Дед - Сергей Камнев

Сергей Камнев

Дед

Алексей сидел в машине и наблюдал, как в свете фонаря кружит свой хоровод снег. Было чертовски холодно, но включать двигатель он не решался. Мимо него только что прошла девушка, прижимая к груди закутанного в синий комбинезон ребенка. В руках тот держал маленькую лопатку, которая покачивалась из стороны в сторону в такт материнским шагам. Алексей встретился с ним взглядом; лицо малыша выражало унылую покорность. Осторожно поднявшись по ступеням, девушка открыла подъездную дверь, и двор наконец-то опустел.

Стянув перчатки зубами, Алексей потер ладони друг о друга, возвращая замерзшим пальцам подвижность, после чего выудил из кармана пачку «Черной розы». Курить хотелось ужасно, но перед тем, как зажечь спичку, Алексей внимательно осмотрелся по сторонам, подслеповато вглядываясь в предвечернюю мглу. Хотя погода за окном и не располагала к прогулкам, ему пришлось прождать в машине около часа, пока все люди с улицы не разбрелись по своим делам. Теперь, если он не найдет способа согреться, ему была обеспечена простуда. Прикурив сигарету, Алексей распахнул дверь, и пронизывающий ветер тут же зашвырнул в образовавшийся проем горсть колючего снега. Отряхиваясь, мужчина осторожно выбрался наружу.

Машина, на которой он приехал, была ужасно старой. Её, как леопарда пятнами, всю покрывали подкрашенные островки ржавчины, отчего казалось чудом то, что она еще хоть как-то может передвигаться. Этот чудесный кусок металлолома одолжил Алексею приятель, когда тот пожаловался, что остался совсем без «колес». Для этого ему пришлось сказать, что он попал в аварию, и автомобиль восстановлению не подлежал. Заявление это, мягко говоря, не соответствовало действительности; на самом деле с машиной Алексея всё было в порядке. Просто с тех пор, как Елена получила права, они делили его хэтчбек на двоих, и это обстоятельство обязывало отчитываться перед ней обо всех своих перемещениях. В том числе ему пришлось бы сказать, куда и по каким делам он укатил на нём в ночь, а посвящать жену в сегодняшнее дело не входило в его планы.

Алексей бросил тлеющий окурок на покрытый льдом асфальт, где его подхватил ветер, и медленно направился к ближайшему подъезду. Поднявшись по скользким ступеням, он еще раз огляделся вокруг и надавил несколько кнопок на холодной панели домофона. Прикрыв глаза, Алексей представил, как по пустой квартире разлетается тревожный сигнал электронного звонка, и вдруг понял, НАСКОЛЬКО ему не хочется подниматься. Даже сейчас, несмотря на сделанные приготовления, непреодолимая сила тянула его вернуться. Этой силой был уже позабытый, казалось, страх содеянного. Он пришел внезапно и навалился на Алексея со всей ужасающей силой. Некоторое время он боролся с собой, пытаясь не думать ни о чем, кроме прибыли, а потом, решившись, достал из кармана пуговицу магнитного ключа и с силой приложил её к приемнику. Замок пискнул, и Алексей потянул дверь на себя.

Изнутри дом представлял собой типичную пятиэтажку застройки времен Хрущева. Стены подъезда были выкрашены в ярко-зеленый цвет и обильно покрывались процарапанными на них надписями. От входной двери лестница вела на площадку, где вдоль всей стены тянулся ряд таких же зеленых и исцарапанных почтовых ящиков, над которыми ярко горела одинокая лампа. Алексей осмотрел один из них; из прорези для писем в нем букетом торчала россыпь рекламных листовок и газет. Было видно, что этот ящик уже давно никто не открывал.

Что ж, пока все шло, как он себе и представлял. Глубоко вздохнув, Алексей начал осторожно подниматься по ступеням, прислушиваясь к звукам, что доносились до него из соседних дверей. Однажды кто-то загремел ключами в замке, и он, в два прыжка преодолев расстояние, отделяющее его от лестничной клетки, прижался спиной к стене. Сердце заколотилось где-то в горле, а лоб мгновенно покрылся испариной. Алексею пришло на ум, что всего три месяца назад он так же бежал через три ступени вниз, молясь, чтобы не встретиться случайно с выходящими из квартир жильцами, а в голове все не стихал тот жалобный стон. Даже сейчас в этих стенах ему слышался старческий голос, зовущий его по имени.

Алексей тряхнул головой, отгоняя жуткое воспоминание. Он ни в чем не был виноват! Все произошедшее — цепь страшных совпадений, и никто не смеет обвинять его в трагедии, разразившейся там, на последнем этаже. Дед умер, и его уже не вернуть.

Он вздрогнул, вспоминая, что такими же словами совсем недавно пытался успокоить убитую горем жену. Нет, конечно, вначале он говорил ей совершенно другие слова и фразы, но она словно не слышала их. После смерти деда она никогда больше не слушала то, что говорил ей Алексей. Он подозревал, что она винит его в смерти старика, и это выводило из себя. Пару раз Алексею даже пришлось наорать на нее, и она стерпела этот крик с молчаливой покорностью. Такое поведение было совсем не похоже на Елену; было жутко видеть, как она сидела, поникшая, на диване, и в глазах, глядящих на мужа, стоял неподдельный страх. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять — их отношения рассыпались прямо на глазах.

— Я не позволю тебе расстроить наш брак, — тихо сказал он, глядя куда-то между перекрытиями. Сердце его понемногу успокаивалось, а неожиданно пришедшая злость придала Алексею сил. Быстро преодолев два пролета, он оказался на площадке пятого этажа. Лестница выводила его прямо к стальной двери, за которой хранился залог их будущего семейного счастья. Он прекрасно помнил, как искал людей, способных в кратчайший срок изготовить хорошую дверь, и как сам затаскивал ее на пятый этаж, несмотря на то, что установка была оплачена рабочим в полном объеме. Старый скряга не заплатил за неё ни копейки — все пришлось делать Алексею за собственный счет. Дед тогда вышел из комнаты лишь к концу работ и, вместо слов благодарности, раскритиковал кривую установку, а еще и её стоимость, когда Алексей рискнул упомянуть, во сколько она ему обошлась.

В принципе, на благодарности старика Алексею было плевать — всё это он делал только ради жены. Бедная Елена рано осиротела, и с малых лет ее воспитывал единственный родной человек — дед. Было вполне естественно, что она испытывала к этому угрюмому и недалекому мужчине безмерную любовь; ближе старика у неё все равно никого не было. Жила в городе, правда, еще какая-то троюродная тетка по материнской линии, но дед запрещал им общаться. Елена не перечила. Она вообще старалась не возражать деду. Во всем, кроме того, что касалось их с Алексеем отношений. Надо признаться, Алексей с дедом сразу не понравились друг другу. Раньше он считал, что это было связанно с личной неприязнью, но потом понял, что это не совсем так; всех, кто пытался быть рядом с его внучкой, дед ненавидел. Хотя было время, когда для них с женой это не имело никакого значения.