Тост за Палача - Андрей Щупов

Андрей Щупов ТОСТ ЗА ПАЛАЧА

" Уже давно никто не начинает с начала.

Чтобы успеть выбиться в большие узкие

специалисты надо, не задумываясь, начинать

с как можно более далекого продолжения."

ЧАСТЬ 1

МИРЫ МЕБИУСА

"Самые глупые из нас почитают кулаки,

менее глупые — ум человеческий,

и просто глупые — сердце человеческое."

Глава 1

Стажер так и не понял, откуда взялся этот туман. И не туман даже, а некая дымка, облаком втиснувшаяся в узенькую улочку. Из этой самой дымки и вынырнул, шурша и перекатываясь, скомканный полиэтиленовый пакет. Словно живое существо, пакет задержался перед машиной, подпрыгнув в воздух, скользнул по капоту, легко перелетел на крышу. Стажер скосил глаза на зеркальце заднего обзора, но вместо пакета внезапно рассмотрел человеческую фигуру. Словно по дну ущелья, она двигалась по сжимаемой серыми громадами домов улочке. В темном драповом пальто, широкополой шляпе, пешеход будто плыл, влекомый чертовым туманом. И почудилось вдруг — чем ближе подходит незнакомец, тем больше расплываются его черты. Во всяком случае, шляпа мужчины была видна совершенно отчетливо, а вот все, что под ней представлялось блеклым неясным пятном. Ни глаз, ни носа, ни бровей.

Милиционер зябко повел плечами. То первое неведомое чувство, родившееся, когда он увидел скользящий по тротуару пакет, неожиданно усилилось. Холодок страха огладил спину, а по затылку кто-то с пугающей явственностью провел шероховатой ладонью. По крайней мере, все реденькие волосенки стажера моментально встали дыбом. Несмотря на фуражку, несмотря на добрую порцию утреннего геля. Сами собой дрогнули колени, и зябкая волна прошлась по всему телу. Вжавшись в сиденье, стажер с ужасом понял, что сейчас его вырвет. Возможно, даже на собственные колени.

Судорожно вздохнув, он закрыл глаза, заставил себя медленно сосчитать до трех. Все равно как парашютист, отсчитывающий секунды до раскрытия купола. Если верить психологам, даже такое простое действо способно иной раз приводить людей в чувство. И действительно помогло. Ужас схлынул, тошнота отступила, и, ощутив некоторое облегчение, стажер вновь посмотрел в зеркальце. Странно, но темной, обряженной в пальтецо фигуры больше не было. То есть человек не обошел машину ни справа, ни слева — попросту не успел бы! — он просто ВЫПАЛ из поля зрения.

Неумело помассировав горло, милиционер нерешительно распахнул дверцу, медлительно выбрался наружу. В голове самовольно всплыло предположение, что незнакомец в драповом пальто не проходил мимо машины вовсе. Не мог он и повернуть в сторону или назад, — значит, следовало посмотреть за машиной. Если этот чудак присел, к примеру, на корточки, тогда все разом объяснится, хотя… Вряд ли взрослый человек станет играть в столь нелепые игры. Век на дворе, конечно, безумный, но тут-то ситуация глупейшая!

Проверяя непрошенную догадку, стажер на замороженных ногах обошел машину кругом. Опустив руку на кобуру, осторожно вытянул шею. Разумеется, никого за машиной он не обнаружил. Улица была девственно пуста, и даже туман как будто немного рассеялся. Неуверенным движением милиционер снял с пояса рацию, но тут же одумался. Внешний пост — на то и внешний, чтобы членораздельно предупреждать о возможной опасности. А какая уж тут членораздельность! Что он им скажет? Доложит о призраке-прохожем? Или посетует на свои детские страхи?…

Тем не менее, палец передвинул рычажок вызова, и… Ничего не произошло. Рация промолчала, словно из нее вытряхнули все аккумуляторы. Он повторно щелкнул рычажком, и снова ощутил накативший страх — на этот раз отнюдь не мистического свойства. Хорошенькое дело! — оказаться без связи в самом начале операции. Тут уже разбираться не будут, — дадут по шапке, а после еще и добавят. Могут и из органов попросить, не дожидаясь окончания стажа.

Дрожащими пальцами милиционер раскрыл пластмассовый корпус, вытряхнул на ладонь цинковые цилиндрики. На первый взгляд все было в порядке. И заряжал-то он их буквально накануне вместе с другими постовыми. Хотя причем тут это?… Майор же полчаса назад трижды опрашивал всех в эфире. И его вызывал среди прочих…

Мысленно чертыхаясь, стажер вновь вставил аккумуляторы в гнезда, лихорадочно перещелкнул тумблером. Рация продолжала безмолвствовать.

— Ладно… Сделаем вид, что ничего не заметили. — Стажер нервно сплюнул себе под ноги, спрятав рацию, снова полез в машину. Поймав в зеркальце собственный затравленный взгляд, фыркнул.

— В конце концов, ты не седобровый волк, — пробормотал он. — А первый блин — он, как известно, всегда комом…

Стажер говорил правду. Это была первая серьезная операция в его жизни. Первая и, возможно, последняя.

— Ну и что? — с вызовом проговорил он. — Да, испугался! Все пугаются, и я не рыжий… И потом — какого черта я должен отвечать за какую-то рацию? Не я ее делал, правильно?

Как ни странно, простенькие эти фразы принесли некоторое облегчение. Внутреннее напряжение спало, а на смену пришли досада и недоумение. Так, вероятно, бывает, когда на ночь глядя объешься каких-нибудь подозрительных консервов. Между прочим, вчера с тестем они под бутылочку и впрямь чуток переели. Тесть это дело уважал, а зятек попросту опасался показать слабину, — вот и перебрали. Впрочем, теперь уже не разберешь, что послужило причиной его неуютному состоянию — вчерашняя ли бутылочка, несвежая ли закуска или сегодняшний странный туман…

Парни у входа играли в нарды. С «Узи» на плече Чума незаметно приблизился к игрокам, врезал ближайшему по затылку. Верзила задиристо вскинулся, но, разглядев подошедшего, тут же и сник.

— Ты чего, в натуре? Не спим же!

— Вы за входом следить должны, догоняешь?

— Так мы это… Следим.

— Вижу, как вы следите. Короче, так: нарды — на полку, глаза — в кучку! Засеку еще раз, что играете, доску заставлю сожрать! Все ясно? — Чума продолжал тяжело взирать на подчиненных. Давил на психику по полной программе. По опыту знал, что взгляда его узких по-тигриному желтых глаз вполне достаточно, чтобы вызвать панику. Вот и Рома с Мослатым — уж на что борзые, а притихли. Доску с фишками скоренько убрали, сели пай-мальчиками справа и слева от входа. Расположились грамотно, как учил. В случае чего первый удар принимал на себя Рома, у Мослатого оставалось время на то, чтобы прикрыть товарища огнем, а заодно предупредить босса. Они, конечно знать не знали, что в соседней комнате лежат три заветных чемоданчика, за которые не жаль было отправить на тот свет и дюжину таких, как эти мослатые юнцы. Сам Чума принадлежал к числу посвященных, и по его сведениям, в чемоданах покоился товар на сумму даже не семизначную, а восьмизначную. Пакетики с прессованным героином и несколько килограммоыв свеженького празитона — наркотика третьего поколения, по эффекту воздействия оставляющего далеко позади и перевентин, и метадон, и маковую соломку. Воистину Маршал подгадал счастливый момент. После очередных волнений на Ближнем Востоке полюбившийся российскому плебсу азиатский героин резко упал в качестве, став попросту опасным. Интерпол крепко поприжал прибалтийцев с амфитаминами и ЛСД, а к колумбийскому кокаину русский народ попросту еще не привык. Таким образом, образовалась ниша, которую можно было без труда занять. Тем более, что качество предлагаемой новинки надежно гарантировали люди, что трудились в настоящую минуту в подвальном помещении здания.

Устроенная внизу лаборатория работала всего второй месяц, однако успела уже с лихвой окупить все первичные затраты. Более того — деньги поплыли столь крутые, что Чума всерьез недоумевал, какого дьявола они баловались мелочевкой вроде грабежей и рэкета, где риск порой совершенно не оправдывал выручаемых сумм. Скажем, продажа только одной сегодняшней партии должна была вывести бригаду Маршала на качественно новый уровень, поскольку с новым капиталом босс мог замахиваться уже не только на заводы с предприятиями, но и на власть. Именно поэтому в ожидании московских денежных бонз они собрали сегодня всех своих людей. По сведениям Чумы, доллары должны были доставить люди Аксана, человека высокого полета и крутой масти. Надлежащая договоренность была достигнута, аванс москвичи исправно выплатили, а заодно поручились и за Аксана — своего главного купца. Тем не менее, по собственному опыту Чума знал: в жизни бывает всякое, и самые твердые гарантии обращаются в пыль, когда на горизонте появляются настоящие деньги.

Наркоторговлей группировка промышляла давно, но, пожалуй, впервые наркоту сбывали оптом, найдя действительно денежных покупателей в лице москвичей. И подобно Маршалу Чума отлично понимал: если выгорит сейчас, обязательно получится и через месяц, и через два. Ну, а сбыт столь крупных партий обещал не просто красивую жизнь, а жизнь в высшем смысле шикарную — с яхтами, пальмами, роскошными машинами и что более важно — абсолютной безнаказанностью. Уж ему-то было прекрасно известно, кого менты предпочитают ловить и сажать за решетку. Лохи да мелкая рыбешка — вот и все, чем приходилось довольствоваться внутренним органам. К тем, кто отстегивал генералам да министрам кругленькие суммы милиция не приближалась на пушечный выстрел. Не опасались они и конкурентов. Тот головастый малек, что вывел формулу празитона, давно лежал на дне Исети. К секретам же лаборатории Маршал подпустил лишь своих братьев, которые и руководили производством наркотической новинки. Таким образом, впервые бригада приблизилась к той черте, за которой начиналось бытие, обещавшее при минимуме рабочего пота максимум жизненных благ, а за это Чума готов был воевать свирепо и всерьез.