Сокровища - Джоанна Кингслей

Джоанна Кингслей

Сокровища

Пролог

Моим собственным незаменимым бриллиантам — большим и малым.

Пьетра Д’Анджели вновь подняла руку. Комнату освещала только одна лампа на столике возле кровати, но слабый свет, проникший в самое сердце бриллианта на ее руке, вырывался обратно наружу лучами огня и света.

За свою жизнь она перевидала множество бриллиантов — изучала их, — однако тот, что сверкал сейчас у нее на руке, значил для Пьетры больше остальных. Его ценность заключалась не просто в качестве камня, которое ювелиры называют 4С: цвет, прозрачность, вес в каратах и вид огранки[1].

Этот камень бесповоротно решил судьбу человека, который готов провести вместе с ней остаток своей жизни.

Готова ли она отдать ему себя?

Одетая лишь в тонкую ночную сорочку, Пит Д’Анджели вышла на террасу своего пентхауза[2] и устремила взор вниз на бархатную темноту Центрального парка; вереницы уличных фонарей выглядели на его фоне как сверкающие гардины. Единственное такси медленно ехало по извилистой дороге, которая граничила с Пятой авеню. В Нью-Йорке даже в три часа ночи есть место для влюбленных.

Почему же она все еще не решается принять предложение своего возлюбленного? Неужели она вынуждена вести жизнь, которую ей определили другие? Возможно ли, что ее судьба продиктована другой Пьетрой, ее тезкой, задолго до ее рождения: поиск сокровищ, вокруг чего ее близкие построили свою жизнь? Неужели ей придется спасать тех, кто пострадал от этих поисков? Безусловно, пора пожить для себя, пришло время овладеть сокровищами сердца.

Она еще раз подняла руку, чтобы посмотреть, сможет ли бриллиант отразить лунный свет.

В этот момент сзади нее, из открытой двери, разрывая тишину ночи, раздался громкий звон сигнализации. Пит повернулась и бросилась внутрь. Она уже направилась к телефону, когда в комнату буквально сразу же за ней ворвалась ее экономка, Мэдди.

— Боже мой, мисс! Неужели это из магазина?

Видя, как она расстроенна, Пит оставила телефон и пошла ей навстречу. Магазин был открыт уже более года, но сигнализация, проведенная прямо в ее апартаменты, сработала в первый раз. Ужасный звук.

— Да, должно быть, кто-то забрался в магазин. Не волнуйся, Мэдди. Полиция будет там с минуты на минуту. — Пит ободряюще обняла ее. — А теперь сделай мне поскорее кофе. Мне нужно, чтобы мой мотор хорошо работал.

Успокоенная, что у нее есть чем заняться, экономка побежала на кухню. Пит быстро повернулась к столику около кровати и нажала красную кнопку у основания телефона. Звон прекратился так же внезапно, как и начался. Она коснулась другой кнопки (прямая связь с магазином), но услышала лишь сигнал «занято». Они, должно быть, тоже пытаются дозвониться до нее. Вместо того чтобы попытаться связаться по другой линии, Пит в спешке начала одеваться.

На стуле уже лежала приготовленная на завтра одежда: юбка и блузка, рядом нижнее белье, в футлярах подходящие к туалету драгоценности, на полу сумка и туфли из крокодиловой кожи на плоской подошве. Застегивая зеленую шелковую блузку, она всунула ноги в туфли, расправила юбку из верблюжьей шерсти и взяла щетку для волос.

Она собирала тяжелые черные волосы в свободный французский узел, когда раздался телефонный звонок. Укрепив волосы двумя серебряными гребнями, она взяла трубку.

— Пит, это Джим Бейтман. Сообщаю, что я уже здесь. Полицейские тоже приступили к работе.

— Хорошо, я уже иду, — сказала Пит начальнику охраны магазина. — Большой ущерб, Джим?

— Грабеж, Пит, это уже достаточно плохо. У меня еще не было возможности проверить, что исчезло. С первого взгляда, однако, видно, что они не тронули много хороших вещей.

Пит вздохнула и положила трубку. Для макияжа уже не было времени. Она схватила лишь помаду и выбежала из комнаты.

Мэдди перехватила ее у лифта с чашкой дымящегося кофе. Пит с благодарностью выпила его.

— Если будут звонить, Мэдди, не говори, где я. — Подъехал лифт, и Пит вошла в него. — Может быть кто угодно — репортеры, страховые агенты. Я не хочу поднимать ненужную панику в магазине.

— Я понимаю, мисс.

Пит оставила экономку с пустой чашкой и дала знак лифтеру отвезти ее вниз.

А в восьми кварталах от ее дома на Пятой авеню полицейские машины с зажженными фарами окружили вход в «Тесори — Нью-Йорк» — новейший и самый большой магазин среди магазинов фирмы «Тесори» во всем мире. Начало фирме было положено в Лугано, итальянском уголке Швейцарии, о чем говорило название компании. «Тесори» на итальянском означает сокровища. Фирма потратила два десятилетия, создавая филиалы в европейских столицах. Некоторые называли это забрасыванием сети на континент. Совсем недавно эта сеть достигла Каракаса и Рио, Токио и, наконец, Соединенных Штатов. Филиал в Нью-Йорке, хотя и расположенный на Пятой авеню, где царят давно известные ювелиры, такие, как Гарри Уинстон, Картье, Балгари, Тиффани и Дюфор и Ивэр, не пытался соперничать с другими по величине.

Однако магазину был присущ особый стиль, задуманный и воплощенный Пьетрой Д’Анджели, который привлек много покупателей. Более крупные конкуренты заинтересовывали клиентов с таким же большим пристрастием к самым дорогим камням и самым дорогим украшениям, особенно созданным по рисункам самой Пит. «Тесори» в Нью-Йорке фактически считался ведущим магазином всей фирмы по продаже ювелирных украшений.

То шагом, то бегом Пит меньше чем за пять минут добралась от своей квартиры до магазина, оставив позади восемь кварталов.

— Сюда, Пит! — позвал Джим Бейтман, человек с бочкообразной грудной клеткой и редкими светлыми усами. Он был одним из дюжины стоящих перед входом в магазин людей; некоторые переговаривались, другие что-то писали в блокнотах, третьи внимательно разглядывали землю, словно охотники за раковинами на морском берегу.

Пит быстро направилась к Бейтману в ослепительном свете фар полицейских машин, пробегая глазами по витринам. Толстое армированное стекло, скошенное по краям и отшлифованное так, что само было похоже на драгоценный камень, осталось невредимым. За ним — драгоценные камни и жемчуг — рассыпанные в беспорядке из серебряных чаш. Днем блеск был натуральный и стоил миллионы; ночью граненое стекло заменяло настоящие камни. Бейтман просил ее убрать даже это, чтобы не искушать грабителей, которые не увидят разницы.

«Ювелирные воры — непростая публика, — возражала Пит. — Те, кто крушит армированное стекло, могут отличить драгоценность от подделки. А оставив немного стекла в витрине, мы даем женщинам, которые прогуливаются мимо по вечерам, возможность помечтать о каком-нибудь украшении, за которым они могут отправить своих мужчин к нам утром». Джим Бейтман перестал с ней спорить. Кто может сказать, какая из идей Пит приносит самый высокий процент продажи на квадратный фут любого крупного ювелирного магазина в мире? С успехом не поспоришь.