Сломанная роза - Кирилл Казанцев

Кирилл Казанцев

Сломанная роза

Часть первая

Любовью шутит Сатана.

А. С. Пушкин

— Вадик, просыпайся, в садик пора! — послышался сквозь сон насмешливый голос мамы. — Ты забыл, дорогой, кто рано встает…

Тот весь день блуждает сонной мухой! Вадим зарылся в подушку. Зачем вставать? Рано ведь еще. Подождут детский садик, школа, которую он окончил около семи лет назад. Он взрослый, состоявшийся мужчина, он имеет право немного поспать…

— Вадик, вставай, — упорствовала мама, заглядывая в приоткрытую дверь. Она забавно морщила нос, чтобы не рассмеяться. — Я принесла тебе благую весть.

Он решительно не выспался, ведь вчера сильно устал.

— Вадик, поднимайся, ты сегодня женишься! Давно пора, дорогой, не век же тебе по мальчишникам водку пить…

Вздрогнули стены, на первом этаже отец включил на полную громкость музыку, и дом огласили слова песни: «А эта свадьба, свадьба…» Пели и плясали стены, Вадим, ошарашенный, вылетел из кровати и с ужасом уставился на смеющуюся маму.

— Я сильно загулял вчера, мам? — прохрипел он.

— Не сильно, — успокоила женщина. — Мы с твоим отцом держали ситуацию под контролем. Постоянно звонили в «Гнездо глухаря», где вы с друзьями бурно отмечали твой последний день холостяцкой жизни. Как ни странно, ты вел себя прилично, хотя ваш мальчишник несколько раз порывался перейти в девичник. Драк и разборок не было. Ты вовремя покинул компанию, вернулся домой, а твои друзья продолжали веселье в дамском обществе, но это уже их проблемы. Главное, чтобы твой свидетель вспомнил, какой сегодня день. Просыпайся, Вадик. О, ты уже проснулся… — с усмешкой констатировала мама и закрыла дверь с обратной стороны.

Вадим попытался сосредоточиться, ведь сегодня очень важный день. Он женится на самой красивой девушке Карагола и окрестностей. «Положительный пацан» Вадим Платов завязывает с холостяцкой жизнью. Он метнулся к окну, за которым был нормальный летний день, потом к кровати, чтобы заправить ее, но передумал — мама заправит, так и быть, в последний раз, в качестве исключения. В добротном доме на западной окраине Карагола гремела музыка, уж если отец что затеял, то на полную катушку. Парень метался в смятенных чувствах, не зная, за что хвататься. Кинулся к зеркалу — выглядит неплохо, вчера не перебрал, хотя голова немного побаливала. Из зазеркалья таращился взъерошенный парень с ладной спортивной фигурой, скуластой физиономией. У Вадима засосало под ложечкой от переполняющих эмоций. Дождался заветного дня…

И даже мальчишник в «Гнезде глухаря» не смог его испортить. Память воскрешала эпизоды вчерашнего веселья. Лучшее заведение Карагола, избранная мужская компания. Поначалу все чинно, выпивали, закусывали, рассыпались в комплиментах его невесте, мол, респект и уважуха, дорогой товарищ, твоя девушка так хорошо на тебе сидит. Разглагольствовал худосочный Шершень: «Такой важный день, приятель, ты должен хорошенько его запомнить, поэтому давайте напьемся. Господа, для начала грамм по триста, чисто для подвига…» Какие-то люди примыкали к компании — знакомые и не очень, гремела музыка, носились официанты. Исполнительница «экзотических» танцев, скинув одежды, извивалась вокруг шеста. Ржал толстяк Борька Шустов по кличке Портос — он тоже недавно стоял перед выбором: жениться или нет? И не женился… Шершень неугомонно подкалывал, мол, зачем тащиться в медовый отпуск на какое-то Бали, где Вадим никого не знает? Есть отличная возможность недорого отдохнуть в постели — как Джон Леннон и Йоко Оно. В разгар веселья «дружок» жениха Максим Горелов привел двух развязных девиц с толстым слоем макияжа, заявив, что это не для Вадима, но в принципе, глядя на них, он может мысленно осуществить свои самые смелые фантазии. На подходе еще парочка, они уже здесь, и движутся по залу…

Вадим покинул мальчишник, пока тот не перерос в свальной грех. И был этому страшно рад. Он выдержал испытание, вынес из сражения свой чистый образ. Чем не выгодный жених? Пять лет назад был «проклят» приказом министра обороны — от армии не косил, не изворачивался, достойно отслужил в десантно-штурмовой роте. Обаятелен, привлекателен, твердо стоит на ногах, деньжата водятся. Достойный резидент небольшого сибирского городка, расположенного на стыке Хакасии и Кемеровской области в жутко красивых предгорьях Саян. Имеет небольшую собственную фирму, занимающуюся грузоперевозками, десяток технически исправных «Газелей», добрососедские отношения с коммерсантами района. Имеется пара собственных магазинов, пивные точки, где все по-честному. Кругом друзья, никаких врагов…

Наступили часы большого волнения и долгих сборов. Ведь он обязан достойно подчеркнуть ослепительный блеск своей невесты. Белоснежная рубашка, галстук, элегантный костюм за полторы тонны бакинских, маска уверенности и торжественности на сведенном судорогой лице… В десять утра он скатился вниз при полном параде. Боевым конем на сегодня был «лобастенький» шестисотый. Нормальная центровая тачка. И пара черных «бэх» дружеской огневой поддержки… Вадим был неотразим в непривычном образе. Волновались родители, уже переодевшиеся к торжеству. Глубоко дышала мама Елизавета Петровна, она отлично выглядела в свои сорок восемь, фигура такая, что молодые нервно курят. Отец возбужденно подмигивал, хлопал отпрыска по плечу — для Федора Ильича и его благоверной это тоже был ответственный и волнительный день. Сбредались похмельные друзья.

— Не могу… — стонал толстяк Борька Шустов — его качало, как неваляшку, пиджак расползался на пузе. — Чего мы так надубасились? Мой организм ругается матом, а еще целая свадьба впереди…

Ухмылялся стройный Максим Горелов — самый ответственный друг, он выглядел так, словно и не было бурной ночи, галантный, отутюженный, со скорбной миной на загорелом лице, дескать, отправляем такого парня в последний путь…

— Как я выгляжу? — взволнованно шептал Вадим, теребя огромный букет роз.

— С пивом — нормально, — ухмылялся Максим. — Лепень — ништяк, коцы — сияют. Да не парься ты, Вадим, справимся, прорвемся. Друзья с тобой.

— Какие, к дьяволу, друзья? — шипел Вадим, проглатывая слова, он действительно безбожно волновался. — Где Шершень, так его растак?

— Да, действительно, Шершня не видно, — монотонно бухтел Максим. — Вы не в курсе, пацаны, он сова или жаворонок?

— Он дятел, блин… — усмехнулся Шустов.

Ожидаемый гость примчался, когда компания рассаживалась по машинам — долговязый, нескладный, блаженно щурился. Коноплев Роман Сергеевич, школьный друг Вадима, балагур и любитель вечеринок. А Шершень — просто погоняло. Прицепилось к парню после драки двухлетней давности, когда шпана из Камышинского района по скудости мозгов пыталась наехать на рыбачью артель Федора Ильича Платова. Бились дружно всей ватагой, вставили недоумкам по первое число. Не сказать, что все прошло гладко — кровь текла, кости трещали. Исчерпав «приличные» аргументы, Ромка вцепился зубами в сплющившего его братка. Вереща от боли, тот пустился наутек, а через час у пострадавшего высыпала на роже аллергическая сыпь, его увезли в больницу, долго лечили. Ромка ходил гоголем, пацаны ржали, кто-то вспомнил, что у него была такая же сыпь после укуса шершня — в общем, приклеилось прозвище…

Все было чинно, не скучно, пока без куража. Невесту выкупали с размахом, соря деньгами. Жених со свидетелем рвались через заградительные барьеры, отвоевывая пяди земли у каких-то хихикающих девчонок, у наряженных баб бальзаковского веса и возраста. Их не пускали, предъявляли претензии и завышенные требования. Встала грудью разбитная девица по имени Настя и прозвищу Фрикаделька, с лихвой характеризующему особенности ее фигуры — не обидчивая, резка на язык. Она трудилась диспетчером в фирме Вадима и не теряла надежды выйти однажды замуж, причем не по приколу, а по любви. Именно она была сегодня подружкой невесты, что очень не нравилось кисло улыбающемуся Максиму. Носился с аппаратурой приглашенный фотограф, кто-то вел любительскую видеосъемку. Родители невесты пытливо разглядывали жениха, будто первый раз увидели. Он уже решил, что будет называть их «мамой» и «папой». Тестя звали Валерий Леонидович, тещу — Алевтиной Валентиновной. Язык сломаешь, пока научишься выговаривать без запинки.

— Девчонки, разбегайтесь! — визжала Фрикаделька, глядя, как Вадим готовится к последнему броску на крыльцо. — Этого парня ничто не остановит, зашибет же!

Он прорвался в опрятный домик, окруженный фруктовым садом, захлопнул дверь перед носом улюлюкающей толпы. Из комнаты показалась невеста в белоснежном платье — взволнованная, румяная, утонула в его объятиях. Наипрекраснейшая Надежда… Еще одно солнце взошло и засияло над планетой! Сердце колотилось, ведь он по уши влюблен и не может без этой девчонки, теперь он никому ее не отдаст, они обязаны быть вместе до гробовой доски.