Кровавое наследие - Hel Lumi

Аннотация:

Наследник древней фамилии, граф Содзмен возвращался со свадебной вечеринки и не сомневался: мир разваливается. Но столкновение с псом на дороге изменило абсолютно всё. Вселенная не рухнула, зато перевернулась с ног на голову.

Пролог

"Я не могу не рассказать о произошедших событиях, которые превратили остаток жизни в трагедию. Если кто-нибудь прочтет наспех набросанные мною строки, тот узнает (уповаю на это!), что стряслось с некоторыми "замечательными" обитателями прекрасного и несчастного городка. Я буквально плачу кровавыми слезами, ибо дни (часы... минуты) мои, очевидно, сочтены.

Накануне я, как ребенок, наблюдал за мисс Болевар. Ох, как низко ты пала, бывшая для меня святой, Абигэйль! Признаю, мне не стоило следить за ней, но я не в силах совладать со жгучим желанием, которое рождается и поглощает каждую клеточку меня, едва завижу Её, хоть в отдалении. И даже сейчас я абсолютно безнадежно мечтаю о том, что мисс Болевар будет принадлежать мне. Увы, Она не моя и никогда уже не станет таковой!

Итак, я, минуя выгоревшие постройки, шел за Ней. Она не замечала меня, а чернота пожарищ и ночи вполне скрывала мою фигуру. Мисс Болевар вошла в сарай; я же, конечно, не рискнул открыто следовать за ней. Единственное, на что я решился, это смотреть в проем между досками. Так граф Себастьян Содзмен, владелец богатого поместья, уважаемый землевладелец превратился в последнего интригана и соглядатая. Возможно, именно за этот грех проклятие обрушилось на мою голову.

Мисс Болевар была там не одна - её кто-то поджидал. Я увидал силуэт: это был мужчина, а когда тот заговорил, я понял, что это - англичанин. Его речь звучала приглушенно и хрипло, и я мало что понял, а то, что сумел разобрать, тут же забывал. Всё мое внимание оказалось приковано к божественной Абигэйль.

Мне и теперь больно выводить эти строки, но если я ничего не напишу, кто узнает трагедию моей жизни?! Мне чудится неотвратимая смерть, и я едва вижу бумагу, которой предаю слова, что терзают мою душу и сердце. А оно (сердце), кажется, замедляет ход и вот-вот остановится. Перед глазами туман, который из мутно-розового превращается в черный, и наоборот.

Я слышал их шепот, прерываемый поцелуями, и ощущал внутри разъедающую желчь. Я отвернулся, но удалиться был не в силах, поэтому просто прислонился к обугленной стенке сарая и сконцентрировался на рокоте прибрежных волн. Не знаю, долго ли я стоял так, недвижимо и угрюмо, но вдруг услышал крик. Это была боль, умноженная на ужас. Громкий вопль, прорезавший воздух и вмиг замерший, вырвался из груди мисс Болевар. По спине пробежала дрожь, но я заставил себя посмотреть в сарай, от чего мне стало стократ страшнее.

Абигэйль распростерлась на полу и казалась мертвой, а её кавалер стоял и надменно глядел на неё; на его губах была кровь, густая и алая, она медленно стекала тоненькой струйкой по подбородку. Внезапно англичанин поднял взор, и я встретился взглядом с черными, подобно самой ночи, глазами. Он встревожился, очевидно, заметив меня, но продолжал стоять как вкопанный. Кажется, его больше занимала женщина, нежели случайный свидетель. А я, увидев зверское преступление, коим было убийство (я ничуточки не сомневался, что там произошло именно убийство), потерял самообладание и бросился наутек.

Забежав в свою маленькую городскую квартиру, лишь чудом уцелевшую во время октябрьского пожара, я закрылся на все замки и запоры, что нашлись, и ничком плюхнулся на постель. Лежал так я очень долго. Смежив веки, я снова и снова видел ту же картину: мертвая мисс Болевар и мужчина, смотрящий на меня бездонными черными глазами. Интересно, почему он не кинулся следом за мной? Вряд ли англичанин хотел очутиться на каторге по доносу. Я в свою очередь не намеревался укрывать преступника и собирался, чуть рассветет, отправиться в полицию. Он ведь убил мисс Болевар и должен заплатить согласно букве закона!

Кажется, я задремал, поскольку до слуха долетел жуткий грохот лишь тогда, когда в мое жилище уже вломились. Дверь затрещала и разлетелась в щепы. Я едва успел приподняться в кровати, как кто-то толкнул меня так, что я упал обратно. Спросонья я не сразу распознал лица взломщиков, но, увидев угольно-черные глаза, всё понял. Бандиты явились по мою душу! Как же я мог подумать, что убийца не попытается скрыть улики и убрать свидетеля?!

-Выйди вон! - хрипло, как ворон, каркнул англичанин, покосившись на второго взломщика. Тот поспешно выскочил, однако я успел его узнать. Бандитом оказался Корнелиус Эхерн, сводный брат моего старого знакомого журналиста Майкла. Верилось с трудом, что этот тихий юноша - преступник и, возможно, тоже причастен к кровавым делам.

-Теперь ты, - сказал англичанин, взор которого, кажется, стал еще темнее.

Его глаза будто гипнотизировали и пригвождали к подушке - я не мог шевельнуться, чтобы встать или хотя бы сесть. Не сомневаюсь: так же он убил и Абигэйль, лишив её собственной воли посредством "гипноза". Мы смотрели друг на друга в течение пары минут, и я всё силился припомнить: где я его видел прежде? Последние годы город стремительно развивался, и население росло, но я был твердо убежден, что не имел финансовых дел с англичанином. Тогда почему его лицо было мне так знакомо? Я так и не вспомнил.

Вдруг он наклонился, словно собирался поведать некую тайну, а я не смог двинуться даже в тот момент, когда почувствовал острую боль и жар на шее. Когда англичанин отпрянул, я увидел его рот, обагренный кровью. О, господи! Этот человек пил мою кровь! Через секунду англичанин стремительно покинул комнату, куда тут же заглянул Корнелиус и, бросив на меня виноватый взгляд, исчез.

Вскоре пропало всё, мир закружился в багровом тумане и канул в небытие. Я не слышал ухода взломщиков, впав в глубочайший сон, напоминавший смерть. Передо мной кружились странные видения, будто я пребывал в наркотическом опьянении. Я смотрел на расплывчатые, разноцветные, страшные фигуры и тут же забывал о них. У меня резко поднялась температура, и, должно быть, я метался в горячке. Я бредил и даже распознавал сквозь сон собственные вопли.

Очнувшись, я почувствовал себя не лучше, чем накануне ночью. Вероятно, англичанин занес какую-то заразу, и теперь мне придется пройти полное обследование, хотя особой надежды на медицину не было. Я с трудом поднялся с постели и почти в тот же момент сел обратно. Меня охватила лихорадка, заныли мышцы всего тела, но самым ужасным образом болезнь отразилась на глазах: они почти ослепли от света, проникающего в квартиру через окно. Они заболели так, будто их прижгли раскаленной головней. Мне пришлось плотно задернуть шторы и сидеть в сумраке. Спустя несколько минут рана на шее начала кровоточить и гореть, в то время как руки и ноги мои постепенно коченели. В этот момент я окончательно осмыслил: я не отправлюсь ни в полицию, ни куда-либо ещё. Никогда!