Кража в один миллион долларов - Агата Кристи

Агата Кристи

Кража в один миллион долларов

— Боже мой! — воскликнул я однажды утром, откидывая в сторону газету. — Сколько раз за последнее время сообщали о похищении облигаций! Послушайте, Пуаро, давайте оставим на время разговоры о том, как надо раскрывать преступления, и займемся этим на практике.

— Мой дорогой Гастингс, вы попали в самую точку, — сказал Пуаро и рассмеялся. — Вот, взгляните на это последнее сообщение, — продолжал он. — Облигации Либерти стоимостью в один миллион долларов, которые Англо-Шотландский банк послал в Нью-Йорк, исчезли на борту «Олимпии» самым удивительнейшим образом. Ах, если бы не mal de mer[1],— мечтательно пробормотал Пуаро, — я бы с удовольствием отправился в путешествие на одном из этих лайнеров.

— Конечно, — подхватил я с воодушевлением, — некоторые из них — настоящие дворцы с бассейнами, кинозалами, ресторанами, пальмами, оранжереями, иногда даже трудно поверить, что ты находишься в море.

— Что касается меня, то я никогда не забываю, что нахожусь в море, — печально сказал Пуаро. — Все те развлечения и удобства, которые вы сейчас перечислили, Гастингс, меня нисколько не интересуют. Но представьте себе, сколько великих людей путешествуют инкогнито в этих плавучих дворцах! Среди них наверняка можно встретить и гениев преступного мира.

— Так вот что вас заботит, мой дорогой Пуаро, — рассмеялся я. — Вы хотите скрестить шпаги с человеком, укравшим облигации Либерти.

Наш разговор прервала хозяйка.

— Мосье Пуаро, — сказала она. — Вас хочет видеть какая-то дама. — И подала визитную карточку, на которой было написано: «Мисс Эсме Фаркуар».

Оглядев комнату, Пуаро нырнул под стол, поднял валявшийся на полу обрывок бумаги и аккуратно положил его в корзину для бумаг. После этого он жестом попросил хозяйку пригласить даму.

Через минуту в гостиной появилась очаровательная девушка лет двадцати пяти, изысканно одетая и с приятными манерами. Меня поразили ее большие карие глаза и безупречная фигура.

— Не угодно ли присесть, мадемуазель, — галантно предложил Пуаро. — Позвольте представить вам моего друга капитана Гастингса, который иногда помогает мне в решении некоторых проблем.

— Боюсь, мосье Пуаро, что я пришла к вам с очень большой проблемой, — сказала девушка, грациозно поклонившись мне и усаживаясь в кресло.

— Мы вас внимательно слушаем, мадемуазель, — сказал Пуаро.

— Вы, наверное, уже читали об этом в газетах, — продолжала девушка. — Я имею в виду пропажу облигаций Либерти на пароходе «Олимпия».

Мы с Пуаро переглянулись. Заметив промелькнувшее изумление на лице Пуаро, она сказала:

— Вы, конечно, спросите, что меня связывает с таким серьезным учреждением, как Англо-Шотландский банк? С одной стороны — ничего, с другой стороны — все. Я обручена с Филипом Риджуэем.

— A-а!.. И Филип Риджуэй?..

— Да, Филип Риджуэй был ответственным за доставку облигаций, которые украли в Нью-Йорке, — продолжала девушка. — Его прямо не обвиняют в пропаже, но он ужасно переживает. Его дядя уверен, что Филип проговорился кому-то, что повезет облигации. Боюсь, его карьере пришел конец.

— А кто его дядя?

— Один из генеральных директоров Англо-Шотландского банка, — ответила девушка. — Его зовут Вавасор.

— Мисс Фаркуар, — попросил Пуаро, — расскажите мне, пожалуйста, обо всем подробно и по порядку.

— Я попробую. Как вы знаете, Англо-Шотландский банк захотел увеличить объем своих кредитов в Америке и для этой цели решил выпустить заем облигаций Либерти более чем на миллион долларов. Мистер Вавасор выбрал для доставки облигаций в Нью-Йорк своего племянника. Филип много лет занимает место поверенного в банке и хорошо знаком со всеми операциями банка в Нью-Йорке. «Олимпия» отплывала из Ливерпуля двадцать третьего, и облигации были переданы Филипу утром перед отплытием генеральными директорами банка Вавасором и Шоу. Облигации пересчитали в присутствии Филипа, сложили в пакет, опечатали и сразу же заперли в саквояж.

— Саквояж был с обычным замком? — спросил Пуаро.

— Нет, мосье Пуаро, — ответила девушка. — Генеральный директор Шоу настоял, чтобы в саквояж был вставлен специальный замок фирмы Хаббс. Как я уже сказала, Филип уложил пакет на дно саквояжа. Пакет похитили за несколько часов до прибытия парохода в Нью-Йорк. На пароходе сразу же был проведен самый тщательный обыск, но безрезультатно. Облигации будто растворились в воздухе.

Пуаро иронически ухмыльнулся.

— Но они же не растворились, мадемуазель, потому что, насколько мне известно, облигации были распроданы мелкими партиями буквально через полчаса после прибытия «Олимпии».

Девушка смущенно молчала.

— Что ж, большое спасибо за рассказ, мадемуазель, — сказал Пуаро, — а теперь мне нужно повидаться с Филипом Риджуэем.

— Я как раз собиралась предложить вам пойти со мной на ленч в ресторан «Чеширский сыр». Там будет и Филип. Правда, он не знает, что я обратилась за помощью к вам.

Мы с Пуаро сразу же согласились, остановили такси и отправились в ресторан.

Филип Риджуэй был уже там и весьма удивился, увидев свою невесту в обществе двух незнакомых мужчин. Он оказался приятным молодым человеком, высоким и подтянутым, с висками, уже тронутыми сединой, хотя на вид ему было не больше тридцати.

Мисс Фаркуар подошла к нему и положила руку на плечо.

— Извини, Филип, что я пригласила этих джентльменов, не посоветовавшись с тобой. Позволь представить тебе мосье Эркюля Пуаро, о котором ты, наверное, слышал, и его друга капитана Гастингса.

Риджуэй, похоже, был слегка ошарашен.

— Конечно, я слышал о вас, мосье Пуаро! — воскликнул он, пожимая руку великому сыщику. — Но мне и в голову не могло прийти, что Эсме решит обратиться к вам за помощью в моем… в нашем несчастье…

— Я боялась, Филип, что ты не позволишь мне это сделать, — кротко сказала мисс Фаркуар.

— И поэтому решила отрезать мне все пути, — заметил Риджуэй с улыбкой. — Надеюсь, мосье Пуаро, вам удастся пролить свет на эту загадочную историю. Я просто потерял голову от волнения и тревоги.

И в самом деле, его лицо было измученным и осунувшимся.

— Ну что ж, — сказал Пуаро, — давайте немного подкрепимся, а заодно вместе обсудим вашу ситуацию. Я хочу услышать всю историю от самого Риджуэя.

Пока мы воздавали должное великолепному бифштексу и пудингу, Филип Риджуэй изложил обстоятельства исчезновения облигаций. Его рассказ полностью совпал с тем, что мы уже услышали от его невесты.

— А как вы узнали, мистер Риджуэй, что облигации похищены? — спросил Пуаро, когда Филип закончил свой рассказ.

Риджуэй горько рассмеялся.

— Это сразу бросилось в глаза, мосье Пуаро, — сказал он. — Мой саквояж был наполовину выдвинут из-под полки в каюте. При этом он был весь исцарапан и изрезан там, где пытались взломать замок.

— Но, насколько я понял, — удивился Пуаро, — замок открыли ключом?

— Совершенно верно, — согласился Филип. — Вору не удалось взломать замок, но в конце концов он каким-то образом сумел его открыть.

— Занятно, — в глазах Пуаро вспыхнул хорошо знакомый мне зеленоватый огонек. — Очень любопытно! Сначала тратится масса времени, чтобы взломать замок, а потом… черт возьми! Взломщик вдруг обнаруживает, что у него есть ключ. А ведь каждый замок, изготовленный фирмой Хаббс, уникален!

— Именно поэтому у вора не могло быть ключа! А со своим ключом я не расставался ни на секунду.

— Вы в этом убеждены?

— Клянусь честью! Кроме того, если есть ключ, зачем тратить время на взламывание замка?!

— Ага! Если мы найдем разгадку, то именно благодаря этому удивительному факту. Прошу не обижаться на мой вопрос: вы абсолютно убеждены, что не оставляли саквояж открытым?

Филип Риджуэй лишь укоризненно взглянул на Пуаро, и тот успокаивающе поднял руку.

— Да-да, я вам верю, хотя такие вещи иногда случаются. Значит, причина пропажи облигаций не ваша рассеянность. Но что же было потом? Как человек, укравший облигации, ухитрился сойти с ними на берег?

— В том-то и дело! — воскликнул Риджуэй. — О краже было сообщено таможенным властям, и каждого пассажира, покидавшего пароход, буквально обыскали.

— А облигации, я полагаю, были в большом пакете? — поинтересовался Пуаро.

— Конечно, — ответил Риджуэй. — Их вряд ли могли спрятать на пароходе. Нет, их, конечно, не спрятали, потому что буквально через полчаса после прибытия «Олимпии» их начали распродавать. Я еще не успел послать телеграмму в Лондон, чтобы мне сообщили номера облигаций, когда их уже продали. Один маклер даже уверял меня, что купил несколько облигаций до прибытия «Олимпии». Но как это могло быть, не по радио же их посылали.