Гарри Поттер и принц-полукровка (перевод Snitch) - Джоанн Роулинг

Джоан Кейтлин Роулинг

Гарри Поттер и принц-полукровка

Перевод книг Дж. К. Роулинг, опубликованный на данном сайте, НЕ ЯВЛЯЕТСЯ официальным и авторизованным. При этом его создатели работают на добровольной основе и НЕ ИЗВЛЕКАЮТ от этого никакой материальной выгоды. Перевод предназначен исключительно для личного прочтения и ни одна из его частей НЕ МОЖЕТ быть скопирована, перепечатана, опубликована на другом сайте или использована иным способом. Пересылка переводов для личного ознакомления третьим лицам возможна ТОЛЬКО при условии сохранения настоящего предупреждения. Коммерческое распространение данного перевода КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО. Все права на создание и публикацию официального авторизованного перевода на русский язык принадлежат издательству «РОСМЭН» (www.rosman.ru )

Глава первая. ДРУГОЙ МИНИСТР.

Время близилось к полуночи. Премьер-министр сидел один в своем кабинете и читал длинную служебную записку, смысл которой проносился в его голове, не оставляя ни малейшего следа от ее содержания. Он ждал телефонного звонка от президента одной далекой страны. Кроме желания знать, когда же наконец позвонит этот бедолага, и попыток приглушить неприятные воспоминания о невероятно длинной, утомительной и трудной прошедшей неделе, места в голове почти ни на что больше не оставалось. Чем больше премьер-министр пытался сосредоточиться на написанном, тем явственнее перед ним вставало злорадное лицо одного из его политических оппонентов. Этот самый оппонент появился в новостях в тот же день и не просто перечислил все те ужасные события, что произошли на прошлой неделе (можно подумать, кому-то о них надо было напоминать), но еще и объяснил, почему каждое из них лежит на совести правительства.

От одной только мысли об этих обвинениях, столь же несправедливых, сколь и лживых, у премьер-министра участился пульс. Ну как, скажите, правительство могло предотвратить обрушение того моста? Просто возмутительно полагать, что на содержание мостов тратится недостаточное количество средств. Мосту было меньше десяти лет, и даже самые лучшие специалисты оказались не в состоянии объяснить, почему вдруг мост развалился надвое и увлек за собой на дно реки дюжину машин. Как кто-то смеет говорить, что из-за нехватки полицейских произошли те два жутких убийства, наделавших столько шуму? Или, может быть, правительство должно было предсказать странный ураган, пронесшийся в западных графствах и причинивший столько разрушений как людям, так и их имуществу? А может, это вина премьер-министра, что один из его заместителей, Герберт Корли, именно на этой неделе повел себя настолько странно, что теперь ему придется проводить гораздо больше времени со своей семьей?

«Тревожное настроение охватило страну», — так в заключение своей речи сказал оппонент, едва сдерживая широкую улыбку.

И, к сожалению, это было действительно так. Премьер-министр чувствовал на себе: люди на самом деле казались более несчастными, чем обычно. Сама погода была гнетущей. Такой холодный туман в середине июля… Это было необычно, ненормально…

Он перевернул вторую страницу записки, посмотрел, сколько еще читать, и бросил это безнадежное занятие. Вытянув руки над головой, он тоскливым взглядом окинул свой кабинет. Это была красивая комната с изящным мраморным камином, располагавшимся прямо напротив длинных раздвижных окон, плотно закрытых из-за не по сезону холодной погоды. С легкой дрожью премьер-министр встал и подошел к окну, всматриваясь в туман, давивший на стекло. И именно в этот момент, стоя спиной к комнате, он услышал позади себя легкое покашливание.

Он застыл лицом к лицу со своим испуганным отражением в темном стекле. Он знал этот кашель. Он уже слышал его раньше. Премьер-министр медленно повернулся к пустой комнате.

— Да? — сказал он, пытаясь придать голосу больше храбрости.

Какое-то мгновение он тешил себя невероятной надеждой, что никто не отзовется. Однако голос тут же ответил, резкий и решительный, он звучал так, словно зачитывал заранее подготовленное заявление. Он исходил — премьер-министр понял это по первому покашливанию — от невысокого человека в длинном седом парике, похожего на лягушку, который был изображен на маленькой, грязной, писаной маслом картине, висевшей в дальнем углу комнаты.

— Премьер-министру магглов. Необходимо срочно встретиться. Прошу вас ответить как можно скорее. С уважением, Фадж.

Человек с картины вопросительно смотрел на премьер-министра.

— Э… — начал премьер-министр, — послушайте… сейчас не самое подходящее время… видите ли, я жду звонка… от президента…

— Это подождет, — тут же ответил портрет. У премьер-министра екнуло сердце: именно этого он и боялся.

— Но я действительно надеялся поговорить…

— Мы позаботимся о том, чтобы президент позабыл об этом звонке. Вместо этого он позвонит вам завтра вечером, — сказал коротышка. — Прошу вас как можно скорее ответить мистеру Фаджу.

— Я… э… хорошо, — слабым голосом ответил премьер-министр. — Да, я встречусь с Фаджем.

Он торопливо направился к своему столу, по пути поправляя галстук. Едва премьер-министр успел сесть в свое кресло и придать лицу, как он надеялся, расслабленное и безучастное выражение, как тут же в пустом очаге прямо под мраморной каминной доской заплясали зеленые языки пламени. Стараясь не выдать и тени удивления или беспокойства, он смотрел, как в пламени, бешено вращаясь, появился мужчина плотного телосложения. Несколько мгновений спустя он выбрался из камина и встал на изящный антикварный коврик, стряхивая золу с рукавов своего длинного плаща в тонкую полоску и держа в руках светло-зеленую шляпу-котелок.

— А… премьер-министр, — Корнелиус Фадж двинулся вперед и протянул руку для приветствия. — Рад вас снова видеть.

Премьер— министр не мог ответить тем же, поэтому предпочел промолчать. Он совершенно не был рад видеть Фаджа, чьи редкие визиты, выводившие его из равновесия сами по себе, в большинстве случаев означали появление дурных новостей. К тому же, Фадж был явно чем-то измучен. Он похудел, волосы его поредели и стали более седыми, а лицо выглядело постаревшим. Премьер-министр и раньше видел политиков в таком состоянии, и это не сулило ничего хорошего.

— Чем могу помочь? — спросил он, коротко пожав Фаджу руку и указывая гостю на самый жесткий стул у стола.

— Даже не знаю, с чего начать, — пробормотал Фадж. Он выдвинул стул, уселся и положил зеленый котелок себе на колени. — Ну и неделька, ну и неделька…

— Что, и у вас тоже? — сухо спросил премьер-министр, надеясь, что этим он даст понять, что у него и без Фаджа дел предостаточно.

— Разумеется, — Фадж устало потер глаза и мрачно посмотрел на премьер-министра. — У меня была такая же плохая неделя, как и у вас, премьер-министр. Брокдейлский мост… убийства Боунс и Вейнс… не говоря уже о том, что творится в западных графствах…

— Вы… э… ваши… то есть, вы хотите сказать, что кто-то из ваших людей причастен… причастен ко всем этим… к этим событиям?

Фадж сурово уставился на премьер-министра.

— Конечно, причастны, — сказал он. — Неужели вы уже и сами поняли, что происходит?

— Я… — премьер-министр запнулся в нерешительности.

Именно из-за этого он так не любил визиты Фаджа. В конце концов, он был премьер-министром, и ему не нравилось, когда его заставляли чувствовать себя несмышленым школьником. Но, разумеется, так было всегда с момента их самой первой встречи с Фаджем в его первый вечер в качестве премьер-министра. Он помнил все, словно это было вчера, и понимал, что теперь эти воспоминания будут преследовать его до конца дней.

Тогда он в одиночестве стоял в этом же самом кабинете, наслаждаясь триумфом, к которому он шел столько лет, о котором так мечтал, плетя интриги. Вдруг у него за спиной раздалось покашливание, точь-в-точь как сегодня, и, обернувшись, он услышал, как маленький уродливый портрет говорит ему, что министр магии прибудет, чтобы лично познакомиться с ним.

Разумеется, он подумал, что длительная предвыборная кампания и перенапряжение наложили отпечаток на его рассудок. Премьер-министр жутко испугался того, что с ним разговаривает портрет, но это было пустяком по сравнению с тем, что он пережил, когда из камина выскочил самозваный волшебник и пожал ему руку. Он и слова не мог вымолвить, пока Фадж любезно объяснял ему, что по всему миру в тайне от остальных до сих пор живут волшебники и волшебницы, и заверял, что об этом ему беспокоиться не стоит, потому что Министерство магии берет на себя всю ответственность за происходящее в сообществе волшебников и следит за тем, чтобы немагическое население никогда не узнало об их существовании. Как сказал Фадж, дело это непростое — охватить все, начиная от контроля над ответственным использованием метел и заканчивая регулированием популяции драконов (в этот момент премьер-министр, помнится, схватился за стол, чтобы не упасть). Затем Фадж по-отечески похлопал по плечу все еще немого от удивления премьер-министра.