Пленник замка Зенды - Энтони Хоуп

Энтони Хоуп

Пленник замка Зенда

К 100-летию со дня выхода в свет первого издания

Перевели с английского Антон Иванов и Анна Устинова

Художник Анна Власова

Роман, который вы сейчас прочтете, появился на свет почти век назад — в 1894 году. Автор его — знаменитый английский писатель Энтони Хоуп (1863–1933), а перу его принадлежат подлинные шедевры приключенческой литературы. Захватывающие погони, дуэли, дворцовые интриги, феноменальное вероломство одних и высота самопожертвования других — вот лишь весьма поверхностный перечень того, с чем вы столкнетесь в «Пленнике замка Зенда» — лучшем романе писателя.

Со дня выхода роман «Пленник замка Зенда» выдержал сотни переизданий на родине и в США, дважды экранизирован, переведен почти на все языки мира и по сей день продолжает волновать новые поколения юных, да и многих не юных читателей. Мало кого ведь оставят равнодушными приключения, описанные так ярко и образно. Вот почему мы и решили, хоть и с почти столетним опозданием, познакомить вас с этой книгой.

Глава I. Рассендиллы и Эльфберги

— Когда же вы наконец займетесь чем-нибудь путным, Рудольф? — спросила меня за завтраком жена брата.

— Не вижу в этом никакого смысла, дорогая Роза, — возразил я и отложил в сторону ложку, которой ел яйцо. — Я и так вполне обеспечен. Я ведь могу почти ни в чем себе не отказывать. Чего же мне еще желать? Все равно, сколько ни бейся, всего себе не позволишь. Так уж устроен этот мир. Титулов мне тоже хватает. Как никак я брат лорда Бэрлсдона и деверь его очаровательной жены-графини. По-моему, больше чем достаточно. Во всяком случае, для такого человека, как я.

— Но, Рудольф, — настаивала она, — вам ведь уже двадцать девять лет, а вы ничем не заняты, вы…

— Вы правы, — перебил ее я, — я просто бездельничаю. Но зачем в нашей семье что-то делать?

Последнее мое замечание очень рассердило Розу. Ни для кого не секрет (именно поэтому я и решаюсь заявить об этом во всеуслышание), что, невзирая на все очарование, красоту и прочие достоинства, Роза принадлежала далеко не к такой знатной семье, как Рассендиллы. Правда, недостаток благородных кровей она восполняла более чем солидным капиталом. Видимо, именно это обстоятельство побудило благоразумного моего брата проявить отчаянное мужество. Он нашел в себе столько самообладания, что не только женился на Розе, но и как будто забыл о недостаточной ее родовитости.

— Вот только странно, отчего это в самых родовитых семьях иногда происходят прескверные вещи, — не осталась в долгу Роза.

Я вздрогнул. Рука моя невольно потянулась к волосам, и я почти бессознательно принялся приглаживать их. О, я-то прекрасно понял, на что она намекает.

— Хорошо, что хоть у Роберта волосы черные! — воскликнула Роза.

Я поглядел на дверь, в которую как раз входил мой брат. В отличие от меня, он ежедневно поднимался с постели не позже семи часов и, по его словам, успевал до завтрака так славно потрудиться, что садился за стол со сладостным чувством выполненного долга.

Заметив, что лицо жены раскраснелось, он подошел к ней и, ласково потрепав по щеке, спросил:

— Что случилось, дорогая?

— Понимаешь, — быстро ответил я, — ей не нравятся ни мои рыжие волосы, ни то, что я не желаю ничем заняться.

— Ну, волосы, положим, не его вина, — милостиво признала Роза.

— В каждом поколении Рассендиллов кто-нибудь рождается с таким носом или с такими волосами, как у Рудольфа. Ему посчастливилось унаследовать и волосы, и нос сразу, — объяснил брат.

— Я предпочла бы, чтобы в нашей семье такого вообще ни у кого не было, — упорствовала Роза, и ее красные щеки свидетельствовали, что гнев ее еще не прошел.

— И что это вы ополчились на мою внешность? Мне лично она даже нравится, — возразил я, отвешивая поклон портрету графини Амелии.

Жену брата это еще больше вывело из себя.

— Я тебе была бы очень признательна, Роберт, если бы ты убрал отсюда этот портрет, — сказала она, и в голосе ее послышалось раздражение.

— Но, дорогая, это невозможно! — запротестовал Роберт.

— Удивляюсь, Роза, как вы даже подумать могли о таком кощунстве! — добавил я.

— Тогда, по крайней мере, мы могли бы забыть об этой истории, — не сдавалась она.

— Не думаю, — с сомнением покачал головой Роберт. — Пока Рудольф с нами, мы никогда не сможем о ней забыть.

— Но я не понимаю, зачем вам потребовалось забывать? — удивился я.

— Но, Рудольф! — крикнула жена моего брата; теперь лицо ее совсем разрумянилось, и от этого она еще больше похорошела.

Я засмеялся и снова принялся есть яйцо. Такое завершение беседы меня вполне устраивало. Во всяком случае, они так и не решились пристроить меня к какому-нибудь занятию, и вопрос об этом снова откладывался на неопределенное время. Но я не успокоился. Мне хотелось еще немного позлить очаровательную Розу. Вот почему, напустив на себя самый невинный вид, я заметил:

— Как все-таки хорошо, что я Эльфберг!

Сейчас я вдруг подумал, что люди чрезвычайно непоследовательны. Например, в чужих книгах мне всегда досадно, если автор уходит куда-то в сторону. Это ужасно мешает, и я принимаюсь перелистывать страницы и не останавливаюсь до тех пор, пока снова не нащупаю прерванную линию сюжета. Но вот я начал писать сам и тут же столкнулся с необходимостью отступить от основной линии своего повествования. Ведь если я этого не сделаю, вы, дорогой читатель, ни за что не догадаетесь, отчего мои вполне невинные слова так вывели из себя прелестную Розу и почему, наконец, я с гордостью назвал себя Эльфбергом.

Сколь ни велик сам по себе род Рассендиллов, все же ничто, на первый взгляд, не оправдывает моих претензий на родство с Эльфбергами. Действительно, какая связь может существовать между Бэрлсдоном и Руританией, между особняком Рассендиллов на Парк Лейн, 305 и дворцом в Стрелсау, а также замком Зенда? Все это может показаться настолько несопоставимым, что если вы, дорогие читатели, посчитали мои слова за простое бахвальство, я просто не имею права обижаться. И все же…

Для того чтобы объяснить, в чем тут дело, мне придется рассказать давнюю историю. Ту самую историю, которую милая Роза предпочла бы навечно предать забвению. Так вот, это произошло в 1733 году. Англией правил король Георг II. Тогда он еще не поссорился с принцем Уэльским, и в стране царили мир и согласие. Именно в это время королевство посетил некий иностранный принц, который впоследствии правил в Руритании и вошел в историю под именем короля Рудольфа Третьего.