Приключения в лесу. Избранное - Николай Хайтов

Николай Хайтов

Приключения в лесу. Избранное

Дракон

Повесть-сказка

Глава первая

Загадочная чешуя

Случилось это в жаркий летний день. Как и во все жаркие дни, вокруг крепости боярина Калоты стояла глухая тишина. Ничто не предвещало каких-либо происшествий. Крестьяне работали кто в поле, кто в лесу, а боярин нежился в прохладных покоях своего каменного замка. Когда он почивал, никто, ни один человек, не отваживался шуметь. Даже кузнец переставал махать молотом, ковать лемеха и мотыги, чтобы не потревожить его милость. Пчёлы и те жужжали совсем тихонечко, шёпотом, потому что боярин Калота спуску никому не давал. Однажды он велел посадить в мешок своего любимого пса, самого злого и сильного из всей своры, и сбросить со скалы в реку только за то, что тот как-то ночью завыл и потревожил сон боярина. Старые люди сказали тогда, что пёс не к добру выл — с чего же вдруг завыть псу, который носит серебряный ошейник с золотыми бляхами и каждый день до отвала ест живых петухов? Почуял пёс беду, вот и завыл.

Толки эти дошли до боярина, и хоть он сделал вид, что ничуть не испугался, но велел удвоить стражу у крепостных ворот. Раньше там стоял только одноногий Бранко (вместо другой ноги у него была деревяшка), а теперь приставили ещё и Стелуда, самого сильного и верного боярского стражника.

Девять дней миновало с того часа, как боярин Калота удвоил стражу у Главных ворот крепости, а ничего такого не стряслось. Да и что могло стрястись в жаркий летний денёк, когда в селении Петухи не осталось ни живой души, боярин спал крепким сном, а кузнец перестал ковать лемеха и мотыги?

Так размышляли Бранко и Стелуд и поэтому сняли с себя тяжёлые латы и сели поиграть в кости. И до того увлеклись, что уже не замечали, как громко они орут.

— Пять и шесть! — радовался Бранко, когда ему везло. — Плохо твоё дело, Стелуд, бедняга! Я ведь первый игрок во всей округе!

— Это мы ещё посмотрим, кто первый, а кто последний! Ты плохо мешал кости! — горячился Стелуд, и они стучали костяшками, кричали и препирались, обвиняя друг друга в нечестной игре. И вошли в такой азарт, что долго не обращали внимания на доносившиеся из лесу крики о помощи.

Только когда голос раздался совсем близко, стражники побросали кости, вскочили на ноги и увидели, что из лесу бежит к ним деревенский паренёк.

— Спасите! Помогите! — кричал тот, продолжая бежать что было мочи, хотя за ним никто не гнался.

Стражники поскорей облачились в доспехи и, вооружившись копьями, приготовились к встрече.

— На помощь! Скорее! — кричал паренёк. — Зико пропал! — Он хотел добавить что-то, но не смог — перехватило горло.

— Воды! Дай ему глотнуть воды, Стелуд! — Бранко вспомнил, что холодная вода успокаивает лучше всего.

И действительно, глотнув холодной воды, паренёк — его звали Витко — сразу пришёл в себя и рассказал, что случилось. Вместе с Зико, своим дружком, пошёл он в лес по дрова. Зико сказал: «Приметил я возле пещеры громадное дерево. Давай срубим, дрова будут первый сорт. Витко сначала не соглашался, потому что дерево было толстенное, но Зико стал смеяться над ним да подзадоривать, и он уступил. Замахали они топорами — тюк да тюк — и повалили дерево.

Отчаянные крики Витко всполошили всё селение Петухи, и, пока он рассказывал стражникам, как они с Зико рубили дерево у пещеры, к воротам крепости сбежались старики и женщины. Едва услыхали они о том, что произошло, поднялся неимоверный шум.

— Тихо вы, мужичьё! — прикрикнул на них Стелуд. — Боярина разбудите!

— Значит, вы срубили Священное дерево?! — подскочил к Витко крестьянин в штанах из козлиной шкуры, вывернутой мехом наружу (у него и прозвище поэтому было Козёл). — Да отвечай же! Неужели срубили?

— Срубили… — подтвердил Витко.

Крестьяне схватились за головы, заохали, запричитали:

— Ой, горе нам! Горе-беда!

— А Зико куда девался? — спросил Бранко.

— Исчез он! Пропал! — дрожа и заикаясь, ответил паренёк. — Только крикнул разок, я оглянулся, а его уже нету… И такой вокруг треск стоял…

— Да что трещало-то? — допытывался крестьянин по прозвищу Козёл.

— Почём я знаю! — пожал плечами Витко и съёжился, словно ожидая подзатыльника. — Никого не видать было, а треск и рёв стоял такой, что я чуть не оглох.

— Не к добру это, люди! — горестно воскликнул Козёл.

— Давайте попросим боярина! — громко крикнул человек с расчёсанной надвое бородой, такой огромной, что казалось, будто у него не одна борода, а сразу две. — Давайте попросим боярина послать туда своё войско. Разбуди Калоту, Бранко!

— Да вы что, рехнулись? — разозлился Бранко. — Не зря боярин зовёт вас олухами безмозглыми. Чего это ради буду я его милость тревожить? Один болван сгинул в лесу, а другой с перепугу ума лишился? Да у нас дня не проходит, чтобы кто-нибудь не пропал в лесу. Кого медведь задерёт или волк, кто грибами отравится, в реке утонет, в пропасть сорвётся… А боярин из-за каждого своё войско посылай? Ещё чего не хватало! А ну, проваливайте отсюда! — Этим окриком Бранко закончил свою краткую речь и, наставив на крестьян копьё, гаркнул: — Прочь!

— Послушай, — стал увещевать его Козёл, — одно дело — человек погиб, другое — Священное дерево. Великая беда надвигается! Ради этого можно и боярина разбудить!

— Не велено! — резко оборвал его Стелуд. — Понятно вам? Не велено!

— Тогда мы сами позовём его! — Двухбородый вскочил на соседнюю ограду, приставил ладони воронкой ко рту и закричал: — Э-э-эй, боярин, проснись! Выйди к нам!

— А ну смолкни, не то насквозь проткну! — пригрозил Бранко, наставив на него копьё.

— Прочь отсюда, козлы вонючие! Разойдись, не то стрелять буду! — крикнул Стелуд и полез за стрелами в колчан.

Он обозвал крестьян «вонючими козлами», потому что многие из них носили штаны из козьих и козлиных шкур, и, когда припекало солнце, шкуры изрядно попахивали. Но крестьяне обиделись и стали осыпать стражника ругательствами:

— Дурачина кривоногая!

— Прыщ на ровном месте!

— Давно ли сам простым мужиком был, а теперь нос воротит!

Крики разъярили обычно вялого Стелуда, и, позабыв о колчане и стрелах, он выхватил меч и бросился на мужиков. Но кто-то из них кинул ему под ноги свою палку, и Стелуд растянулся во всю длину на земле.

В ту минуту окно боярского дворца распахнулось, и оттуда высунулся жёлтый от злости боярин Калота.

— Что здесь за собачья свара, а? — заорал он. — Забыли, что ваш повелитель спит?

Мгновенно воцарилась тишина, потому что Калоту все боялись. Однако Двухбородый набрался храбрости и, выступив вперёд, сказал с поклоном:

— Человек погиб, твоя милость! Пропал человек! Потому мы и осмелились нарушить твой сон.

— Погиб, говоришь? Ну и что? Может, вы хотите, чтобы я оживил его? — гневным голосом спросил боярин.

— А главная беда — Священное дерево срубили. Вот в чём главная беда-то! — вмешался Козёл, увидев, что Калота собирается захлопнуть окно.

— Срубили? Священное дерево? — выпучил глаза боярин, и сна сразу как не бывало. Лоб у него наморщился, брови грозно сдвинулись. — Сейчас спущусь! — проговорил он и скрылся.

Вскоре донёсся звон серебряных шпор, а затем появился и сам боярин — живот огромный, шея толстая и глаза красные, выпученные.

— Кто посмел срубить Священное дерево? — ещё издали закричал он. — Отвечайте! Кто этот несчастный?

— Двое их, твоя милость, — доложил Бранко. — Один сгинул, второй — вот он… — Стражник оглянулся, чтобы указать на Витко, но того уж и след простыл. — Нету, удрал, — растерянно добавил он.

— Они посмели тронуть Священное дерево! — От злости боярин так трясся, что плащ на его плечах ходил ходуном. — Отцов их на кол посажу, дома́ спалю, с виновников шкуру спущу! Созвать скорей старейшин, пускай возвестят, что́ нам теперь грозит!

Бранко свистнул два раза, и на сторожевой башне мгновенно забили барабаны.

— А ты, Стелуд, — обратился Калота ко второму стражнику, — садись на коня и скачи к пещере. Взгляни, правда ли срублено Священное дерево. Осмотри всё вокруг. Стрел с собой прихвати побольше. Скачи!

Боярин ещё и договорить не успел, а стражник уже вскочил на своего горячего коня и помчался во весь опор. Толпа расступилась, давая дорогу боярским советникам. Старейшины низко поклонились Калоте и, положив руки на тяжёлые свои посохи, застыли в ожидании, о чём его милость соизволит спросить их. Старейшины в отличие от крестьян носили штаны из выделанной кожи, украшенные чёрными и зелёными ремешками.

— Старейшины, срублено Священное дерево! — торжественно провозгласил боярин. — Я позвал вас для того, чтобы узнать, ведомо ли вам, что теперь будет.

Старейшины только молчали да переглядывались. Кто чесал в затылке, кто покашливал в ладошку, пока наконец самый младший из них и самый толстый, по имени Гузка, не ударил посохом о землю и произнёс: