Маленький маг (СИ) - Агишев Руслан

Маленький маг

Глава 1. Знакомство с Ири

Отступление 1

Королевство Альканзор

Королевская академия магических искусств

Десятки юнцов с восторженными мордашками, одетых в одинаковые голубые плащи с желтым гербом академии, уже давно расселись за невысокими партами и прилежно сложили руки перед собой. Сегодня был их первый учебный день в стенах старейшей академии магии королевства, которая благодаря искусству своих магов-преподавателей была известна во всей обитаемой Ойкумене.

— Приветствую вас юные уноты в стенах нашей ученой обители, где следующие годы вам предстоит овладевать величайшим искусством нашего мира — искусством магии, — в самом центре огромной аудитории с высокими во всю стену окнами стоял статный седобородый мужчина в роскошной фиолетовой мантии мага; ректор королевской академии, профессор Тариус Манфельд взмахнул руками. — Я уверен многие из вас добьются больших успехов на выбранном вами поприще и станут выдающимися магами. И кто знает, может быть некоторые из вас уже скоро сами встанут за эту кафедру и буду преподавать магические науки новым любознательным унотам…

Его приветствие молодым учащимся было долгим и нудным, заполненным пышными фразами и мудреными словесными оборотами, туманными отсылками к ученым и философам древности. Что греха таить, профессор Тариус при всех своих достоинствах очень любил выступать перед людьми. Естественно, он не мог упустить такую чудесную возможность.

— А теперь позвольте, на правах главы этого чудесного учебного заведения прочитать вам первую в вашей жизни лекцию, которая я называю основою основ, — уноты вздрогнули и по рядам аудитории пронесся еле слышный стон, который тут же вызвал у профессора понимающую усмешку. — Итак, благословенная Талия, наш мир, невообразима богата густыми лесами, глубокими морями, высокими горами и просторными полями. Благодаря Благим Богам, мы можем растить пшеницу, ловить рыбу и собирать разнообразные плоды с деревьев. В центре ее раскинулось могущественное королевство Альканзор с многочисленными городами и селами, которыми правит блистательный монарх его величество Алий. Неустанными заботами его королевского величества наше королевство процветает: прибавляется обильными землями, селами и довольными поданными. По его воле сотни купцов на кораблях бороздят прибрежное море, привозя в королевство товары из невиданных земель. Далеко на севере, где вода становиться подобно камню и осколками падает с небес, живут племена гордых орсов. Подобно диким зверям они не знают грамоты, презирают науки и ученость, не строят больших городов. И удел их прозябание на краю Ойкумены вдали от центра мироздания…

Профессор, как истинный политик и верный поданный своего короля, еще долго превозносил мудрость и могущество Альканзора, противопоставляя его другой части мира. Десятки вольных баронств на востоке, морские королевства на западе, рабовладельческие султанаты на юге, все они в профессорской картине мира существовали только лишь для того, чтобы оттенять блистательное великолепие королевства Альканзор.

1. Знакомство с Ири

Вольное баронство Карстентол. Городок Реенборг

В крошечной мастерской горшечника, что покосившимся сараем примостилась к такому же убогому домишку из рассыпающегося песчаника, царила разруха. Длинные деревянные стеллажи, некогда ломившиеся от десятков сохнувших кувшинов, горшков и плошек, уже давно рассохлись и грозили рассыпаться в прах. Гончарный круг, занимавший место в углу мастерской, выглядел так, словно его годы не касалась рука мастера. Вода в четырехвведерной кадке, так и не дождавшись своего череда, превратилась в затхлое болото с зеленоватой ряской и парой плавающих на его поверхности лягушек. Печалил взор и земляной пол, заваленный осколками глиняных черенков и кусками засохшей до каменного основания глиной.

Неужели случилась Беда, принесшая с собой разруху и запустение? На порог дома постучалась война, унесшая с собой и умелого мастера и его сыновей? Или под покровом ночи напали жестокие грабители, наслышавшиеся об искусстве гончара? К счастью, нет. Просто горшечник Палин безбожно пил. Днями и неделями он с ухватками завзятого пьяницы выискивал брагу, а потом напивался до мертвецкого состояния. С утра же все начиналось сначала. Лишь когда у него не оставалось ни гроша и желавших наливать ему в долг не оставалось, он приходил в себя. Собственно, вот и он…

— Хр-р-р, — землистое, в оспинах лицо Палина с трудом издавало хрипящие звуки. — Хр-р-р-р, — двигаясь, как сонамбула, он натыкался на стены мастерской, круша еще целые горшки. — Хр-р. Пи-и-и-ть.

Наконец, шарящие по сторонам руки наткнулись на деревянную кадку и кончиками пальцев погрузились в воду. Шатающееся тело сразу же развернулось и с головой погрузилось в воду. Через мгновение Палин вынырнул наружу и стал жадно глотать воздух.

В этот момент хлипка дверка мастерской распахнулась и на пороге показалась жена горшечника. Ингирда, или как она себя называла почтенная матрона, была выдающейся женщиной и поэтому заслуживала особого внимания. когда-то мило полненькая дочка булочника в замужестве превратилась в весьма и весьма толстую женщины, заимев бочкообразное тело, медведеобразную походку и неприятное обрюзгшее лицо. Вместе с противным тонким голосом и почти тонувших в глазницах крошечных поросячьих глазках Ингирда обладала и крайне скверным характером, о котором всем Реенборге ходили настоящие легенды. В городке, посмеиваясь поговаривали, что Палину с такой женушкой впору не пить, а вешаться.

— Хм…, — смерив недовольным взглядом опухшее лицо ужа, она набрала в грудь воздуха и завизжала. — Залил бельма, паскудина! Все на рынок унес! В кладовой пусто! Дома ни куска не осталось! Скоро на паперть пойдем милостыню просить! Ирод! — своим огромным пухлым кулачищем она яростно затрясла перед кривящимся Палиным. — Упился, а я, почтенная матрона, должна его ублюдка кормить?! Привечать, обиходить?! Целая прорва мяса и бобов на него уходит! А где взять? Молчишь, скотина? — Палина уже схватили за шкирку и с яростью окунули в кадку. — Кто мне обещал этого малолетнего проглота ремеслу обучить? Кто, я спрашиваю? — виновато улыбавшийся горшечник попытался развести руками, но был снова утоплен в кадке. — Что молчишь? Обучил? Обучил? Тогда полюбуйся!

Отпущенный мастер мешком обвалился на заваленный мусором пол, а к его ногам полетели какие-то глиняные штуковины. В глазах у него еще двоилось, поэтому Палин наклонился к земле. Трясущими руками он разворошил глиняные осколки и достал… глиняную игрушку, очень искусно изображавшей какого-то диковинного зверя с массивным гибким телом, лапами дикого зверя и птичьими крыльями. Грива его была аккуратно раскрашена черной краской, в которой чуткие обаяние горшечника угадывало запах гари. Крошечные глазки зверя белели речной галькой.

— Где горшки, плошки? — орали нависавшая над ним туша, источавшая вокруг себя непереносимую вонь из чеснока и вареных потрохов. — Чем этого ублюдка этим кормить? Этим дерьмом?

Горшечник же не слушал ее. Он бережно поставил на землю глиняного зверя и коснулся другого, в котором узнал священного жителя Небесного леса — единорога. Игрушка выглядела именно так, как она была описана в священных книгах Благих Богов. В его ладони спрятался небольшой белый жеребец с густой серебристой гривой, локоны которой доставали до самых золотистых копыт. Из самого центра лба рос крошечный витой рог, на котором можно было разглядеть каждый его завиток. Единорог был словно живой. Казалось, вот-вот и он встрепенется, забьет копытом и весело заржет. От умиления Палин едва не прослезился. Даже в его насквозь пропитанном брагой теле и где-то там спрятавшемся сердце встрепенулось что-то хорошее.

— Где плошки для продажи? Где все это? Что уперся? А? — от сильного удара по лбу, мастер с грохотом отлетел на кучу черепков. — Пьянь подзаборная! Что уставился? — из рук горшечника выпал единорог, что Ингирдой тут же было замечено. — Ах ты, паскуда! Я тебе и этому паскуднику покажу, как бездельничать!