Катастрофа - Александр Щёголев

Александр Щёголев

Катастрофа

И не одно сокровище, быть может, минуя внуков, к правнукам уйдёт.

И снова скальд чужую песню сложит и как свою её произнесёт.

1. Страшно. Мне очень страшно. Мне ещё никогда не было так страшно. Это не краткая вспышка животного ужаса — это осознание полной безвыходности.

Вокруг только мрак, бетон, неясные тени искорёженных приборов, сводящая с ума тишина. И одиночество. Боже мой, я один, совсем один! Что делать? Дай мне силы… Дай мне силы повеситься.

2. Была ночь. Мы вдвоём дежурили за пультом, Стас и я. В бункере кроме нас никого, смена должна явиться в восемь. Мы зевали, травили анекдоты, трепались, обсуждали альманах современной прозы. Поливали молодых авторов сочными помоями… И тут — началось. Стрелки — все до единой — запрыгали, позашкаливали, сирена вякнула и заткнулась, мы даже «Ой!» не успели сказать, как свет медленно погас, и сверху ворвался этот жуткий вихрь.

Меня швырнуло из кресла на щит. Я увидел, что рушится потолок, и закрыл глаза… Проклятые воспоминания, что же вы со мной делаете?

3. Да, бывают минуты, когда хочется повеситься. К счастью, в такие минуты опускаются руки. Очень плохо мне было, когда я очнулся. Ситуация представлялась яснее ясного: меня завалило. Я в склепе, в бетонном чреве.

Оставалось только лежать пластом и скулить, неумолимо покрываясь трупными пятнами. Ни сил, ни мыслей, а в голове прокручивалось одно бесконечное кино: ворвавшийся с неба вихрь беснуется, безнаказанно крушит родной бункер — вспыхивает проводка, лопается оборудование, сверху падают мощные глыбы. Кошмар… Я бы точно умер, надёжно и быстро, если бы не это чудо. В открытые глаза мне светила какая-то звезда! Долго, позорно долго её живительный лучик пробивал пелену моего отчаяния, но — свершилось.

Вернулся разум. Звезда светила, специально для меня светила, поэтому я и не умер. Оказывается, пока видишь звезду, можно жить.

4. Мне ведь всего двадцать два года. Я не женат и, к счастью, даже не влюблён. У меня пытливый ум и богатая творческая натура. Вполне серьёзно!

Для своих лет я достаточно развит интеллектуально и духовно. Что из всего этого следует? Простейший вывод. Куда уж проще — не быть идиотом.

5. Странный, скажу вам, мирок! Стены бункера остались целы, а начиная с середины зала, как раз там, где был установлен пульт, вздымается груда камней и обломков всякого электронного хлама. Потолка нет, зато в недоступной вышине зияет таинственным образом появившийся пролом. А бункер, между прочим, находился на глубине семьдесят метров. Груда обломков стеной поднимается до самого пролома, так что я угодил на дно чудовищного колодца. Наверху темнеет крошечный участок ночного неба, в котором сияет одна-единственная звезда, спасшая мне жизнь. Кроме неё ничего больше не видно. Причём, звезда настолько яркая, что свет её, рассеиваясь по разорённому бункеру, даёт зрению кое-какой шанс. Во всяком случае, можно ходить, не боясь расшибить себе лоб. И я обошёл свои владения. Уцелели почти все подсобные помещения, примыкающие к центральному залу, в них я сумел обнаружить несколько жемчужин. Работающий карманный фонарик — раз. Тёплый спальный мешок — два. И самое главное — склад продуктов! Там было столько консервов и брикетов, что я их, наверное, за всю жизнь не съем. Из крана в туалете шла вода — вероятно, осталась в стояке. Короче, повезло мне просто неописуемо. А вот Стас пропал бесследно. Боже мой, как жаль беднягу! Лежит где-нибудь под завалом, превращённый в кровавый кусок мяса. Спорили мы с ним, читали друг другу свои стихи, дуэтом мечтали о славе, ругали классиков и современников, бегали вместе по девочкам. И теперь он вот так… Впрочем, а я-то сам? Да, пока ещё жив. Но кто подскажет, дар это или проклятье!..

Ладно, с самим собой ни к чему кокетничать. Конечно, меня скоро найдут, не могут не найти. Кинут верёвочную лестницу, спустятся, возьмут на руки, вытащат наверх… Надо подождать, надо только потерпеть. И всё будет в порядке. Люди меня спасут.

6. Тут творится какая-то глупость. Я никак не могу взять в толк, что происходит. Не знаю, сколько часов я ждал — ел, пил, воздевал глаза к чёртовой дырке над головой, — но вокруг ничего не менялось. Никаких признаков ведения спасательно-восстановительных работ. И вообще — абсолютная, одуряющая тишина. Как я кричал! Соорудил из рваных кусков жести предмет, напоминающий рупор, орал в него до хрипоты, надеясь, что наверху меня услышат. Ноль реакции. Никому я не нужен. Меня там что, уже похоронили? А самое странное, что в проломе не светлеет. Всё то же тёмное небо, наполненное сиянием моей звёздочки-спасительницы. Наручные часы разбились при ударе о щит, поэтому не представляется возможным узнать, сколько времени прошло с момента катастрофы. Нескончаемая ночь. Мистика, время будто остановилось. Как же отсюда выбраться, как?

7. Конца-края не видно заточению. Страх теперь мучает беспрерывно, потому что ничего, ну ровным счётом ничего не происходит! Страх и тоска. Через определённые промежутки времени мне начинает хотеться спать, и я сплю, потом просыпаюсь, думаю о своей пропавшей жизни, уничтожаю консервы, меряю шагами этот призрачный замкнувшийся мирок и снова сплю. Очевидно, организм продолжает отсчитывать прежние мои сутки. А здесь время не движется. Сутки мне теперь заменяют периоды бодрствования — другого способа ориентироваться во времени нет. Много бодрствований подряд я лихорадочно искал выход. Пытался взобраться по стенам колодца, несколько раз срывался, а когда грохнулся с четырёхметровой высоты, понял наконец — это бессмысленно. Альпинисту со снаряжением, наверное, удался бы подобный трюк, но я — рядовой обыватель!.. Была надежда на шахту лифта — она оказалась заваленной. В принципе, бункер имел два лифта: один здесь, второй — с другой стороны зала, однако путь туда закрыт горой обломков.

Окончательность сложившегося положения приводила меня то в отчаяние, то в ярость. Случилось со мной несколько дурацких припадков, когда я совершенно терял чувство реальности: метался из комнаты в комнату, строил глупейшие проекты создания лестницы в семьдесят метров, пытался закинуть в пролом камни, бросался на стены и просил их меня отпустить, короче — сходил с ума. Ситуация-то бредовая! Своими глазами вижу над головой вожделенный выход, который абсолютно недосягаем. Но теперь я успокоился и чётко осознаю ужасающую своей простотой истину. С содроганием глядя наверх, в черноту пролома, спрашиваю себя — что же делать? Звезда светит, значит, жить пока можно. Но пора уже что-то придумать. Надо как-то спасаться.

8. Существуют две гипотезы, причём обе они одинаково безнадёжны для меня.

Я не учёный, разумеется, но должен же я был объяснить себе всю эту чертовщину! Произошла глобальная катастрофа, что-нибудь в астрономических масштабах. Например, взрыв на солнце или встреча с суперкометой или ещё что-то в таком духе. И наша планета перестала вращаться. При этом погибло большинство жителей на поверхности. А то и все поголовно. Объект наш особой важности, расположенный к тому же в черте города с миллионным населением — неужели никому не пришло бы в голову наведаться сюда, сохранись хоть какая-то государственность? Кошмарная гипотеза, я гнал её от себя, прятался в другой гипотезе. Что, если катастрофа носила местный характер, обрушилась непосредственно на бункер? Я никогда не любил читать всякие глупости, паразитирующие на модных словечках — насчёт гиперпространств, параллельных пространств, замкнутых пространств и прочее, и прочее. Но вдруг в самом деле «пространство», извините за пошлость, «свернулось» в моём бункере? В общем, взрыв это был или космическая дрянь заявилась в гости, мне уж не понять теперь, но вполне могло случиться нечто такое, именно из нелюбимых мной фантастических книжек. Я не физик, я оператор — сформулировать толком не могу… Не могу, не могу, не могу… Не могу больше, ребята. Мне очень страшно. Неужели придётся всю жизнь гнить в этом колодце?

9. Нужно смотреть правде в глаза — надеяться мне не на кого. Обе гипотезы позволяют сделать одинаковый вывод: для меня человечества больше не существует. В моём нынешнем мире нет более одинокого человека, чем я.

Пугающая перспектива вечной старости, начавшейся в двадцать два года. У меня ничего нет. Без друга, без женщины, без дела, без будущего. Нет даже времени — остановилось оно. И покончить с собой не могу. Потому что трус.

Наверное, скоро сойду с ума. 10. Я был не прав! Однажды, съев брикет и запив его водой из крана, я в тысячный раз посмотрел наверх. И вдруг понял — у меня есть звезда. Она касается моего лица живительным светом, дарит силы, указывает истинный путь. Ещё у меня есть голова, а это, согласитесь, тоже немало. Теперь дело за пустяком — найти цель. Нет, не так, не так! Найти Цель… Поставить перед собой Цель, к ней автоматически приложатся средства, тогда вернётся и время. То есть будущее. Я сам себя спасу. Сам! 11. План такой. Прежде всего нужно осознать, что в каком бы мире ты не очутился, ты остаёшься человеком. Ты несёшь в себе человеческое. А что есть «человеческое»? Это культура. Не знаю, существует ли в мире ещё кто-нибудь кроме меня. Вполне может статься, что нет, такой вариант, увы, реален. Тогда я один и несу в себе эту культуру. Тяжкое бремя! И одновременно — главная миссия уцелевшего. Нужно сохранить культуру, если уж не сохранились люди. Для кого? Вопрос! Для себя, для тех, кто придёт после нас. Возможна и другая ситуация. Предположим, я в ином пространстве, где нет нашей человеческой культуры, но есть какие-нибудь расы со своей культурой. Тогда нужно дать им напиться из нашего родника. Если же действительно произошла глобальная катастрофа, и я в нашем пространстве, то занятие, которое я себе придумал, может оказаться бессмысленным. Да, но может и нет! Откуда я знаю, что на поверхности? Жалкие остатки цивилизации или одна лишь голая пустыня? При любом варианте следует исходить из худшего, то есть из того, что культура утеряна. Иначе потом придётся горько жалеть об ушедшем бесплодно времени. Дело моё будет святым — реставрация главного нашего богатства. По крохам, по кирпичикам. И нет здесь ничего смешного! Сейчас мне не выбраться из плена, но пройдут мои года, и должна, обязательно должна появиться возможность выхода. С чем я явлюсь тогда?.. Кстати, микроскопическая надежда на спасение есть и теперь. Забудем, наконец, про эту дурацкую дырку наверху, которая только отвлекает от поисков реального выхода. По ту сторону завала остался второй лифт — данный факт просто жжёт мне мозг. Вдруг его шахта уцелела? Можно попробовать разобрать в груде камней лаз, пролезть туда и проверить.