После бури - Дмитрий Федотов

Дмитрий Федотов

ПОСЛЕ БУРИ

— Стой!..

Негромкий, но властный окрик заставил замереть, и тут же Кир увидел на облитой лунным светом стене зловещую уродливую тень — мут!..

Мальчик оцепенело следил взглядом за движением врага. Но кто же остановил его? Муты не разговаривают, они нападают молча. Тень быстро заскользила по стене, и Кир сжал зубы изо всех сил, чтобы не заорать. Секунда — и в зияющем провале окна возник черный в ртутном ореоле силуэт. В то же мгновение темнота над головой мальчика раскололась, и узкий слепящий язык метнулся к окну. Мут дернулся было назад, но кончик адского пламени лизнул его в грудь и швырнул на груду битого кирпича.

И вдруг мут закричал: тонко, отчаянно, испуганно. Кир никогда еще не слышал, чтобы муты плакали. Ночами они порой устраивали жуткие, душераздирающие концерты, воя и улюлюкая, рыча и мяукая на все лады. Но плакать?!..

Стрелявший вышел из укрытия — высокий плечистый мужчина в мешковатом грязно-зеленом комбинезоне и каких-то странных мягких сапогах, почти не издававших звуков при ходьбе. На плече дулом вниз болтался светомет, а на широком армейском поясе — пистолет и несколько гранат. Когда человек оказался в полосе лунного света, Киру показалось, что голова незнакомца облита серебром — совершенно седая. Он подошел ко все еще не оправившемуся от испуга мальчику и по-отечески обнял за плечи.

— Ну-ну, малыш, не бойся. Все в порядке.

Раненый мут продолжал кричать на одной ноте — жалобно и страшно. Мужчина поморщился, вынул из ременной петли пистолет, передернул затвор и протянул Киру.

— Хочешь?..

Тот посмотрел на оружие, потом на своего спасителя и отчаянно замотал головой.

— Ладно, успокойся, — человек взъерошил ему волосы на макушке. Конечно, не детское это дело. Считай, что я неудачно пошутил.

Он направился к бьющемуся муту, поднимая руку с пистолетом. Кир закрыл глаза. Негромкий хлопок, и крик оборвался.

Тяжелая ласковая рука опустилась мальчику на плечо.

— Пойдем-ка отсюда, да поживее. Этот выродок так орал, что через четверть часа здесь соберется нечисть со всей округи.

Они вылезли через окно наружу и углубились в лабиринт каменных развалин…

5 июля 20… года, 00–32 по Гринвичу, база Патруля «Кара-Балта»

— Хелло, Вик!

— Привет, Стэн!

— Опять вместе?

— Отлично! Я рад.

— Сегодня — ваш сектор, тебе вести.

— Согласен…

Две матовые, полупрозрачные «птицы» со свистом рванулись с направляющих тангенсов в линялое южное небо.

Двое сидели у огня: ребенок, родившийся в Хаосе, и взрослый, переживший Бурю.

Костер, постанывая, облизывал жадным языком старое сухое дерево. Тени людей на древних красных кирпичных стенах беззвучно дергались в каком-то диком танце, а из темноты, обступившей яркий колеблющийся круг, то и дело высовывались, словно живые, странные полуистлевшие останки того, что было когда-то делом рук человека, а после…

— Как тебя зовут, малыш? — нарушил молчание мужчина.

— Кир. А тебя?

— Гром. Теперь…

Мальчик немного оживился:

— А кем ты был до Бури?

— Я… не помню, — почему-то смутился Гром.

— Так ты — из Вернувшихся, да? — Кир не скрывал любопытства.

До этого он только слышал о людях, пришедших из Эпицентра — места рождения Бури.

Рассказывали о них всякое: что летать могут, мысли слушать, сквозь стены видеть, предметы взглядом передвигать и много еще чего. Кир и верил, и не верил: ведь никто не может знать — что там, в Эпицентре? После Бури туда никто не ходил, а Вернувшиеся не жили вместе с остальными. Не могли они. Что-то все-таки там с ними произошло, потому что они либо внезапно умирали сами, либо вдруг начинали убивать людей, и тогда их приходилось… как мутов. Поэтому почти все Вернувшиеся становились стрелками или охотниками и жили поодиночке, не общаясь даже между собой. И — странно! никто из них не помнил, кем он был до Бури.

— Гром, расскажи про Бурю? — осторожно попросил Кир.

Стрелок продолжал неподвижно сидеть, глядя на огонь, словно не слышал вопроса.

— Никто не знает точно, что это такое, — глухо и медленно, как бы через силу, подбирая слова, заговорил наконец он. — Ученые вроде бы даже предсказывали ее возможное рождение. Кто-то утверждал, что она — следствие неудачного эксперимента с гравитационным полем… Но одно успели понять это была не буря. Волна вырожденной материи, или энтропии, или еще черт знает чего!.. Она почти не тронула почвы и не поднялась выше восьми километров, но у нее хватило сил, чтобы ввергнуть в хаос могучую цивилизацию. На девяносто семь процентов за сорок часов!..

Гром вдруг яростно ударил кулаком по стене и замолчал. Кир не шевелился, удивленно и настороженно вглядываясь в седого стрелка и не понимая причины вспышки.

— Но чем же она была на самом деле, думаю, теперь уже не узнает никто, — снова глухо заговорил Гром. — Считай ее Апокалипсисом, пришествием дьявола, контактом с Антимиром — все равно будешь так же далек от истины, как и все мы теперь — от звезд.

Воцарилось молчание. Кир почти ничего не понял из объяснений Грома, но все же осторожно пересел поближе и спросил:

— А что будет дальше?

— Не знаю, — также угрюмо выдохнул стрелок. — Может быть когда-нибудь и удастся победить Хаос, а скорее всего мы тихо и незаметно вымрем, и последних из нас сожрут муты… Кстати, а что ты делал ночью один в развалинах?

Вопрос оказался неожиданным. Кир потупился, засопел, потом нехотя признался:

Мы с Ганом поспорили, что я не побоюсь и принесу из города книгу про пиратов. Ну, пошел-то я днем, а в библиотеке зачитался, спохватился солнце уже за лесом. Я испугался, побежал, да, наверно, не в ту сторону. Ну и заблудился…

— М-да! — тряхнул головой Гром. — Спорщик!.. Ты хоть знаешь, куда забрел?.. В Кошачьи Кварталы! Здесь же мутов — пруд пруди, да еще кошки панцирные впридачу.

Кир невольно поежился и, чтобы как-то побороть страх, взялся с преувеличенным вниманием помешивать закипевшую в котелке похлебку.

— Но ведь сюда они не заберутся? — с надеждой спросил он.

Гром аккуратно протирал ветошью генерирующий кристалл светомета.

— Муты? Конечно нет. Не умеют они, да и высоты боятся, а кошки… Надеюсь, их не заинтересует огонь.

Он помолчал, не отрывая взгляда от темного провала окна под потолком, и повторил:

— Будем надеяться…

«… Какое утро! Никак не могу привыкнуть к здешнему восходу — все небо горит, даже облака будто съеживаются от жара. И мы — в это пекло на своих «призраках»!.. Конечно, дело нужное: международный воздушный патруль — уже хорошо, да лет бы на десять раньше!.. Хотя — нет. Раньше эти чертовы «тарелки» по-другому себя вели и не лезли лезом к энергостанциям, радарам, базам. И непонятно, чего добиваются: если контакт, тогда почему они уничтожили циклотоны в Сан-Хосе и Архангельске?.. Но все же это дикое решение — сбивать! Не нравится мне оно. Вот Стэна — хлебом не корми, дай поохотиться… Так, вышли в сектор…»