Спецоперации - Павел Судоплатов

Павел СУДОПЛАТОВ

СПЕЦОПЕРАЦИИ

ПАМЯТИ ЖЕНЫ, БОЕВЫХ СОРАТНИКОВ, 

ТОВАРИЩЕЙ, ПАВШИХ В БОРЬБЕ С ФАШИЗМОМ И

ЖЕРТВ ПРОИЗВОЛА ПОСВЯЩАЮ

От автора

Хотим мы того или не хотим, но проходит время, и то, что еще вчера было Великой Государственной Тайной, теряет свою исключительность и секретность в силу крутых поворотов в истории государства и становится общим достоянием — было бы желание знать правду.

Судьба распорядилась так, что к моменту завершения этой книги я, один из руководителей самостоятельных центров военной и внешнеполитической разведки Советского Союза, остался единственным свидетелем противоборства спецслужб и зигзагов во внутренней и внешней политике Кремля в период 1930—1950 годов.

Несмотря на репрессии в довоенные и послевоенные годы, мне, находившемуся в заключении 15 лет, в силу причудливого стечения обстоятельств и несомненного везения, удалось выжить и записать ряд воспоминаний, связанных с противоречивым и трагическим развитием событий того времени.

Дела разведки и контрразведки никогда не были в почете у руководящих кругов России. Однако при тоталитарном правлении они порой приобретали существенное значение в действиях властей. Собственная популярность меня как профессионала занимает меньше всего, но после распада СССР, как мне представляется, прежде всего в силу беспринципной грызни и борьбы за власть в стране, я считаю своим долгом рассказать людям правду о том, что было на самом деле в 30—50-х годах, чтобы они поняли логику трагических и героических событий в истории нашей Родины. Мотивы преступных репрессий, в которых повинны руководство страны и органы безопасности, были связаны не только с личными амбициями Сталина и других «вождей», но и с той борьбой за власть, которая постоянно шла внутри их окружения. Эту борьбу всегда умело прикрывали громкими лозунгами — «борьба с уклонами» в правящей партии «ускоренного строительства коммунизма», «борьба с врагами народа», «борьба с космополитами», «перестройка». А в итоге жертвами всех этих кампаний всегда оказывались миллионы ни в чем не повинных людей.

Для меня это основная тема книги. Уверен, она очень расходится с мифом о побудительных мотивах действий так называемых «консервативных» или «демократических» кругов бывшего кремлевского руководства.

Я долго руководил службой разведывательно-диверсионных операций в советских органах безопасности с конца 1930-х до начала 1950-х годов, включая период Великой Отечественной войны. Однако никаким террористом я, конечно, не был. Во всяком случае, никогда себя таковым не считал. Я был и остаюсь профессиональным революционером.

С риском для жизни боролся против руководителей фашистской террористической организации ОУН в Европе и на Западной Украине, против террористов — подручных Гитлера — Коновальца и Шухевича, уничтоживших тысячи моих соотечественников.

Моя работа как раз и была направлена на противодействие террору, преступным элементам, которые вели тайную вооруженную борьбу с нашим обществом. Эти террористы действовали, как правило, подлозунгами борьбы с советским государством.

Ликвидации Льва Троцкого, Коновальца были продолжением кровавой гражданской войны, только уже за пределами СССР, боевыми акциями против злейших врагов советского государства. Подобные операции задумывались политическим руководством страны и осуществлялись под его непосредственным контролем. Как известно, многие западные спецслужбы до сих пор не отказались от практики ведения таких специальных операций, связанных с убийством или похищением людей. Говорю об этом с сожалением.

Если верить официальным данным и сообщениям средств массовой информации, не без помощи иностранных спецслужб против российских военнослужащих в Чечне до сих пор действуют не только тамошние боевики-террористы, но и наемники из числа иностранцев.

Те, кто распространяет различные домыслы о моей прошлой якобы террористической деятельности, видимо, не замечают разнузданной волны уголовного и политического террора, которая ныне захлестнула Россию, а также другие территории прежнего СССР.

Источники конфликта в Чечне, безусловно, не лишены определенной исторической подоплеки. Жаль, однако, что весьма влиятельные личности нередко забывают о важнейших и первейших задачах российских спецслужб — обеспечивать безопасность граждан и не допускать в стране разгула терроризма. Надо быть честным перед историей и делать правильные выводы не только из чужих, но и из своих ошибок.

Меня не удивляют, например, частые контакты ряда наших известных деятелей с чеченской оппозицией и главарями бандформирований. Хотя, как мне представляется, это не дело политиков — вести «полноправный диалог» с бандитами, обагрившими руки кровью сотен и тысяч невинных людей. Иной вопрос, когда этими переговорами занимаются работники спецслужб, дипломаты или другие доверенные лица правительства.

В прошлом наше не только государственное, но и военное руководство допускало грубые ошибки в политике на Кавказе. Ведь не НКВД, а непосредственно Наркомат обороны выступил с инициативой проведения спецопераций по массовому выселению на Северном Кавказе в целях очистки тылов сражающейся Красной Армии. Эти факты при желании можно подтвердить документально.

Тем, кто не без основания, но подчас слишком эмоционально морализует по поводу устранения Троцкого в 1940-м, а также агентов-двойников и убийц из террористических организаций националистического толка в годы холодной воины, хорошо бы задуматься и о нравственной допустимости контактов сегодняшних политиков с террористами, которые объявлены во всероссийский розыск. Конечно, с этой публикой надо контактировать, ибо это облегчает пути к миру. Однако недопустимо, когда тяжелой, подчас неблагодарной работой спецслужб занимаются политики. Но раз уж они берут на себя такие функции, то должны нести и всю полноту ответственности.

Характерно, что все громкие политические убийства XX века — как в нашей стране (покушение на Столыпина), так и совершенные различными лицами за рубежом (ликвидация Троцкого, похищение Муссолини, убийства Кеннеди, И. и Р. Ганди, У. Пальме, И. Рабина и др.) — осуществлялись в том или ином варианте людьми, состоявшими в определенных связях со спецслужбами своих государств. Важно подчеркнуть при этом, что исполнители-террористы, стрелявшие в высших государственных деятелей, как неопровержимо следует из достоверных материалов, «вышли из-под контроля» своих прежних хозяев и были использованы экстремистскими политическими группировками, которые ни в коем случае не хотели быть напрямую причастны к террористическим акциям.

Однако следует осознавать, что спецслужбы — это единственные институты власти, которым законом предписано активно заниматься экстремистскими группировками, организациями и движениями, внедрять в них свою агентуру и доверенных лиц. «Работая» с террористами, привлекая в отдельных случаях экстремистские организации к боевым операциям, спецслужбы либо «невольно», либо «вынужденно», в силу своего особого интереса к агентурным данным о событиях, «подпускают» боевиков, потенциальных исполнителей теракций, к объектам покушения.

Так было, например, с сотрудничавшим с царской охранкой Богровым, стрелявшим в Столыпина, а также с Амиром, убившим израильского премьера Рабина.

Все судебные приговоры исполнителям террористических акций, как правило, осуществляются в максимально короткие сроки, чтобы спрятать факты, замести следы, уничтожить свидетелей сотрудничества исполнителей убийств со спецслужбами.

Кстати, подлинные досье на исполнителей акций политического террора, как правило, недоступны для общественности. В условиях политической борьбы применяются и провокационные методы создания ситуации для проведения экстремистских террористических акций. Трагизм в том, что спецслужбы функционируют, как правило, в условиях их подчиненности режиму личной власти, что дает возможность манипулировать видимыми со стороны обстоятельствами политических убийств, скрывать в действиях убийцы какую-либо личную или политическую мотивацию, а тем самым — развязывать политический террор, как это было после выстрела Николаева в Кирова.

Мой долг — призвать общество содействовать упразднению практики единоличного контроля над деятельностью силовых структур, ибо в условиях «политической борьбы без правил», локальных войн и этнических конфликтов, в обстановке разгула политического терроризма бесконтрольность ведения силовых акций оборачивается самыми трагическими последствиями.

Другой урок политической истории 1930—1950 годов заключается в необходимости установить контроль со стороны демократических институтов общества за практикой так называемых «закулисных», секретных переговоров, а также любых неофициальных связей государственных деятелей России с руководителями зарубежных стран, прежде всего США, Западной Европы, Японии, Южной Кореи.