Смотритель маяка и его жена - Сара Маккензи

Сара Маккензи

Смотритель маяка и его жена

Ее ладони коснулись лица мужчины. Холодное тело лежало неподвижно, казалось, что он мертв. Но Шаманка знала, что это не так. Внутри еще жило тепло, готовое возродиться. Его ресницы дрогнули. Она тихо, нараспев стала произносить слова пробуждения, постепенно голос креп, пока не загремел под высокими сводами собора. Напоенный благовониями воздух дрожал.

Он открыл глаза: один — темный и пронзительно-блестящий, а другой — мутный и невидящий. Через всю щеку тянулся шрам — след от обломка шпангоута, вспоровшего плоть и изуродовавшего один глаз. Он должен был умереть сразу, как только буря разбила его корабль, а не позднее, когда, уже став смотрителем маяка, пытался спасти пассажиров тонущего парохода.

— Зачем ты пробудила меня? — произнес Зек сиплым голосом.

— Потому что для тебя есть дело, — жестко ответила Шаманка. Ее голубые глаза сияли на лице, обрамленном длинными рыжими прядями.

Он с трудом сел. Темные волосы сзади были завязаны в хвост, как обычно носят моряки. Загорелая кожа обветрена. Большую часть своей Жизни этот человек провел на воздухе, под палящим солнцем, получая удовольствие от противостояния стихиям.

Он знал, кто перед ним: Шаманка, владычица Среднего мира, известного как чистилище. Иногда она выбирала кого-то из смертных, если считала, что он не полностью выполнил свое предназначение на земле, и в нужное время возвращала его в мир живых, давая второй шанс.

— Я снова посылаю тебя в мир смертных, — сказала она. — Ты должен обратить зло во благо. Все те души погибли. Ты должен их спасти и помочь мне схватить чудовище, виновное в их смерти.

Он поднял на нее глаза — один поблескивал в пламени свечей, другой был пуст и темен. Она ждала спора и сопротивления, поэтому прозвучавший ответ ее удивил.

— Если я буду тебе помогать, хочу получить кое-что взамен.

Ее глаза гневно блеснули.

— Я даю тебе возможность вернуться к жизни, чего же еще?

— Мне нужно разыскать мою жену Изабель. Я тоскую по ней, мучаюсь без нее. Поможешь ее найти?

Шаманка улыбнулась:

— Так это любовь! Или вожделение?

Он улыбнулся в ответ, но его сердце бешено колотилось, и она это знала.

— Она воплотилась снова, в другом времени и в ином теле. Ваша совместная жизнь закончилась. Есть законы, которые даже я не могу нарушать, Зек.

— Плевать на законы! Мне нужна моя жена. И я помогу тебе, только если исполнишь мое желание.

— Я могу навечно отправить тебя в бездну! — гневно крикнула она. — Повинуйся, смертный!

Любой другой человек пошел бы на попятный, но не этот.

— Если отдашь ее.

Шаманка снова улыбнулась — столь безрассудная смелость ее забавляла. Значит, выбор сделан правильно, потому что именно безрассудство и смелость требовались для достижения ее цели.

— Я найду твою жену, а ты поможешь мне схватить чудовище.

Зек понял, что одержал верх. Он поклонился, с облегчением оторвав взгляд от жуткой красоты Шаманки. Когда он выпрямился, перед ним уже никого не было. Хлопанье крыльев заставило его поднять глаза вверх: в полумраке под сводом парила огромная птица. В следующий миг собор опустел и он остался один.

Осторожно перекинув ноги через край гробницы, он спрыгнул на мраморный пол. Память возвращалась, но медленно и неуверенно, будто со скрипом поворачивалось колесо, которое долго не использовали. Был шторм. Нет — два шторма: первый уничтожил его корабль, а второй унес много жизней. Это была его вина, и он погиб, пытаясь спасти людей. А в ушах по-прежнему звучал голос чудовища…

Птица вернулась. Хлопанье крыльев стало громче, и на мгновение вместо птичьей головы он увидел лицо Шаманки со взглядом пронзительным, как кинжал. Потом налетел вихрь, и его закружило…

Обратно в земной мир.

Назад в прошлое.

Иззи опять снился тот сон. Сильный ветер дует прямо в лицо, и она крепко вцепилась в стоящего рядом мужчину, боясь упасть. Внизу, у подножия маяка, волны бьются о скалы, высоко взлетают хлопья пены, брызги попадают на кожу и жгут глаза.

— Вон там! — прокричал он, вытянув руку.

Огни пассажирского парохода едва различимы из-за шторма. Иззи представила острые гибельные скалы, затаившиеся в глубинах клокочущего моря. Люди в опасности, и только маяк — их надежда на спасение. Маяк Зека. Ее переполняла гордость за него.

Будто услышав ее мысли, он повернулся, и она прижалась к нему, ощущая влажное тепло его кожи и дыхание около самого уха: «Изабель…»

А за его спиной над волнами поднималось нечто: из моря, словно гора, вырастало существо со скользкой голубой кожей, широкими плечами и обнаженным туловищем, покрытым странными рисунками, и хвостом наподобие рыбьего. Его спутанные белые волосы были перетянуты водорослями, а лицо перекошено от ярости. Мифическое чудовище пучины. Она даже не знала, как его назвать. Но Зек сказал:

— Нептун.

Свет маяка внезапно погас…

Иззи проснулась в постели, не понимая, где она, и убеждая себя, что это сон и он пройдет, как было уже не раз.

Кто-то нежно и осторожно провел пальцем по ее щеке. Загрубевший палец мужчины…

— Изабель…

Иззи застыла. Никто не называл ее Изабель, даже родные и бывший муж. Тот, кто сейчас находился рядом, — просто сон, мираж, он не существует.

Несуществующий мужчина снова коснулся ее лица, теперь губами. И придвинулся ближе. Иззи подумала, что надо бы испугаться и позвать на помощь, но страха не было. Она знала этого человека так же хорошо, как саму себя, и не собиралась кричать. Наоборот, она чувствовала внутри неодолимо растущее желание: одно дело — видеть сон, как занимаешься любовью, и совсем другое — наяву.

— Изабель, — снова прошептал он.

Она боялась открыть глаза. Если держать их закрытыми, фантазия так и останется фантазией, а если открыть, станет очевидно, что здесь никого здесь, и она сойдет с ума. «Зек?» — выдохнула она и дотронулась до него. Господи боже, это его лицо! Повязка на глазу, тонкий улыбающийся рот и волосы, туго стянутые в хвост.

Он целовал ее пальцы, губы, и желание становилось нестерпимым.

— Открой глаза, — повелительно сказал он. — Я здесь, я живой.

Она медленно разжала веки. В полумраке он глядел прямо на нее, и это было так знакомо.

— Зек? — Дорогое имя привычно слетело с губ.

— Я тебя нашел. Любимая, жена моя, моя Изабель!

Ей хотелось сказать, что она не его жена и не та Изабель, но чувство было такое, словно он прав и они созданы друг для друга. И вот она уже в его объятиях, их тела переплетаются, двигаются в унисон, страсть нарастает и становится невыносимой… А когда все закончилось, она погрузилась в уютное спокойствие безмятежного сна.