Судьба на троих (СИ) - "Майский День"

Судьба на троих

Глава 1 Охотник

Акция, не сулившая особых проблем, обернулась полным кошмаром. Поначалу всё шло привычно: аккуратные беседы с местными жителями, изучение общинных книг для записей состояния, наблюдение за обычаями городка и соседних деревень. Вскоре и смельчак нашёлся, что узрел из окна мансарды передвижение странных теней. Он же и надоумил отрядного, что в холме, нависшем над городом, есть полость. Прежде туда наведывались пастухи, но, когда острые овечьи копыта извели всю траву на верхних склонах, и он пошёл опасными оползнями, надобность в укрытии отпала.

Вскоре сведения о том, что целое гнездо вампиров устраивается на днёвку в пещере, подтвердились. Как ни осторожно вели себя эти твари, а вблизи замаскированного кустами и свежей осыпью устья следопыт группы обнаружил неясные отпечатки, примятую траву, оброненные мелкие предметы явно некрестьянского обихода. Малыш — так называли охотники шустрого паренька, обшарив склон, быстро вывел к нужному месту.

В мире сиял горячий день, а ночью твари могли учуять появление людей в опасной близости от их логова, потому сразу заняться уничтожением обнаруженного гнезда выглядело тогда разумным решением. Отрядный отдал приказ.

Сейчас он лежал с разорванным горлом. Мёртвый. Вампир и с колом в теле сумел достать обидчика. Всё пошло не так. Эти упыри смогли пробудиться от спячки, оказались на диво проворны, и каждый из них забрал с собой по меньшей мере одного из напавших на них людей.

Бойня вышла скоротечной и оттого ужасной. Два вампира погибли быстро, но третий, явно вожак всей троицы, сражался беспощадно. С неумолимым проворством он уклонялся от сетей и арбалетных стрел, а его длинная шпага то и дело доставала кого-то из нас. Казалось, последний упырь вот-вот падёт под совместным натиском опытных усмирителей нежити, но он ухитрялся держаться. О том, что и победителем может выйти из схватки я подумал, лишь когда остался с ним один на один.

Я тяжело дышал. Все мои товарищи пали, все его — тоже. Нет, я не разглядывал наваленные на ровный пол подземного зала тела, лишь краем глаза старался их видеть, чтобы случайно не наступить, не споткнуться об ужасную преграду. Положение моё становилось всё более отчаянным.

Вампиры днём вялы, даже если и не спят. Силы их в светлое время почти равны человеческим, но мы, как видно, наткнулись на настоящего монстра. Расправившись с другими отрядниками, он теперь наступал на меня. Двигался уверенно, хотя и осторожно, словно не хотел напоследок испытывать судьбу.

У меня, помимо длинного клинка, имелся ещё нож в чехле на пояснице. Посеребрённое лезвие, получи я возможность воткнуть его в тело нежити, могло дать хотя бы временное преимущество, потому, я и делал выпады для того, чтобы отвлечь внимание противника. Поразить всерьёз не особенно надеялся: он уже доказал, что хорош в бою.

Вот ещё удар, отражённый легко и небрежно, зато я смог развернуться так, что моя рука почти незаметно переместилась за спину, подцепила нож, едва не ускользнувший из потных пальцев. Я вновь яростно атаковал. Сердце стучало часто, лёгкие шумно втягивали воздух, словно рвали его на части. Скоро я совсем обессилею, пришла пора действовать решительно и быстро. Вот сейчас.

Я метнул нож. Он тускло блеснул в полумраке пещеры, мгновение казалось, что летящая смерть настигла противника, но он уклонился, позволив клинку звонко удариться о камень и скатиться на пол.

— Плохой охотник! — сказал вампир неожиданно чистым, ясным голосом.

Что он имел в виду, мне было уже, честно говоря, всё равно. Последняя надежда ушла в никуда. Я скосил глаза в сторону выхода из пещеры. Не более двадцати шагов до устья, но не судьба их сделать. Брошусь бежать, вампир настигнет, ударит в спину. До манящего пятна дневного света пролегла вся моя жизнь.

Если только попробовать отступать, сражаясь, пятясь к выходу, отбивая наскоки вампира, остерегая его своим палашом. Я ринулся вперёд, попытался оттеснить врага в сторону, но сразу пришлось самому уходить от быстрого чужого клинка. Я с трудом парировал удар, и в итоге оказался ещё дальше от цели, чем был вначале.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Оставалось смириться с тем, что нежить полностью владеет ситуацией, играет со мной как сытый кот с мышью. Мне не прорваться к свободе и жизни, всё что я могу — умереть достойно. Это будет мой последний бой. Я вновь кинулся вперёд, но вампиру, как видно, развлечение надоело. Он небрежно отвёл летящий на него клинок, а потом едва уловимо крутанул своим и моё оружие вырвалось из руки, отлетев к стене.

Дальнейшее объяснялось скорее моим отчаянием, чем злым умыслом недруга. Я бессмысленно и безнадёжно дёрнулся следом за утраченной сталью и налетел грудью на чужую. Боль ударила по нервам, а вампир, вместо того, чтобы меня добить, поспешно отступил, прошипев себе под нос что-то сердитое.

Зажав ладонью рану, я попятился, но забыл про разбросанные тела своих и чужих убитых, споткнулся и упал. Мир опрокинулся, но вампиру это не помешало, он шагнул ближе, уставясь злым взглядом, я вздохнул, попытался перед неминуемой кончиной собраться с мыслями, приготовить душу для путешествия в высший мир, но удара не последовало. На поле брани появилось новое действующее лицо.

Этот человек, нет, существо возникло словно ниоткуда. Я не слышал шагов, не заметил, чтобы изменился свет, хотя в моём тогдашнем состоянии мог что-то и пропустить. Вот неизвестного не было, и вот уже стоит в середине пещеры.

Я никогда не видел прежде таких, как он. На первый взгляд обычный высокий статный мужчина, в богатой, судя по бархатистым отсветам на ткани, одежде, но повадка совершенно нечеловечья, и горящие зелёными и жёлтыми огнями звериные глаза никак не спутаешь с людскими. Он с шелестом обнажил длинный извилистый клинок и без тени сомнения атаковал моего обидчика.

Оба, вампир и незнакомец, внушали такой страх, что их взаимная агрессия совершенно ошеломила: по моим представлениям этой парочке следовало разорвать на части меня, в стремлении получить свою долю добычи: кому кровь, кому мясо, а не грызться из-за неё всерьёз, но два хищника имели на сей счёт собственное мнение.

Вампир при виде очередного врага лишь фыркнул и принялся парировать удары и наносить свои. Мне показалось, что поединщики знакомы, они не примеривались к чужой манере, а действовали так, словно давно изучили все уловки и трюки друг друга.

Бой вышел таким стремительным и красивым, что я заворожённый невиданным зрелищем, почти забыл о собственной судьбе, лишь помышлял с горечью, что нечего и надеяться было одолеть даже днём вампира, который столь мастерски умеет драться.

Иногда они обменивались фразами на неведомом языке. В нём попадалось много шипящих звуков, либо же дуэлянтов переполняла злость. Движения становились быстрее, сталь и та пела звонче. Раз за разом, выпад за выпадом, я почти перестал дышать. Я следил за происходящим во все глаза и всё же пропустил удар, ставший для вампира роковым. Острие рвано вошло в тело, упырь вскрикнул. Пошатнувшись, он рухнул навзничь, словно сразили его сразу и навсегда.

Хотя вряд ли мне следовало ожидать милости от желтоглазого победителя, я всё равно обрадовался. Ненавистный кровосос, уничтоживший отряд, теперь валялся на полу, истекая уворованными жизнями. Хоть дело сделано, а там будь что будет. Глядишь, и моя судьба окажется не так печальна. Незнакомец шагнул ближе и занёс свой чудовищный клинок для последнего милосердного удара, но в то же мгновение вампир, как выяснилось, лишь притворявшийся сражённым, вскинулся и вонзил острие своей шпаги в живот недруга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вопль разорвал тишину пещеры, мне показалось, что лопнуло что-то в ушах, а когда я открыл зажмуренные от потрясения глаза, незнакомец со сверкающим во мраке взором исчез, я больше его не видел. В пещере остались только мы двое, оба раненые и беспомощные. Я поглядел на вампира. Застонав тихо и так жалобно, что в душе невольно шевельнулось сочувствие, он откинулся навзничь и распластался на полу ещё одним из многочисленных трупов. Не ощущалось в нём ни единого признака жизни. Значит, попытка отомстить победителю была последним порывом.