Первый и единственный - Джоанна Нельсон

Джоанна НЕЛЬСОН

ПЕРВЫЙ И ЕДИНСТВЕННЫЙ

1

Эмили посмотрела в зеркало заднего обзора и тихонько вздохнула: Холли уснула. Полчаса назад ей с огромным трудом удалось утихомирить дочку. Холли обнаружила исчезновение своей любимой куклы и отчаянно разревелась.

— Где моя кукла?! — рыдала она так душераздирающе, что Эмили едва не стало плохо. — Я хочу мою куклу! Мою Лили…

— Тихо, малыш, сейчас мы ее отыщем.

Куклу Эмили обнаружила спустя двадцать минут, после того как перевернула трейлер вверх дном. Бедолага провалилась в щель между узкой кроваткой девочки и боковой стенкой автомобиля.

— Я сама! — потребовала Холли, чрезвычайно щепетильно относящаяся ко всему, что являлось ее частной собственностью.

Ухватив за ноги многострадальную куклу, Холли дернула ее изо всех сил. В итоге голова несчастной осталась в щели, а все остальное — оказалось в руках Холли. Несколько секунд девчушка только недоуменно хлопала глазами, словно не в состоянии понять, отчего ее игрушка так видоизменилась. А потом Холли завопила так, что у Эмили потемнело в глазах:

— Она сломалась!

— Холли, дорогая, я все сейчас починю!

Эмили забралась на кроватку и сунула ладонь в щель. Кончиками пальцев она касалась синтетических волос куклы, но достать недостающую часть никак не получалось. В конце концов ценой неимоверных усилий и чувствительной царапины на тыльной стороне ладони голова Лили была извлечена, и Эмили с вздохом облегчения водрузила ее на законное место. Слезки высохли, как по волшебству, и Холли прижала свою драгоценность к груди.

— Постарайся больше не терять свою Лили.

— Я не теряла. Ее утащил Бука.

— Бука?

— Да, он живет под кроватью. Он чудовище, — сообщила Холли. — Иногда он бывает смешной, но я не люблю с ним разговаривать. Он меня пугает.

— Холли, под твоей кроватью никто не живет, — попыталась переубедить дочку Эмили, но Холли поджала губы и уставилась в пол.

Эмили поняла, что разговор придется отложить. В конце концов, парой фраз тут явно не отделаешься. Холли входила в возраст, когда дети от недостатка общения со сверстниками могут завести себе воображаемого друга, но Эмили даже предположить не могла, что вместо «друга» Холли может придумать чудовище Буку, живущего под кроватью.

— Мы поговорим о Буке чуть позже. Скоро станет темнеть, а нам еще нужно найти мотель.

Холли, по-прежнему прижимая куклу к груди, кивнула, а у Эмили сжалось сердце, как бывало почти каждый раз, когда она смотрела в огромные и доверчивые глаза дочки.

Эмили вернулась за руль и сверилась с картой. После некоторого колебания она решилась на другую дорогу, что, по ее расчетам, должно было сократить путь почти на пятьдесят миль. Управляя трейлером, Эмили не забывала поглядывать в зеркало заднего обзора на Холли. Девчушка вытащила большую коробку из-под обуви, где хранилось «приданое» Лили, и принялась расставлять кукольную мебель. Самым последним был извлечен шкаф, куда Холли складывала «наряды» своей ненаглядной Лили. Все эти платьица, юбочки и кофточки Эмили сшила из лоскутков по выкройкам одежды для Барби, которые они с Холли обнаружили в каком-то журнале… Холли так и уснула, окруженная кукольной одеждой, прижав свою Лили к себе.

Эмили взглянула на датчик топлива, который давным-давно подмигивал ей злым красным глазом, сигналя, что бензина осталось всего ничего. Из-за подорожавшего топлива этот дом на колесах требовал гораздо больше вложений, нежели рассчитывала Эмили. Их маленькая семья переживала не лучшие времена: деньги на банковском счете понемногу таяли, особенно если учесть, что у Эмили не было постоянного заработка. Перед началом путешествия она жестко спланировала бюджет, но действительность внесла коррективы, и Эмили пришлось пересмотреть некоторые статьи расходов. Ограниченность в финансах стала причиной ее постоянного беспокойства: что-то сродни ноющей боли, которая не отпускает ни на миг.

Когда-то она была гораздо большей оптимисткой и как истинная американка в восьмом поколении свято верила в исполнение собственной американской мечты. Ей казалось, что жизнь прекрасна: вот она вся как на ладони, легка и понятна, и впереди — осуществление всех ее замыслов. Всего того, о чем Эмили мечтала: карьера, уютный дом, хороший автомобиль, солидный банковский счет… Эмили наивно полагала, что все в ее руках, что жизнь «послушна», как может быть податлива глина рукам искусного гончара. Но оказалось, что жизнь — это очень коварная штука и больше всего ей нравится преподносить таким самоуверенным особам сюрпризы. Наверное, это была ее расплата за излишнюю самонадеянность…

Огромный щит указателя дал понять, что до Остина еще слишком далеко. При скорости, с какой двигался трейлер, они проведут на колесах еще немало часов. Даже для Эмили это путешествие было не из легких, что уж говорить о малышке Холли. Но у Эмили не было выбора.

Это путешествие могло бы продлиться всего несколько часов, воспользуйся Эмили услугами местных авиакомпаний. Но, во-первых, она ужасно боялась летать, во-вторых, вместе с транспортировкой вещей это была непозволительная роскошь. Ну а в-третьих, и это самый важный аргумент, Эмили боялась, что отцу Холли, Дюку Монтгомери, удастся проследить их путь. Дюк был ее самым больным местом на протяжении двух лет. Она постоянно убеждала себя, что ее предчувствия — всего лишь следствие невроза. Но после того как Дюку каким-то образом удалось позвонить ей, Эмили совсем потеряла покой. И даже заверения адвокатов о том, что Дюк надежно заперт в лечебнице, где охрана едва ли не лучше, чем в самом строгом режимном учреждении, совершенно не успокоили ее. Чейз Сигал выглядел непрошибаемо спокойным и разговаривал с Эмили таким снисходительным тоном, что не оставалось сомнений в том, что он считает сообщение Эмили о звонке Дюка плодом ее воображения. Его коллега из адвокатской конторы «Баннер и партнеры» поддакивал и безостановочно кивал, как китайский болванчик, полностью солидарный с Чейзом.

Подобное отношение лучше всяких слов говорило, что, как бы Эмили ни старалась сейчас, ее все равно не примут всерьез. Она может добиться только того, что вызовет подозрения насчет собственного психического здоровья. Как бы к этому ни относились адвокаты, сама Эмили была уверена в том, что угрозы Дюка — не пустой звук и не сотрясение воздуха. Она видела ненависть в его глазах, а кривая усмешка и хриплый голос Дюка слишком много ночей преследовали ее в кошмарах. Дюк Монтгомери поклялся ей отомстить, а значит, не существовало заборов, охраны и судебных постановлений, которые могли бы сдержать этого человека.