Башня из красной глины - Михаил Ежов

Михаил Ежов

Башня из красной глины

Объяли меня воды до души моей, бездна заключила меня; морскою травою обвита была голова моя.

Глава 1. Воскресенье

— Что тут у нас? — зевнув, спросил Смирнов.

На нем были надеты легкая зеленая ветровка, мешковатые джинсы и кожаные ботинки на липучках вместо шнурков. Коротко стриженные волосы лежали в разные стороны, потому что он забыл причесаться.

Смирнов недовольно взглянул на яркую лампу, освещавшую прозекторскую. Его подняли в семь утра в выходной, чтобы он приехал в морг посмотреть тело. И все потому, что два года назад полицейскому уже приходилось расследовать ряд преступлений, совершенных с особой жестокостью. «Тебе понравится», — сказал ему по телефону Несметов, начальник районного управления. Можно подумать, Смирнов получал удовольствие, разглядывая истерзанные трупы.

Впрочем, этого тела он еще не видел. По словам Несметова, посмотреть было на что, но в подробности начальник не вдавался.

— Показывай, — кивнул Смирнов патологоанатому, двадцатипятилетнему парню по фамилии Тумарин, пришедшему работать к ним в район всего полгода назад. Он же входил в группу криминалистов и, как правило, представлял результаты их совместных усилий полицейским. Поэтому по всем вопросам обращались именно к нему.

Тот поправил очки в черной пластмассовой оправе и взялся за край простыни. Немного театральным жестом снял и переложил ее на соседний стол.

— Прошу, полюбуйтесь! — сказал Тумарин, сложив руки на груди и как бы предлагая полицейскому оценить труп.

Смирнов невольно содрогнулся, хотя видел вещи и похуже.

— Мужчина шестидесяти трех лет, — выдержав паузу, начал комментировать Тумарин. — На груди и животе многочисленные порезы, сделанные зазубренным лезвием. Причем я думаю, что убийца сделал зубцы на обычном ноже, поскольку они отличаются друг от друга длиной и формой.

— Дальше, — коротко велел Смирнов.

— На ногах по три перелома, вероятно, от ударов металлической трубой диаметром не меньше трех сантиметров. На коже остались следы ржавчины и зеленой краски, они сейчас на анализе. Далее, фаланги пальцев на руках сломаны, причем все. На запястьях и лодыжках алюминиевая проволока диаметром два миллиметра, накрученная в три витка.

— Значит, жертву связали?

— И надежно, прошу заметить, — согласился Тумарин.

— А эти переломы. По ним можно определить, насколько силен убийца?

Патологоанатом скептически хмыкнул:

— В наше время не так уж много действительно сильных людей, даже среди мужчин. Если человек не занимается спортом, удар у него так себе.

— Значит, удары, нанесенные покойному, силой не отличались?

— Вообще-то, да.

— Их могла нанести и женщина?

— Вполне.

— Что еще?

— Анализ крови я сделаю, но могу предположить с большой долей уверенности, что предварительно мужчину усыпили хлороформом, — я обнаружил его следы на лице в области губ, носа, щек и подбородка. Кроме того, после него на коже остаются характерные ожоги.

— Под ногтями что-нибудь есть?

— Только обычная грязь. Ничего примечательного. Остатки сухой кожи в основном.

— Убийцы?

— Нет, его собственной. Это я уже проверил. Думаю, он просто чесался. В пользу этого говорит то, что частицы кожи находились в основном под ногтями указательного, среднего и безымянного пальцев. Когда человек чешется, то использует именно эти пальцы. — Патологоанатом тут же продемонстрировал это на собственной руке.

— Ясно, — сказал Смирнов.

— А вот это вам должно понравиться. — Тумарин взял с соседнего стола целлофановый пакетик и протянул Смирнову. — Это я извлек из ротовой полости убитого, так что советую надеть перчатки. — Он указал на нераспечатанный пакет, лежащий рядом с полицейским.

— Что это? — заинтересованно спросил Смирнов, натягивая перчатки. — Записка?

— Не совсем.

Тумарин раскрыл пакет и достал свернутую трубочкой бумажку:

— Смотрите сами.

Смирнов взял бумажку и аккуратно развернул. В центре листка был старательно выведен значок, напоминающий букву «П».

— Что это? — нахмурился Смирнов.

— Без понятия. Похоже на «П».

— Это я и сам вижу.

— Можно отсканировать и забить в компьютер.

— Сделай это, — сказал Смирнов.

— Не могу гарантировать, что компьютер распознает этот знак, — с сомнением покачал головой Тумарин. — Он слишком похож на «П».

— Все равно попробуй. Потом расскажешь, что получилось.

— Ладно.

— А я постараюсь узнать, известны ли случаи, когда человеку в рот клали записку. Может, легенды или мифы.

— Это может сработать. Если забить в Интернет…

— Предпочитаю консультацию живого человека, — перебил Смирнов. — Думаю, какой-нибудь профессор подойдет.

Патологоанатом усмехнулся:

— Иногда Интернет оказывается полезней.

— Попробую и то, и то. Для полноты картины. Что еще хорошего скажешь?

— Ну, бумага, которую вы держите в руках, — это обычный листок для записей. Такие стопками продаются в канцелярских магазинах. Написано кровью.

— Чьей? — быстро спросил Смирнов.

— Не убийцы. Жертвы. Думаю, ее взяли из пореза.

— А чем писали?

— Похоже, иголкой. На бумаге хорошо заметны царапины.

— Может, концом ножа?

— Нет, линии получились бы шире.

— Отчего он умер? — помолчав, продолжил спрашивать Смирнов.

— От удушья.

— Его задушили? — Взгляд полицейского скользнул по шее убитого. — Я не заметил никаких следов.

Тумарин кивнул:

— И не заметите.

— Тогда как его прикончили? Положили подушку на лицо?

— Нет. Забили горло глиной.

— Чем-чем?!

— Глиной.

— Какой?

— Красной.

— Анализ сделали?

— Пока нет. Его только вчера вечером привезли.

— Когда будет?

— Не раньше завтрашнего утра.

— Чего так долго?

— Есть реакции, которые требуют времени, знаете ли. Они не могут проходить быстрее, чем… словом, не все можно ускорить.

— Ладно, только не затягивайте, ладно?

— Как смогу — сделаю. Получите с пылу с жару. Но должен предупредить, что вокруг Питера полно мест, где можно достать красную глину.

— А в городе?

— И в городе. Например, в аптеке или в цветочном магазине. Но такую глину я сразу отличу.

— Каким образом?

— Она очищена.

— Ясно. А можно по составу глины определить, откуда она?

— С большей или меньшей степенью вероятности. Но это будет только территория, а не конкретное место. В лучшем случае карьер. Но глину можно выкопать и на берегу реки, так что… — Патологоанатом пожал плечами. — Никакой точности.

— Сделайте все, что сможете.

— Конечно. Мне самому интересно. Я с такими делами еще не сталкивался.

— Ну еще бы! Они попадаются не так часто.

— Я слышал, что вам приходилось расследовать что-то похожее. — Тумарин испытующе взглянул на полицейского.

— Не факт, что мы сейчас имеем дело с серийным убийцей, — возразил Смирнов. — Возможно, случай окажется единичным.

— Вы ведь на самом деле так не думаете?

— Почему?

— Такие психи не останавливаются. Тут же невооруженным глазом виден modus operandi! Кажется, так вы это называете?

Смирнов задумчиво кивнул.

— Тот, кто убил этого человека, постарался раздобыть глину, — проговорил он медленно. — Для него имело значение, что засунуть ему в глотку. И записку он вложил не просто так. Я думаю, это никакое не «П». Надо выяснить, что это за символ, — возможно, в этом ключ.

— К чему?

— К мотиву.

— Я постараюсь узнать все, что можно. Но знак очень уж… нехарактерен.

— Я понимаю.

— Покажите его профессору. Тому, который согласится вас проконсультировать. Я сделаю ксерокс.

— Давай.

Патологоанатом и Смирнов вышли из прозекторской в комнату, где стояли компьютер, принтер, факс и сканер — приборы, которые были необходимы для быстрой и качественной отправки результатов анализов и прочих обследований. Из нее вели три двери: в прозекторскую, в лабораторию и в холл.

Тумарин быстро скопировал листок и протянул Смирнову. Тот сложил его и сунул в карман.

— Есть еще что-нибудь, что я должен знать об этом трупе?

— Пока нет. К завтрашнему утру я закончу более тщательный осмотр и составлю полный отчет.

Следователь кивнул:

— Ладно, будем пока работать с тем, что есть.

Попрощавшись с патологоанатомом, Смирнов вышел из морга и направился к своему старенькому «мицубиси». Садясь за руль, подумал в очередной раз о том, что пора бы сменить машину. Но руки никак не доходили.

Полицейский направился в участок.

Лето выдалось жаркое и сухое. На улице было двадцать три градуса в тени при полном безветрии. В голову пришло, что в такую погоду трупы разлагаются особенно быстро. Мужчина, которого Смирнов несколько минут назад видел на столе прозекторской, сохранился относительно неплохо — его нашли в собственном холодильнике. Обнаружила тело жена убитого, когда вернулась вечером домой. Она уезжала в Новгород на медицинский симпозиум и приехала только к одиннадцати вечера. К тому времени ее муж был мертв уже часа четыре. Это удалось выяснить не по состоянию тела, а исходя из показаний свидетелей. Этот предварительный отчет Смирнов получил сразу, как только явился в морг: Тумарин протянул ему листок едва ли не на пороге. Сейчас он лежал у следователя в кармане вместе с ксерокопией записки, оставленной во рту убитого.