Люди в белых рубашках - Софья Александровна Воскресеньевна

Софья Воскресеньевна

Люди в белых рубашках

— «Темный-темный лес. Светлая-светлая луна. Сильный-сильный страх. Маленькие-маленькие ножки бегут по узкой дорожке. А глазки бегают по стройным деревьям и ищут огонечки. Уставшее тельце прилегло у низенькой елки, да там и уснуло. Уснуло на веки.

И худенькое-худенькое тельце в оборванной рубашке бегает резво по обширной полянке. Вдруг, кто невезучий, бледного-бледного человечка увидит, и сам человечек его заметит, тому страх на ближайшие два месяца обеспечен.

Страшно-страшно ребеночка в белом халатике встретить. А девочка-призрак не такая уж злая. Она лишь мечтает увидеть маму, ведь надеется, что та по ней очень-очень скучает.»

Присказка-выдумка в небольшом селе Под-небом-красивым. Каждый человек знает об этой небылице, но давненько уже никто не встречал девочку в белой ободранной рубашке. Ходило село и на полянку ту, чтоб убедиться, исчез ли маленький призрак иль нет, да ничего в темноте не разглядели. Успокоился народ и веселое гулянье затеял на той полянке, да зря сделали. Девочка-призрак лишь гуляла с другими духами, поэтому на полянке и отсутствовала, а к вечеру пришла и видит, как люди из села на ее грустной и несчастливой полянке песни поют, в игры играют. Так девочка опечалилась, что людям она не нужна и сослала на всех, кто там был свою грусть.

Весь народ села откупался за веселье дедово. Грустные все в селе том. У каждого раз в неделю какое-нибудь несчастье.

Ходили к бабке-гадалке самые грустные и просили ее проклятье с их земли прогнать, а бабка лишь руками развела и сказала:

— А нечего на чужой могиле было плясать!

Ногой топнула, да обратилась в ту самую девочку-призрака и убежала восвояси.

Народ поразмыслил и понял, что пора к девочке в белом халатике сходить: прощения у маленькой просить. Собралось село все и пошли на полянку ту. Дошли и встали по кругу и девочку начали ждать. Малютка лишь вечером вернулось в лесок и видит, что люди стоят в кружке. Как девочку-призрака заметили, так стали извинениями осыпать да цветы протягивать, на могилку якобы. Девочка смотрела на все село и жалко их ей стало. Да так сильно, что плакать начала и себя во всеуслышание бранить. Все чувства и эмоции свои растеряла. Лишь вид делала, что что-то ощущает. А народ все продолжал и продолжал извиняться. В толпе лишь одна женщина не извинялась, а плакать начала. Да так сильно, что девочка-призрак сквозь свои слезы услышала. Подняла она свою растрепанную головку и зыркнула в сторону женщины той. Посмотрела и женщина на нее и еще сильнее слезы из глаз хлынули. Девочка в белой рубашечке поднялась с колен и побежала на ту женщину, громко крича:

— Мама, мама! Это ведь ты, мама!

Ручки свои развела женщина и на колени опустилась. Не могла она говорить, слезы ей горло сдавили. Девочка добежала и налетела на маму свою. И плакали они так долго, так сильно. Народ все извинялся и извинялся. До самого утра все село стояло на полянке, а потом уж заметили, что девочка-призрак и мама-призрак пропали с солнечным светом.

Задрали головы некоторые дети и начали в небо кричать:

— Хорошей тебе дороги, девочка в белой рубашке!

— Будь рада там с мамой!

— Мы будем о тебе помнить и каждый год приходить на полянку к тебе!

И знаешь, Стасик, так и было. Мы до сих пор всем селом ходим к девочке и ее маме на полянку. В этом году и ты пойдешь. — бабулечка убрала свою дрожащую руку с моей головы.

Я лежал на кроватке в селе бабушкином и медленно засыпал под ее рассказ. Мне и самому жалко девочку стало, поэтому я и решил в этом году сходить с бабулей и всем селом на полянку.

— Все же, Стасик, тебе страшно стать может… — бабушка вновь начала меня отговаривать от похода на полянку.

— Ну уж нет, бабулечка. — я лишь отмахнулся — Не стану я пугаться. Там все село будет, почему я испугаюсь?

— Ох, Стасик, не страшно по рассказам история эта, но каждый год в эту ночь село девочка с мамой с Небес спускаются. Они духи, но бездушные. Они обе лишь делают вид. В глазах их вижу это. Глазенки пустые. Глаза-зеркало души. Как же знать, что на уме у этих дам, раз зрачки, что две стекляшки. Я, когда малюткой была, заплакала в ночь эту, так потом мне весь год до того же числа кошмары снились о замерзающей девочке в белой рубашке под елкой. Хотя, в чем я провинилась перед ней?

— Придумываешь ты, чтоб я не пошел. — я отвернулся от бабусиного лица — Чего мне бояться в мои десять лет?

— Зря ты так, Стасик… Завтра и узнаем, как храбриться будешь.

Бабулечка встала с моей койки и ушла к себе в спальню, а я тихонько засыпать стал, в стену смотря. Давно мне хотелось попасть на церемонию эту. Я слышал о ней от деда старого, местного скотовода. Рассказ удивительный! Там и село все и обряды всякие. Знаю я, что это не шутки, уж Вы, дорогой читатель, меня за это не ругайте, но это ведь так поразительно! Поэтому-то я с таким воодушевлением говорю. Девочку-призрака мне тоже жалко, но зато она теперь со своей мамой, значит и не будет злится, если я ее поминок жду, правильно ведь?

Вот так, думая и размышляя, я заснул сладким снов. И так скоро время пролетело, что я сквозь сон услышал, как бабулечка ложками стучит, что-то печет, а еще аромат какой в моей комнате витал. Я просто не мог не вскочить от такой вкусноты.

Резво я поднялся и оделся, да и пошел к бабусе на кухоньку ее. Такую деревянную всю. Красивая у нее кухонька. Вся коричневая и чистенькая, хоть и домик старый, но бабушка просила родителей моих ей рабочих нанять, чтоб ремонтик сделать, ведь невозможно жить в наше время-то со старьем всяким. Она его сделала по весне, а я к ней летом приехал на пару недель.

Поздоровался я с бабулечкой, а она мне:

— Тебе задание сегодня, нужно самых красивых цветов с огорода нарвать, чтобы девочке и маме ее ночью принести.

Ну и что мне было делать? Почапал я в огород к клумбе. Цветы на клумбе у бабулечки пестрые! Сверкают на солнце. Ох, красота! Наклонился я к цветочкам, чтоб сорвать немного, да только за один схватился, меня