Промежутки бытия - Николай Заикин

Николай Заикин

Промежутки бытия

«Попытка поздних откровений…»

По законам неевклидовой геометрии Лобачевского – параллельные прямые всё-таки пересекаются. Этот образ «неевклидовой» метафоры применительно к жизни любил Достоевский, как никто другой знавший, что часто судьбы людей, вопреки их воле, складываются не по предписаниям формальной логики и житейской справедливости, но в силу неведомых нам иррациональных, непредсказуемых, если так можно выразиться, метапричин, смысл которых, быть может, откроется только на последнем суде. Несущие в себе заряд личности, характера, судьбоносной энергии человека, в жизни напряжённые параллельные линии, пересекаясь, искрят, обжигают, потрясают счастливыми или трагическими событиями, поворотами биографии, привычного пути. Случается, что они искрят стихами, сполохами поэзии…

Обо всём этом я думал, знакомясь с творчеством поэта Николая Заикина. К своим шестидесяти годам он впервые выходит к читателю со стихами. Как же так получилось, в чём тайна столь позднего дебюта? Вряд ли и сам Николай Заикин знает ответ на этот вопрос. Несомненно лишь одно, что не обошлось тут без той самой «неевклидовой» странности судьбы, которая вполне могла сложиться совершенно иначе. Но сложилась так, как сложилась. А именно – на двух параллельных то ли встречных, то ли попутных (кто теперь разберёт!) курсах…

Всегда оставаясь в душе поэтом, Заикин жизнь посвятил другой, в общем-то, весьма далекой от литературы профессии. Закончив юридический факультет Московского университета, работал и следователем, и главным редактором журнала «Вестник Верховного суда СССР». Он до сих пор возглавляет журнал «Законность» (прежнее название – «Социалистическая законность»). При этом, словно неизлечимой болезнью (которую Пастернак называл «высокой болезнью»), он все эти годы мучился любовью к поэзии, ещё в студенческую пору занимаясь в знаменитой литературной студии «Луч» в МГУ у Игоря Волгина, а затем у Юрия Левитанского в студии «Зелёная лампа» при журнале «Юность»… В том прошлом, будучи талантливее многих более пробивных молодых столичных ровесников, Николай Заикин, со свойственной бывшему провинциалу из тверской деревни скромностью, видимо, не поверил в собственные способности и как бы раздвоил личную жизнь, глубоко запрятав своего поэтического двойника в некое подполье сознания, иного, параллельного существования. Но, как известно, шила в мешке не утаишь. Иногда (а бывало и часто!) этот подпольщик-двойник вырывался на свободу и требовал слова. Вот тогда «параллельные» и пересекались и от замыкания начинали «коротить», искря вспышками прорывающихся стихов, ритмов, воспоминаний детства и признаний в любви к дорогим людям, к матери, жене, детям, к природе, дому, к Родине и Небесному Творцу:

Ищу не новое, а вечное,На яркий пламень не лечу…

Эти мгновения возврата к своей поэтической природе сделали Николая Заикина мастером стихотворных миниатюр, из которых год за годом складывался лирический дневник, сводящий в единое целое его параллельные жизни, показывающий цельность и целостность человека, автора этого дневника:

На шестом десятке летПонял еле-еле,Что последней правды нет,Нет конечной цели.

Есть заботы и дела,Умиротворенье.Жизнь попыткою былаБожьего творенья…

И тут обнаруживается, быть может, самое интересное и примечательное: в стихах Николая Заикина нет никаких обид на прожитую жизнь, на избранный им путь, на успешных или удачливых литературных современников. Об этом он ёмко и точно говорит в лаконичном четверостишии:

Такая грустная пора…Не до обид и столкновений.Лишь россыпь слов из-под пера,Попытка поздних откровений.

Его поэзия, что как-то редкостно для нашей смутной эпохи, – душевно чиста, этически и эстетически здорова, а главный её мотив – благодарность за каждый прожитый день, за счастье любить и быть любимым, за память о самом дорогом, что кровно связывает с прошлым, настоящим и будущим. Мерилом совести и человеческой порядочности для него навсегда остаются истоки жизни, где закладываются первоосновы всех наших поступков:

…Из глубин всплывает детство.Не так часто. Иногда.Можно даже поглядеться,Словно в зеркало, туда.

Увы, это зеркало, отражающее не внешность, но внутреннюю суть человека, не льстит. Вот почему и самые нежные строки, посвящённые матери, пронизаны не только акварельным светом русской природы, но и щемящим чувством сыновней вины:

Впереди ещё целый, неначатый день,Радость встречи с друзьями, купанье.Привязался зачем-то назойливый шмель,Его громкое глупо жужжанье.

Что-то мама вдогонку с крылечка кричит,Беспокоится, видимо, снова.А навстречу свобода, свобода летит,И не слышно, конечно, ни слова!

Оглядываясь в ту прекрасную даль, Николай Заикин с горькой иронией скажет позднее:

…Лет пятнадцать здесь я не был.Нету поля, луг зарос.Под открытым влажным небомСеребро моих волос.

А когда-то, а когда-то!Что ж об этом говорить.Даже родину, ребята,Надо вовремя любить.

Увы, эта мудрость, как совершенно справедливо замечает поэт, приходит слишком поздно:

Много узнаю на этом пути.Но дорогое успело уйтиСлишком не понятым, не оценённымМною, коленонепреклонённым.

В его тонких, запоминающихся миниатюрах каждый раз поражает неожиданностью очередной лирический сюжет:

И забываю тебя – честную,А слишком лживую – запомню.Твои признанья – долго чествую,Молчанье – выдумкой заполню.

Такая, кажется, нелепица,Для всех сплошное изумленье:Зачем по движущейся лестницеБежать в обратном направленье?

Как метко и художественно точно передана здесь вечная драма и психология двух любящих людей, бегущих «по движущейся лестнице» в «обратном направленье»!.. Вот это и есть признак поэтического мастерства – немногими словами сказать о многом.

Неевклидовым сюжетом и новым, в общем-то давно предопределённым, поворотом судьбы Николая Заикина становится нынешняя публикация его стихотворений. Разумеется, что, выходя к читателю в зрелую пору своей жизни, поэт выносит на его суд некий итог, некий человеческий и поэтический опыт познания мира, в котором всегда новыми и тревожными остаются вечные вопросы:

А что имеет ценностьв конце пути земного?

Задуматься об этомне стыдно и не ново…

Однако ответы на эти вечные вопросы редко бывают утешительны:

Прежние люди кончаются,Новые ход набирают.Те устают, истончаются,Эти сильней напирают…

И всё же искра, обронённая с небес поэзии, согревает человеческим теплом и высоким ясным смыслом, выше которого, пожалуй, нет ничего на свете:

Главное – сделать, оценят – потом.А не оценят – беда не велика.Самое сложное – в самом простом,В том – что лицо отличает от лика.

Геннадий Красников

Первая тетрадь

* * *

Я шёл по краю, по обрывуВ том приснопамятном году.И было до́ смерти тоскливо —Казалось, точно не дойду.

Но всё же вывела кривая.Кричит соловушка в лесу.Иду, завистникам кивая,И крест свой бережно несу.

* * *

Музыка осени разве печальна,Если сентябрь воцарился в природеИ подарил вдруг душевную ясностьПосле мучительной долгой тревоги?

Музыка осени, дай надышатьсяАурой неподражаемых звуковИ продолжайся, и продолжайсяТак же легко, изумительно, чудно.

* * *

Первый снег пока не нужен.В октябре хотелось солнца,Лёгкой праздничной погоды,А не слякоти и снега.

У тебя промокли ноги?Грустно, холодно и сыро?Вот придём домой, и будетТам спокойно и тепло.

* * *

Кресло-качалка и маленький стол.Солнце в зените почти.Томик рассказов в обложке простой —Самый любимый прочти.

Праздные дни начались, Боже мой!Кру́гом идёт голова.Снова на месяц приехал домой.Лето. И мама жива.

* * *

Мама, скоро я приеду,Посажу тебе цветы.Не в четверг, так, значит, в средуПоджидай сыночка ты.

Скоро я приеду, мама.В день рожденья. В самый раз.Я не поздно. Значит – рано.Будет весело у нас.

Я к тебе приеду скоро.Тают зимние снега.Ты теперь мне с каждым годомЕщё больше дорога.

* * *

Ясен высокого неба овал.Лист закружился, о воздух звеня.С кладбища еду. Могилу убрал.Мама спокойна теперь за меня.

* * *