Противотанкисты - Иван Барышполец

Противотанкисты

Первые дни войны

Теплая июньская ночь. Легкий предрассветный ветерок чуть шевелит листву деревьев. В сумраке слышны шаги часового. В такую ночь красноармейцам наверняка снятся невесты, родной дом, друзья…

На моих командирских 3 часа 30 минут. Пора вставать и до завтрака успеть проверить посты. Время тревожное. Вчера командир полка запретил увольнения в город, а поздно вечером со стороны границы раздавались далекие взрывы, отчетливо слышался гул моторов.

Быстро одевшись, я привычно расправил складки на гимнастерке, проверил кобуру с пистолетом, перекинул через плечо полевую сумку и тихо вышел, не мешая спящим товарищам.

Шагаю по мокрой траве к позиции первого огневого взвода. Издали не видно, но я-то знаю, что в ближайших кустах боярышника под маскировочными сетями стоят на боевых позициях наши зенитки — 85-миллиметровые орудия. Только что мы получили новый прибор управления огнем зенитных орудий ПУАЗО-3 и очень гордимся, что наша батарея одна из первых в полку успешно его освоила.

— Стой! Кто идет?.. — доносится до меня окрик часового.

Назвав пароль, прохожу на позицию.

— Товарищ лейтенант! Первое орудие в готовности номер один. Расчет в укрытии, — рапортует по всей форме командир орудия сержант Кузнецов, бравый, подтянутый москвич, и я распоряжаюсь:

— Поднимите лейтенанта Бочарова! Скажите, что комбат вызывает по тревоге!

— Слушаюсь — вызвать командира взвода лейтенанта Бочарова! — Сержант метнулся в окопчик, к телефону.

Ожидая прихода Бочарова, я осмотрел расчехленное орудие. В боевом положении оно выглядит довольно внушительно. В летних лагерях на прошлой неделе наша батарея проводила учебно-боевые стрельбы. Благодаря новому, более совершенному ПУАЗО-3 и выучке личного состава, особенно прибористов и дальномерщиков, зачетные стрельбы выполнили успешно. Многие командиры в полку завидуют этим результатам, а наши батарейцы гордятся…

Боевой расчет бесшумно занял свои места, услышав приход старшего начальника. Вот уже пятый день, как зенитчики несут боевое дежурство по охране объекта — города Львова, сменив на позициях батарею лейтенанта Мироненко. В 509-м зенитном артиллерийском полку 4-й дивизии ПВО наша батарея на хорошем счету, в Доме Красной Армии ей посвящен фотостенд. Но в становлении батареи как боевой единицы сделано не все.

Еще недостаточна слаженность боевых расчетов при стрельбе по скоростным целям, нет четкости во взаимозаменяемости номеров, поэтому при выходе из строя нескольких красноармейцев нарушается ритм стрельбы, уменьшается скорострельность и точность огня. Но бойцы трудятся, добиваются хороших показателей постоянной тренировкой, овладевают мастерством упорно, целеустремленно. Почти все они комсомольцы, часть из них призывалась в 1940 году в Кировской области. Так что вятский говорок слышен на батарее повсюду.

Вчера вечером телефонист во втором взводе дал мне послушать в трубку, как в приборном взводе поют вятские под лихую гармонь:

Где мы,где мы не бывали,Где мы не ро-бо-та-ли…

Веселые, по-крестьянски хитроватые парни, здоровые крепыши, могут не спать по две-три ночи подряд, если этого требует служба. Полюбил я их, но особо виду не подаю — на позициях строговат и придирчив. Что поделаешь — служба!

Прибыл лейтенант Бочаров. Доложил по форме, но подошел ближе и чуть слышно добавил:

— Товарищ лейтенант, на четвертой батарее объявлена боевая тревога по приказу командира полка.

Посмотрел на часы: четыре часа утра без пяти минут. Не успел ответить ему, как резко подал голос «ревун». Быстро спрыгнул в окопчик к телефонисту, который уже протягивал мне трубку, и тут же услышал баритон майора Кожевникова — командира дивизиона:

— Боевая тревога! Батареей открыть огонь по немецким самолетам — нарушителям границы!

Кто-то крикнул: «Война!», кто-то громко выругался под жутковатый гул моторов приближающихся немецких бомбардировщиков.

Перебежал на командный пункт батареи, расположенный на позиции приборного взвода — это совсем близко, в кустах, возле командирской землянки. Все уже на местах по боевому расписанию. Громко, во весь голос, подаю команду:

— Батарея, к бою!

В ответ слышу доклады командиров огневых взводов — и тогда я даю целеуказание. Все как на полигоне на прошлой неделе, и все не так. Вместе с приближающимися самолетами, с грохотом выстрелов уже стреляющих батарей нашего полка нарастает напряжение. Не помню, как быстро, когда, в какой момент я скомандовал:

— Огонь!..

И загрохотали мощными залпами орудия, и потерян счет времени — теперь секунды решают успех. Вот уже пот проступает на гимнастерках заряжающих, наводчиков, капельками падает с еще небритых юношеских лиц. А немецкие самолеты идут и идут. Их высота более двух тысяч метров. Вокруг них — выше и ниже — сплошное облако разрывов наших снарядов. Но вот строй самолетов медленно разворачивается в крутое пикирование. Грохот разрывов потряс землю. Кое-кто растерянно смотрит в сторону целей и, наверное, не видит ничего, кроме дыма да огненных всполохов. Земля вновь содрогается от взрывов тяжелых бомб. Часть самолетов развернулась над ближайшей станцией, где стояли воинские эшелоны, а другие сбрасывают бомбы на окраину города.

Все это отчетливо вижу в бинокль. Своего голоса в грохоте стрельбы и реве моторов не слышу. А длинноствольные восьмидесятипятки бьют и бьют по фашистским стервятникам. Вот один самолет почти прямо над нами перевернулся на левое крыло, задымил и, сбросив бомбы, пошел к земле.

Вой этих бомб сливается с натужным ревом падающего самолета. Многие бойцы пригнулись, легли на землю, я невольно прыгнул в ближайший окопчик, а через минуту фашистский «юнкерс» взорвался совсем рядом с батареей, метрах в трехстах.

— Сбили фашиста! Ура! — слышу радостные возгласы батарейцев.

Воспользовавшись передышкой, все — от командиров взводов и орудий до заряжающих и подносчиков — выскочили из укрытий, боевых постов, наблюдательных пунктов. Вместе с ними и я бегу к сбитому немецкому самолету. Кто-то бросает вверх пилотку, кто-то просит закурить на ходу.

Рассматривать было нечего: костер, бесформенная груда обломков… Назад возвращаемся медленнее, но возбужденные и радостные.

На часах — шесть утра. Вспоминаю: сегодня 22 июня — день моего рождения. Что ж, первый сбитый самолет врага — чем не подарок от батарейцев! Где-то высоко слышен гул моторов истребителей И-16 — «ишаков» — это идет бой с немецкими самолетами, прикрывавшими колонну «юнкерсов».