Какукавка - Юлий Буркин

Буркин Юлий

Какукавка

Юлий Буркин

Какукавка

И вот тут он берет в руки череп, смотрит на него и говорит... Говорит... О-о!.. - застонал, отбросив перо, Шекспир, вскочил и заходил по комнате. Говорит...

Он остановился возле входной двери и, раскачиваясь, пару раз несильно ударился головой о косяк.

- Говорит... - тоскливо протянул он вслух. - Что?!

Тук-тук-тук - постучали молоточком в дверь.

Кто бы это мог быть в столь поздний час? Однако Вильям Шекспир не отличался особой осторожностью: ведь скорее это мог быть какой-нибудь друг-актер с бутылочкой вина, нежели неизвестный враг. Даже не спрашивая, кто там, он отодвинул засов.

На пороге стоял юноша в странной одежде, явственно выдающей его нездешнее происхождение.

- Добрый вечер, сударь, - кивнул ему хозяин. - Вы ищете Вильяма Шекспира, сочинителя, или же вы ошиблись дверью?

- Нет, нет, - откликнулся тот с чудовищным акцентом. - Я есть очень нужен Шекспир. - И добавил: - Именно вас.

- И зачем же, смею поинтересоваться, вам понадобился скромный постановщик представлений для публичного театра? - осведомился Шекспир, отступая, чтобы пропустить странного незнакомца внутрь.

Теперь, при свете трех горящих свечей, он смог внимательнее разглядеть своего посетителя. Тот был молод, лет двадцати двух, двадцати трех, не более, и тщедушен телом. На носу его красовалось диковинное приспособление для улучшения зрения - очки, о которых драматург доселе знал лишь понаслышке, а одежда гостя была нелепа до комизма... В руках он держал нечто, напоминающее мешочек из странного, очень тонкого и блестящего, как шелк, материала.

В целом же незнакомец не производил впечатления человека умного или хотя бы богатого... А труппа ждет рукопись... Шекспир нахмурился:

- Не примите за неучтивость, однако я вряд ли смогу посвятить вам много времени... - начал он.

- Много не хотеть, - перебил его незнакомец. - Мало, очень мало я хотеть времени вас.

- Ну и?.. - спросил Шекспир, не сдержав улыбки. - Чем же могу быть полезен?

- Что вы писать? - спросил незнакомец, указывая на листы бумаги на столе.

- А вам, сударь, какое дело?! - Шекспир встал так, чтобы заслонить стол. Не агент ли вы соперников "Глобуса"? Или вы - шпион этого подонка Роберта Грина, который насмехается надо мной в памфлетах, пользуясь благорасположением знати?!

- Нет, я хотеть помочь, - юноша в очках приложил свободную руку к груди, широко улыбнулся и покивал. - - Я есть. Я мочь.

- Вряд ли найдется на свете некто, способный помочь мне, горько усмехнулся Шекспир. - Впрочем... Если вы настаиваете, я могу рассказать вам о своей теперешней работе, тем более что в ней нет секрета, и идею не украсть, ведь она не моя. К тому же я зашел в тупик и вряд ли смогу продолжать. Не знаю, зачем вам это нужно, но извольте. Может, в процессе разговора придет спасительная мысль... Хотя вряд ли... Присядьте, кстати.

Хозяин указал странному гостю на низенькую кушетку, а сам уселся напротив, на обитый потертым синим бархатом стул.

- Итак, за основу пьесы для театра, пайщиком которого я являюсь, я взял историю, рассказанную датчанином Саксом Грамматиком и пересказанную этой бездарью Томасом Кидом в пьесе о датском принце, симулировавшем сумасшествие...

- "Гамлет", - кивнул устроившийся на кушетке незнакомец в очках.

- Ах, так?! - вскричал Шекспир, вскакивая со стула. - Выходит, вы видели ту скверную поделку, где призрак короля кричит и стенает, взывая о мести так жалобно, словно торговка устрицами, которая чувствует, что её товар приходит в негодность?!

Незнакомец невразумительно пожал плечами, скорее всего, он не сумел перевести для себя этот стремительный поток слов. Но Шекспир и не ждал от него ответа. Он продолжил, расхаживая по комнате:

- Пьеса бездарна! Но мне показалось, что в основе её лежит история, которую я - но заметьте, только я - могу превратить в шедевр! Это тем интереснее, что таким образом мы утерли бы нос нашим конкурентам! Мы показали бы, что и голуби, и жабы делаются из одного материала, важно лишь, кто создатель - Бог или дьявол... Хотя пример и не удачен: жаба тоже Божья тварь... Я взялся за дело, и шло оно с отменным успехом. Но вот застопорилось. Стоп! - ударил он ладонью по стене. - Застопорилось до такой степени, что я уже отчаялся закончить эту пьесу! Как?! Как распутать этот противоречивый клубок?!

- Я мочь помочь... - вновь подал голос юноша, глянув зачем-то на металлический браслет на своем запястье.

Шекспир остановился и, багровея, резко повернулся к нему:

- Как вы можете мне помочь, осел вы этакий! - вскричал он. - Может быть, вы дадите мне денег, чтобы я расплатился со своими кредиторами?! Тогда мне и пьеса эта ни к чему!

- Где вы стоп? Какое место в пьеса? - спросил очкарик, не обращая ни малейшего внимания на его гнев.

- Что ж! Извольте! Я остановился на том, что Гамлет сидит на краю могилы и держит в руках череп. Ну?! Что вам это дало? Давайте, помогайте! - воскликнул поэт с горькой иронией.

Очкарик полез в свой мешок, выудил оттуда какой-то томик, полистал его, нашел место и сказал:

- Бедный Йорик.

Шекспир насторожился:

- Откуда вам известно это имя?!

Очкарик, водя пальцем по книжной странице, продолжал:

- Гамлет и Горацио говорят о том, что все умирать, все превращаться в пыль и грязь.

- Постойте, постойте! - Шекспир метнулся к столу. - В пыль и грязь?.. Из которой потом строит хижину бедняк... "Державный цезарь, обращенный в тлен, пошел, быть может, на обмазку стен..." Гениально!

Очкарик, переждав этот пассаж, продолжал:

- Мертвую Офелию класть в землю. Священник говорит, что молитву читать нельзя, можно только цветы класть. Ее брат Лаэрт сказать: "Опускайте. Пусть на могиле растут цветы... Синие..."

Шекспир, скрипя пером, забормотал:

- "И пусть на этой непорочной плоти взрастут фиалки!" Гениально!

- Лаэрт говорить проклятья...

Шекспир забормотал:

- "Да поразят проклятую главу того, кто у тебя злодейски отнял высокий разум..."

- Лаэрт прыгать в могилу. Туда же и Гамлет...

- Они дерутся! - вскричал Шекспир. - Их разнимают. Король говорит Лаэрту, что не стоит связываться с безумным...

- Да-да, - подтвердил очкарик. - Потом Гамлет говорит другу Горацио про письмо, которое он красть, а другое класть, чтобы - (по слогам) Гиль-ден-стерн и Ро-зен-кранц убивать. Потом приходит придворный Озрик и сказать о том, что Лаэрт хотеть драться с Гамлетом. Спорт. Э-э... Состязание.

- Но рапира будет отравлена! - догадался Шекспир.

- Да.

- Гамлет предчувствует беду?!

- Да, - кивнул очкарик и, перелистнув несколько страниц, продолжил, всматриваясь в напечатанное: - И вино отравленное тоже. На столе. Король хотеть дать вино Гамлету, но его выпивает королева Гертруда...