент, когда все встает на свои места.

И мы видим Свет.

Чувствуем его.

Пытаемся потянуться к нему, чтобы хотя бы слегка прикоснуться душой.

Впустить в себя.

Остаться с ним.

И только это становится по-настоящему важным.

И словно молнией пронзает мысль о том, что покой – это всего лишь мишура, фантик, пустая коробочка.

Ты открываешь ее и понимаешь, что тебя обманули.

И наступает разочарование, слезы, обиды, непонимание.

Ведь ты так стремился к покою, а получил пустышку.

И нет сил прислушаться, понять, ощутить, подумать.

Пока не наступит самый главный день в жизни.

Или самый обычный.

Но именно в этот день ты поймешь, что такое Свет.

И все встанет на свои места.

И давно привычные истины станут чужими.

И ты примешь то, что отвергал всю жизнь.

И сам попытаешься дойти туда, куда упорно не хотел идти.

Потому что только Свет может сделать тебя лучше.

Потому что только Свет останется с тобой.

А покой…

Покой – это всего лишь иллюзия счастья.

Вечные обещания, вечные слова и никаких изменений.

Ты останавливаешься в покое.

Ты теряешь свою душу.

Ты растворяешь в серой пелене, даже если тебе кажется, что ты получил желаемое.

Нет.

Не получил.

А только потерял возможность.

Все возможности.

Всю свою жизнь.

Не так ли, пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат?

Кусочек пуха

Кусочек пуха, зацепившийся на ветке, привлек мой взгляд.

Какая ерунда.

Мало ли, что подхватит и принесет ветер?

Но взгляд зацепился и уже невозможно было оторваться.

Дерево, приготовившееся к весне, ветки с набухшими почками, серость от апрельского, совсем не весеннего неба, накрапывающий дождь, перемешивающийся со снегом и пух.

Зацепившийся на ветке.

Что в нем такого?

Легкое облачко, которое запуталось среди паутины и не может выскочить на свободу.

Я протянула руку, и освободила невесомый пух.

Он уютно повозился и устроился у меня в ладони.

Куда я с ним?

И зачем он мне?

Я смотрела на ладонь, ощущала тепло и улыбалась.