О людях, нелюдях, карме и электричестве - Светлана Тулина

Фанни Альбертовна Тулина

О людях, нелюдях, карме и электричестве

— Я не расистка, но есть же какие-то нормы приличия! — леди Маргарет с крайним неодобрением пролорнировала затянутую в белый смокинг спину удаляющегося из кают-компании капитана. Взгляд ее упирался в середину верхней части этой спины, точно между лопаток, если бы строение тела капитана предусматривало их наличие. Леди Маргарет была истинной леди и не собиралась допускать в поле ограниченного цейсовской оптикой зрения то, при помощи чего бравый офицер передвигался, поскольку оно ни в коей мере не являлось добропорядочными британскими ногами.

Обед только что закончился, стюарды убирали посуду и скатерти, складывали дополнительные столы, путем нехитрых манипуляций превращая столовую в гостиную. Двое из них тоже были алиенами, геномодифицированными, конечно же, иных вряд ли взяли бы на работу в столь крупную кампанию. Однако леди Маргарет даже и не думала приглушать громкий сварливый голос.

— Да, кто спорит, пилоты и штурманы из них неплохи, обслуга тоже, но чтобы капитаном… Всякому овощу свое место! Знай я заранее об этой вопиющей безответственности, велела бы Бэтти поменять билет. Слава богу, у нас еще не перевелись корабли, на которых чтут традиции и уважают человечность!

Мисс Джейн, устроившая свои не слишком юные кости в теплом уютном кресле у обзорного иллюминатора, внутренне усмехнулась, продолжая вязать пинетку внучатой племяннице и краем уха слушая напыщенную тираду, не имеющую ничего общего с реальным положением дел. Конечно, между Луна-Сити и Девонширом курсирует немало кораблей, но «Лунный дракон» — пока еще единственный круизный лайнер класса ультра, предоставляющий своим пассажирам все мыслимые удобства по высшему разряду, а леди Маргарет не из тех, кто согласен довольствоваться просто хорошим, если есть возможность заполучить лучшее. Даже если взамен и приходится терпеть по три раза в день общество марсианского сухопутного спрута, которого в приличных лондонских домах не пустили бы дальше кухни.

Главное для истинных леди — громогласно объявить своё мнение и поскорее забыть о неприятном событии. И не вспоминать, хотя бы до следующего обеда. Тем более, что повод весьма уважительный — до вечернего чая кают-компания принадлежала «Британско-космическому клубу любителей научных загадок и курьезов», каковой был основан леди Маргарет в первый же день пребывания её на борту «Лунного дракона». Обсуждаемые за бокальчиком послеобеденного шерри темы полностью соответствовали названию клуба, леди Маргарет, будучи женщиной современной и просвещенной, следила за этим строго. Никаких дамских сплетен и будуарных анекдотов! Только научные или технические загадки, или, на самый крайний случай, философские проблемы, которыми члены клуба — четверо вполне приличных молодых мужчин и двенадцать в высшей степени изысканных дам разного возраста — по очереди делились друг с другом, после чего пытались совместными усилиями их разрешить.

— Чья сегодня очередь? Кто нас порадует чем-нибудь интересным и загадочным? — леди Маргарет придирчиво осмотрела общество поверх цейсовского лорнета и остановила взор безукоризненно подведенных и совершенно не нуждающихся в коррекционной оптике глаз на невзрачной пожилой даме, которая устроилась с вязаньем в дальнем углу кают-компании и была настолько увлечена своим занятием, что совершенно не обращала внимания на окружающих.

Глаза леди Маргарет хищно блеснули — её давно уже интересовало, что делает в столь блистательном обществе такая невзрачная серая моль, уместная скорее в кресле-качалке на веранде старенького домика в суссекской глуши, но никак не в салоне высшего класса на борту межпланетного круизёра, последнего слова науки и механики. Путем осторожных расспросов прислуги удалось разузнать до обидного мало — только то, что дама не замужем и никогда не была, бельё предпочитает шёлковое и очень качественное, платья же носит вызывающе простые, а косметикой и духами почти не пользуется. Больше горничную ничего не интересовало. Леди Маргарет была уверена, что во время даже самой непродолжительной беседы вытянула бы из пожилой дамы куда больше. Но таинственная мисс упорно игнорировала все попытки леди Маргарет завязать светскую беседу, да и на собрания клуба практически никогда не оставалась.

Но теперь выпал редкий шанс, и упускать его леди Маргарет не собиралась. Старые дамы любят загадочные истории, надо только выбрать рассказчика попрезентабельнее, не такого, как мистер Пэтт, что практически усыпил вчера всех занудным повествованием о какой-то невыносимо скучной теории то ли квартов, то ли кванков, чего-то настолько мизерного и неинтересного, что и рассказывать-то о нём со стороны мистера Пэтта было сущей нелепостью. Нет, только не мистер Пэтт. Бэтти Стоун — вот кто был бы идеальной кандидатурой, но эта дрянная девчонка опять куда-то запропастилась именно в тот момент, когда так нужна! Если сегодняшняя история понравится бледной поганке с вязаньем, то она останется на заседание Клуба и завтра, и послезавтра, а там уж леди Маргарет найдет способ утолить своё любопытство…

— Ой, а можно я, а можно я?! — захлопала в ладошки прелестная леди Агнесс. — Вчера мистер Пэтт рассказывал, значит, сегодня я! Если по кругу… мы ведь по кругу, да?

Леди Маргарет подавила рычание и, растянув губы в любезной улыбке, согласилась, что, конечно же, раз вчера был мистер Пэтт, то сегодня очередь Агнесс. Огорчать очаровательную леди чревато — она может заплакать. А уж плакать она умеет как никто, часами испуская жалостливые вздохи и роняя огромные хрустальные слёзы, считай, весь вечер будет испорчен.

— Я хочу рассказать одну удивительную историю! О первопоселенцах. На Луне!

Леди Маргарет опять пришлось заниматься подавлением и сокрытием за любезно-поощряющей улыбкой — на сей раз чувства, близкого к панике. О первопоселенцах! Конечно. О чем же еще? Экскурсия в Купол Армстронга, основанный более тридцати лет назад и ныне превращенный в музей, была как раз вчера. И леди Агнесс на ней, конечно же, присутствовала. И наслушалась множества интереснейших научных загадок и курьезов, которыми так и сыпал гид-автоматон — прелестная серебристая штуковина на гусеничном ходу, обладающая чарующим бархатным баритоном и манерами куда приличнее, чем всё шире входящие в употребление на улицах Лондона «робби-бобби», как с легкой руки какого-то газетного писаки окрестили механистических полицейских. Те только и умеют, что скрежетать: «Сохраняйте спокойствие!» и «Всё, сказанное вами, может быть использовано против вас в суде!» Лунный же гид-автоматон отличался великолепным произношением, хорошим слогом и неистощимым запасом историй, леди Агнесс внимала ему с раскрытым ртом и наверняка что-то даже запомнила.

Беда была лишь в том, что кроме леди Агнесс гида слушали и все прочие пассажиры салона люкс, для которых, собственно, и была организована та экскурсия. Леди же Агнесс обладала специфической особенностью памяти, позволяющей ей полностью игнорировать подобные мелочи, и сейчас как раз собиралась осчастливить слушателей одним из наиболее запомнившихся ей вчерашних анекдотов.

Положение следовало спасать, и срочно.

Стремительным генеральским взором леди Маргарет окинула кают-компанию, уясняя диспозицию. Нет, мужчины точно не помощники — их мало и все они смотрят на леди Агнесс с телячьим восторгом. Они еще ничего не поняли, а если и поймут, то промолчат. Где же эта несносная Бэтти, когда она так нужна! А, вот и она. Короткий указующий взгляд в сторону леди Агнесс, как раз набирающей в грудь воздуха и радостно порозовевшей в предвкушении всеобщего внимания. Чуть сдвинутая бровь: «Прекрати это. Немедленно!». Бэтти слегка опускает ресницы: «Все поняла. Не беспокойтесь» — и аккуратным движением острого локотка смахивает с соседнего столика высокий хрустальный бокал.

Золотистые брызги шампанского очень красивы — пока летят веером. На вечернем платье они выглядят куда менее привлекательно. Удачно, что на «Лунном драконе» есть гравитация, а то пришлось бы ловить золотистые шарики по всей кают-компании, как в той потешной фильме, что демонстрировали пассажирам перед началом полета. Еще более удачно, что миссис Кински носит черное — в память о мистере Кински, безвременно почившем двадцать девять лет назад. Или — как утверждают злые языки — в память о своей приблизительно тогда же почившей стройности, но не будем придавать значения сплетням!

— Ах, простите меня! Я такая неловкая! — Бэтти кидается промокать ткань салфетками, не обращая внимания на слабые попытки миссис Кински воспользоваться испорченным платьем как предлогом к бегству из кают-компании. Усаживает бедную богатую вдову поближе к камину, укутывает ей ноги пледом: