Кассандра - Кэролайн Черри

Кэролайн Черри

Кассандра

ПОЖАРЫ

Они все ярче разгорались вокруг, и это было невыносимо.

Элис с трудом добралась до двери своей квартиры — она знала, что дверь окажется вполне реальной. Она ощутила холод металла, прикоснувшись к ручке-шарику, окутанной пламенем пожара… увидела сквозь клубы дыма призрак-лестницу настолько, чтобы можно было нащупать ступеньки вниз, и убедила себя, что они выдержат вес ее тела.

Безумная Элис.

Она не торопилась. Буйство пламени не утихало. Она прошла сквозь него, спустилась по несуществующим ступенькам на твердую почву: она не могла пользоваться лифтом, этой коробкой с призрачным полом, свинцовым грузом падающей вниз; она спустилась на нижний этаж, избегая смотреть на красные, холодные языки пламени.

Призрак пожелал ей доброго утра… старина Уиллис, насквозь просвеченная играющим огнем тощая фигура. Прищурившись, она тоже пожелала ему доброго утра, однако успела заметить, как Уиллис покачал ей вслед головой, когда она открывала входную дверь. Дневная круговерть уличного движения была в полном разгаре, несмотря на пожары вокруг, рушащиеся кирпичные стены, горящие развалины старых домов.

Дом осел вдруг и стал проваливаться в преисподнюю — в ад посреди призраков-деревьев, покрытых зеленой листвой. Старый Уиллис взлетел в воздух, охваченный пламенем, и упал, превратившись в запекшийся, почерневший кусок плоти, — он умирал так каждый день. Элис уже не плакала, она лишь вздрагивала слегка. Она старалась не замечать свалившегося на нее ужаса, пробираясь среди падающих, но бестелесных кирпичных стен, мимо озабоченных призраков, которые в своей спешке нисколько не тревожились происходящим.

Кафе Кингсли уцелело больше, чем все, что окружало его. Оно служило убежищем для нее. Здесь она обретала чувство защищенности. Она толкнула дверь, услышала тихий звон уже исчезнувшего колокольчика. Посетители-призраки оглянулись, зашептались между собой.

БЕЗУМНАЯ ЭЛИС

Этот шепот раздражал ее. Она предпочитала не замечать их взглядов, их присутствия и устроилась в угловой кабинке, где были лишь следы огня.

«ВОЙНА» — гласил жирный заголовок в газете, высовывавшейся из автомата. Ее затрясло, она взглянула в лицо Сэма Кингсли, лицо покойника.

— Кофе, — сказала она. — И сэндвич с ветчиной.

Она всегда заказывала одно и то же. Даже в той же последовательности. Сумасшедшая Элис. Ее болезнь служила и поддержкой для нее. Каждый месяц с тех пор, как ее выдворили из больницы, ей присылали чек. Каждую неделю она возвращалась в клинику, к врачам, которые тоже стали призраками, как и все остальные. Здание больницы было охвачено пожаром. По голубым, стерильно чистым холлам стелился дым. На прошлой неделе один больной сбежал — весь в огне…

Дребезжание посуды. Сэм поставил на стол кофе, быстро вернулся за сэндвичем и принес его. Она склонилась над столом и стала есть видимость пищи из разбитой тарелки и пить видимость кофе из закопченной чашки с призрачной ручкой.

Она завтракала, она была так голодна, что забыла на время о владевшем ею ужасе. Самые страшные видения потеряли власть над ней — они являлись ей уже сотни раз, и она перестала плакать над тенями. Она разговаривала с духами, прикасалась к ним, ела, чтобы унять боль в желудке, носила всегда один и тот же великоватый ей черный свитер, поношенную синюю блузу и серые брюки — только это из всех ее вещей, казалось, сохранилось в целости. По ночам она стирала их и высушивала, чтобы на следующий день надеть на себя, а вся остальная одежда оставалась на вешалках в шкафу. Только эти казались ей реальными вещами.

Своим врачам она ничего этого не говорила. Жизнь в больнице и вне ее научила осторожности и не откровенничать направо-налево. Она знала, что можно говорить. Ее способность хотя бы смутно видеть окружающих, позволяла ей улыбаться людям-призракам и ловко подыгрывать им, сидя на руинах того, что сгорело еще прошедшим вечером. Почерневший труп лежал в холле. Она, не дрогнув, мило улыбнулась тому доктору.

Они снабжали ее лекарствами. Лекарства гасили сны, заглушали вой сирен, шаги бегущих мимо ее комнаты людей. С их помощью ей удавалось заснуть в своей призрачной кровати высоко над развалинами ее дома, а там, внизу, в ночи потрескивал огонь и раздавались дикие вопли людей. О таких вещах она не говорила. Годы пребывания в больницах научили ее этому. Она жаловалась только на ночные кошмары и бессонницы, и врачи давали ей красные таблетки в больших количествах.

«ВОЙНА» — гласил заголовок в газете.

Когда она взяла в руку чашку, чашка задребезжала о блюдце. Она проглотила остатки сэндвича, запив их кофе, стараясь при этом не глядеть в разбитое окно на дымящиеся, скрюченные железные остовы машин на улице. Она, как и в другие дни, оставалась на месте, и Сэм неохотно опять наполнил ее чашку кофе, теперь она будет растягивать удовольствие, а потом попросит еще чашечку. Она, смакуя, поднесла чашку к губам и почувствовала, как унялась дрожь в пальцах.

Слабо прозвенел колокольчик. Какой-то человек закрыл за собой дверь и устроился у стойки.

И она ясно увидела его, он был настоящий. Она испуганно уставилась на него, сердце отчаянно колотилось в ее груди. Он заказал кофе, повернулся к автомату, чтобы купить газету, удобно устроился и, читая газету, ждал, когда остынет кофе. Пока он читал, она видела только его спину в потертом коричневом кожаном пальто, немного каштановых волос лежало на его воротнике… Наконец, одним глотком он проглотил остывший кофе, положил на стойку деньги и там же оставил газету заголовком вниз.

Молодое лицо, кости и плоть среди всех этих призраков. Он ни на кого не обратил внимания и направился к дверям.

Элис выскочила из своей кабинки.

— Эй! — крикнул ей вдогонку Сэм.

Она еще рылась в сумочке, когда прозвенел колокольчик, бросила чек на стойку, не посчитавшись с тем, что он был на пять долларов. От страха потерять человека в пальто она почувствовала привкус меди во рту. Вылетела из кафе, не раздумывая перескочила через осколки стекла, увидела, как исчезает в толпе призраков его спина. Она побежала, расталкивая толпу, пренебрегая языками огня, вскрикивая, когда осколки стекла сыпались, не причиняя ей боли, на ее голову, и все бежала, бежала!

Шокированные призраки оборачивались и смотрели на нее — то же самое сделал и он, и она налетела на него, ее ошеломило то, что на его лице отразился страх, когда он смотрел на нее.

— Вам что? — спросил он.

Она заморгала, пораженная тем, что он не отличал ее от других. И не нашлась, что ответить. Он рассердился и снова тронулся вперед, она последовала за ним. По щекам ее текли слезы, ей не хватало воздуха. На них смотрели со всех сторон. Он заметил ее и ускорил шаг — он шел сквозь сыпавшиеся осколки, сквозь языки пламени. Стена возле него стала рушиться… И она не удержалась, закричала.