Балканские призраки. Пронзительное путешествие сквозь историю - Роберт Каплан

Роберт Каплан

Балканские призраки. Пронзительное путешествие сквозь историю

© Robert D. Kaplan, 2003

© Бавин С., перевод на русский язык, 2016

© ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2016

Издательство КоЛибри®

Предисловие

Сюжет «Балканских призраков» представляет собой историю, поучительную для авторов. В принципе это книга о моих путешествиях 1980-х гг., но в следующее десятилетие, когда разразился жестокий конфликт в Боснии, она приобрела политическое звучание, на какое я никогда не рассчитывал.

В 1980-х гг. я как внештатный журналист находился в Греции и освещал вооруженные конфликты в Африке, на Ближнем Востоке и в Афганистане. Балканы стали предметом моего особого внимания. Оттуда не поступало никаких новостей, но можно было почувствовать, что экономический спад, эрозия коммунистических властных структур и вся история этнического соперничества в какой-то момент способны привести к конфликту. В июле 1989 г., за несколько месяцев до падения Берлинской стены и буквально накануне кризиса с восточногерманскими беженцами, который мог ускорить это событие, я писал в Atlantic Monthly:

В 1970-х и 1980-х гг. мир был свидетелем ограниченности влияния сверхдержав в таких регионах, как Вьетнам и Афганистан. В 1990-х гг. эта ограниченность стала очевидна в регионах третьего мира и в самой Европе. Балканы могут оказаться определяющим фактором для завершения XX в. – таким же, каким явились в начале столетия.

30 ноября 1989 г., в тот месяц, когда рухнула Берлинская стена, я написал в Wall Street Journal Europe:

На руинах коммунистической Восточной Европы возникают две исторические концепции. Одна, «Центральная Европа», уже затерта журналистами до дыр; другую – «Балканы» – журналистам еще предстоит открыть…

Далее я предположил возможность этнического раскола в Югославии. «Балканские призраки» в некотором смысле родились из этого предположения.

Я закончил «Балканские призраки» в 1990 г., до того как в югославском конфликте прозвучали первые выстрелы. Несколько издателей отказались публиковать эту книгу. Они посчитали, что Балканы – слишком непонятный регион, чтобы рассчитывать на существенный объем продаж. Это характерная книга путешествий, и Босния – центр последней Балканской войны – не занимала много места в моих путешествиях 1980-х и 1990 гг.; в это время на Балканах можно было встретить относительно мало журналистов. В Македонии тогда не было даже стрингеров. Сейчас это международный очаг напряженности, где находится американский военный контингент из опасения, что война в Боснии может распространиться на юг.

Книга хорошо продавалась в переплете, а в обложке стала бестселлером. Мне рассказывали, что президент Клинтон, размышляя о необходимости принятия силовых мер для прекращения войны в Косове, вместе с супругой читал «Балканские призраки». Как говорили, история этнических противостояний, которую я описывал, укрепила пессимизм президента относительно этого региона и – по слухам – повлияла на его решение не начинать открытые военные действия в поддержку боснийских мусульман, которых осаждали боснийские сербы.

У меня это вызывает недоумение по двум причинам. Прежде всего, в «Балканских призраках» очень мало говорится о Боснии. Как увидит читатель, это субъективная, набросанная широкими мазками книга о путешествии по Балканскому полуострову, а не о политике. Только четыре из семнадцати глав посвящены бывшей Югославии. Из них одна о Хорватии, другая – о Сербии и Косове, третья – о Македонии и четвертая – о покойном диссиденте Миловане Джиласе. Если политики, включая президента, могли принять судьбоносное военное решение, полагаясь на мою книгу, – это пугает. У меня лично сложилось подозрение, что в 1993 г., в начале своего президентского срока, Клинтон просто был настолько нерешителен, что искал любой повод, чтобы не предпринимать никаких действий.

Но это лишь подчеркивает вторую причину, по которой я с огорчением воспринимаю отношение к «Балканским призракам» как антиинтервенционистскому трактату: я лично был «ястребом» в этом вопросе. Начиная с первой половины 1993 г. я публично выступал на каналах CNN, C-SPAN, в разделе Outlook газеты Washington Post и на других форумах за военные действия в поддержку боснийских мусульман, даже преувеличивая способности американских наземных войск. О возможности вмешательства армии США я неоднократно говорил и в форте Ливенворт, и в Карлайл-Барраксе.

И я настаиваю, что нет никакого противоречия между книгой путешествий, которая высвечивает традицию этнического соперничества, и мыслью о том, что в наше время американская военная сила способна остановить такое кровопролитие в одной части Балкан. И вот почему.

Сложная история этнических взаимоотношений сама по себе не обязательно должна стать причиной потери сотен тысяч жизней в условиях, напоминающих холокост. Для такого бедствия нужны дополнительные факторы: замешательство и бездействие Запада, что, в свою очередь, создает вакуум власти. Без этих дополнительных компонентов ужасов 1990-х гг. могло и не быть.

В особенности хочу обратить внимание на ложность утверждения, что боснийцы – исторически миролюбивая нация. Очень достойные авторы отмечали традицию добрососедских межэтнических отношений, особенно в таких городах, как Сараево. Но эта этническая гармония часто балансировала на лезвии ножа. В коротком рассказе «Письмо из 1920 года» югославский писатель, лауреат Нобелевской премии Иво Андрич пишет об этой невидимой границе между любовью и ненавистью в Боснии, о «нежности и любовной пылкости», под которыми «в мутных глубинах скрываются бури ненависти, целые ураганы связанных, сплоченных между собой разных видов ненависти, которые вызревают и ждут своего часа»[1]. Более того, нельзя не признать, что на протяжении большей части истории в Боснии существовали не только миролюбивые межэтнические традиции, но и раздоры, начиная с 1992 г. (и в 1941–1945 гг.). Боснийских мусульман убивали не президент Клинтон и не марсиане. Это делали другие боснийцы.

Но в таком случае что же делать? Что делать, если Балканы представляют собой кипящий этнический котел, который время от времени взрывается насилием? Добро пожаловать в реальный мир. Это не означает, что вы вторгаетесь в изоляционистский кокон. Вы вводите войска туда, где сложнейшие нравственные соображения пересекаются со стратегическими вне зависимости от характера местного населения. То, что происходит в Боснии, окажет непосредственное влияние на то, что происходит в Косове, Македонии, Албании, Греции и Турции – в местах, которые в одних случаях страдают от разваливающейся власти, в других – имеют соглашения с Соединенными Штатами о защите и обладают новейшим вооружением. Если посмотреть дальше, то, что происходит в Боснии, окажет существенное влияние, хотя и косвенное, на политику всей остальной Европы и России. Как говорил бывший заместитель государственного секретаря США по европейским делам Ричард Холбрук, мы не можем себе позволить провал в Боснии.

Избранные комментарии автора

Следующие статьи публиковались в Washington Post и New York Times. Первая появилась вслед за выполнением Дейтонских мирных соглашений, вторая – во время дипломатических переговоров об организации военных действий союзных войск против Сербии в Косове, третья – в ходе войны, когда события, казалось, складывались неудачно для Запада, четвертая – по завершении этой войны, когда «Балканские призраки» подверглись критике, а пятая – в тот день, когда в результате свободных выборов был отстранен от власти Слободан Милошевич.

«НЕМЕДЛЕННО ОТЛОВИТЬ ЭТИХ ЗЛОДЕЕВ»

Washington Post. 10 июля 1996 г.

У президента Клинтона есть выбор: либо отдать войскам НАТО приказ в ближайшее время арестовать главных боснийских военных преступников, либо его вынудят это сделать позже в течение года. Это классическое президентское решение, которое может принять только он один: решение настолько символичное в контексте политики, которую мы стремимся проводить, что его значимость превосходит символизм.

Проведение выборов в атмосфере вопиющих угроз и ограниченной свободы перемещения, при которой беженцы не могут вернуться домой, – дело весьма сомнительное, но проводить их, когда главные, почти осужденные военные преступники сохраняют реальную политическую власть, – значит, в принципе, использовать демократию как средство легитимизации военных преступлений и этнического раскола. Пусть Радован Караджич, Ратко Младич и компания остаются на свободе, а войска НАТО в нашей самой выдающейся операции за океаном превратятся в полицейских апартеида, патрулирующих этнические Берлинские стены.

Эта неспособность действовать слишком хорошо знакома. Клинтон, международное сообщество и армия США ведут себя по отношению к новейшему вызову так же, как все они относились к вопросу о натовских бомбардировках до июля 1995 г. Клинтон предпочитает избегать жесткого выбора. Международное сообщество, сейчас в лице Карла Бильдта, опять произносит вялые угрозы лишь для того, чтобы через несколько дней от них отступиться. Угроза Бильдта снова наложить на Сербию санкции, которая растворится через некоторое время, до боли напоминает множество пустых угроз со стороны ООН сурово поговорить с сербами. Что касается американских военных, то, вместо того чтобы четко очертить перед Караджичем и Младичем опасность быть арестованными (что следовало бы сделать), они тихонько прячутся за роль советников, чтобы активно лоббировать бездействие – как это делалось очень долго относительно ударов с воздуха.