ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД и МИРОВАЯ ВОЙНА Лекции по введению в социологию и геополитику современности - Евгений Гильбо

Евгений Витальевич Гильбо

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД и МИРОВАЯ ВОЙНА

Лекции по введению в социологию и геополитику современности

ЛЕКЦИЯ 1: СЛОМ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ КАК ИСТОЧНИК УГРОЗЫ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Ослабление контроля глобальных элит как источник возникновения угрозы мировой войны

«Если Вы не интересуетесь мировой войной, то может быть она интересуется Вами?» — риторически вопрошал когда–то Председатель Петросовета Лев Давидович Троцкий. Мы сегодня живем в ситуации, когда мировая война уже интересуется нами.

Как будет развиваться процесс этой войны? Тенденции хорошо предсказуемы, в то время как их конкретная реализация – это некие случайности. Я рассказывал в своих лекциях, что существуют вероятностные процессы, которые идут на уровне идей, на уровне поля вероятностей. Существует закономерность развёртывания этих процессов, она описываема, она предсказуема. А вот реализация процессов в материальном мире носит случайный характер. Но это стационарные, устойчивые случайные процессы.

В реальности мы имеем дело со случайными процессами. Мы можем говорить об их характеристиках и об их граничных условиях, о тех основах, на которых они развиваются.

Давайте обсудим те фундаментальные закономерности, которые лежат в основе разворачивающихся сегодня событий.

Главное, что происходит в мире — меняется технологическая база. В ХХ веке мы имели дело с механизированными производствами, которые лежали в основе индустриальной фазы экономической формации. В последние 25 лет мы имели дело с гибкими производственными линиями, которые лежали в основе экономики периода перехода к постиндустриальной фазе. Сейчас мы встали вплотную перед ситуацией, когда начинается господство робототехники, господство роботов.

В промышленности, военном деле и даже в бытовой технике мы уже видим переходную от автоматов к роботам ситуацию. В основном пока мы имеем дело с автоматами, которые так или иначе управляются оператором, но уже идет переход к автоматам, которые могут принимать решения на основе заложенных в них алгоритмов или заложенных в них неалгоритмических систем принятия решений. С этого момента мы потихонечку входим в ситуацию, когда роботы начинают играть фундаментальную роль в мире, в котором мы живем.

Первое, где роботы начинают себя показывать — как всегда военная область. Новая техника всегда себя показывала, показывает и будет показывать в военной области.

Какие же социальные противоречия формируются и накапливаются в этой ситуации в окружающем нас мире? Ведь сегодня мы явно имеем дело с таким накоплением противоречий, с которым оказывается неспособной справиться современная мировая элита, или современные мировые элиты.

Чем занимаются мировые элиты? К чему они привыкли? Они привыкли все проблемы так или иначе разруливать деньгами. Это сформировало определенную иерархию элит, в рамках которой первой и базовой была элита финансовая. Финансовая элита на втором этапе индустриальной формации срослась с идеологической элитой. Финансовая элита осуществляла глобальное управление так, как она могла его осуществлять.

В последние десятилетия финансовые инструменты стали слабеть как инструменты глобального управления. Прежде всего, ослабели возможности перераспределения имущества. За последние 30 лет примерно на два порядка увеличился объём денежных операций, которые нужны для перехода из рук в руки одного и того же имущества. Если на перераспределение имущества стоимостью 1 млрд. раньше требовалось примерно на 20–50 млрд. операций с фиктивным капиталом, то сегодня уже нужны операции на несколько триллионов фиктивного капитала.

Это означает, что где–то в 100 раз ослаб финансовый инструментарий. В результате финансовая элита была вынуждена эмитировать, и сейчас эмитирует все больше и больше денег для того, чтобы решать накопившиеся в обществе проблемы. Отсутствие других рычагов, отсутствие понимания ситуации, отсутствие инструментов современного глобального управления привело к тому, что стареющие элиты неспособны справиться с накоплением противоречий.

Похожая ситуация была 100 лет назад, когда происходил поиск нового инструментария управления. До этого инструментарием управления были сила, традиция, сословные привилегии и соответствующая им идеология. С последней трети 19 века стало ясно, что те люди, которые осуществляли управление этим инструментарием, не справляются с процессом управления. Старые элиты не справлялись с процессом управления, и поэтому стало ясно, что только деньги являются инструментом, который в новой экономической ситуации способен обеспечить эффективное управление.

Именно поэтому произошел переход власти в руки финансовой аристократии из рук старой аристократии. Часть старой аристократии сумела переродиться в финансовую аристократию, часть оказалась выброшена на помойку истории. Это произошло в рамках процесса дезорганизации управления под названием Первая Мировая Война. Мировая Война была следствием дезорганизации управления, следствием неспособности старых элит справиться с новыми вызовами.

В начале прошлого века уже были государства, в которых, в результате процессов еще 19 века, произошла смена элит, и власть перешла в руки финансовой элиты. Были и государства, где власть оставалась в руках старых сословных элит. Мировая война оказалась острой фазой процесса перехода власти от сословных элит к финансовым.

Россия накануне Первой Мировой Войны оказалась на стороне финансовой аристократии, но при этом страной господства финансовых кругов не была, и поэтому объективно не могла выйти из Первой Мировой Войны победителем. Даже её пребывание в составе Антанты не могло спасти старый отживший строй. С другой стороны, и финансовая аристократия в России была настолько слаба, что не была способна взять власть даже с опорой на внешние силы. В процессе Первой Мировой войны сословные и полусословные Империи – Российская, Австро–Венгерская, Германская – рухнули.

В Германии после разгрома начался переход власти в руки финансовой аристократии с опорой на внешние силы. Там этот процесс сорвался. Силы, ориентированные на модернизированные сословно–религиозные методы управления перехватили власть. Это привело ко Второй Мировой Войне против этой самой Германии.

В России финансовая аристократия не справилась с управлением. Она даже не смогла взять власть в свои руки после того, как революция была совершена и старая система была ликвидирована. Финансовая аристократия просто не имела инструментов управления, которые были бы адекватны ситуации в России. И тогда случились Октябрьский переворот и гражданская война. Западная финансовая аристократия поначалу поддержала большевиков, когда убедилась, что российская финансовая элита не способна управлять Россией. После метаний сделали ставку на большевиков. Это внешне противоестественное сотрудничество продолжалось достаточно долгое время, и было прервано холодной войной, хотя даже во времена холодной войны какие–то реликты этого сотрудничества оставались.

Такова была история прошлого срыва и перехода к новым методам управления. Сейчас мы имеем ситуацию, и зеркальную к той, и похожую на ту. Идет срыв управления миром со стороны финансовых элит. Происходит формирование новых элит, элит постиндустриальных: корпоратократии и нетократии. Я немого позже расскажу о тех моделях, которые предлагают тот и другой классы.

Классовая борьба совершенно не обязательно должна принимать вооруженные формы. Она их принимает только в том случае, если невозможен компромисс. Сегодня объективные условия требуют неизбежного перехода власти от одного класса к другому. Речь идет о том, как будет идти переход власти, переход ответственности от одного класса к другому. Но класс, который сегодня держит власть, не понимает этого.

Как говаривал Ликург, если Господь захочет кого–то наказать, он прежде всего отнимает у него разум. Именно это произошло со старыми феодальными элитами в конце 19 века. Интеллектуальный уровень этих элит полетел вниз. Он полетел туда по очень простой причине.

Пользоваться в новом мире старыми инструментами было интересно только тем представителям феодального класса, которые были достаточно тупыми для того, чтобы не осознать новых реалий и новых инструментов управления. В той части аристократии, которая была поумнее (в Англии и Франции умных аристократов было побольше, а чем восточнее – тем меньше), начался переход из класса феодальных властителей, то есть священников и помещиков, в класс финансовой аристократии.

Перерождение западной аристократии шло на протяжении всего XIX века. Как раньше феодалы управляли крестьянами, так финансовая аристократия стала управлять классом буржуазии, то есть производящим классом, и, опосредованно, классом пролетариата, который класс буржуазии организовывал. Класс феодальной аристократии потихонечку перетек в класс финансовой аристократии, который стал эксплуатировать класс буржуазии через систему финансовых инструментов. К началу 20 века они прошли полную трансформацию.