Презент от Железной леди - Анна Шевченко

Анна Шевченко

Презент от Железной леди

ГЛАВА 1

Боже мой, какая ночь! Какой мужчина! Встреча с темпераментным итальянцем была настоящим потрясением. Можно прожить всю жизнь и никогда не встретить такого! Я сладко потянулась на шелковых простынях. В этот момент где-то наверху хлопнула дверь, раздались осторожные шаги, а чуть позже — истошный женский крик. Я вскочила с постели, выбежала из спальни, очутившись в темноте холла, и бросилась вверх по крутым ступеням лестницы. Было темно, хоть глаз выколи. Споткнувшись, я больно ударилась локтем о перила, поднялась на второй этаж и судорожно зашарила по стене в поисках заветной кнопки. Где же тут выключатель? Наконец я наткнулась на что-то похожее, и свет зажегся. Я подняла глаза, и мой язык прилип к гортани. Прямо перед моим носом болтались босые мужские ноги. Сам мужчина соответственно висел на крюке, державшем огромную люстру. И, судя по всему, находился он в этом положении уже несколько часов, поскольку лицо у него уже посинело. Вид повешенного с высунутым языком и отвалившейся челюстью положительных эмоций мне не добавил, но страх куда-то испарился, потому что рядом на полу лежала женщина. Надо было действовать. На практике в мединституте я вдоволь насмотрелась на трупы и пострашнее этого. Отличить мертвое тело от живого труда не составило. Мужчине помощь была уже не нужна, а вот женщину я легко привела в чувство. Она открыла глаза и нежно поцеловала меня в губы. «Ничего себе, заявочки», — подумала я. Как ни странно, целоваться мне понравилось. «Господи, что только со мной творится!» — изумилась я и… проснулась. На меня не мигая смотрели наглые желтые глазюки. Моя кошка уже проснулась и желала, чтобы ее покормили. На часах было начало шестого. Спихнув животное с кровати, я завернулась в одеяло и, вспомнив темпераментного Марио, погрузилась в сон.

В итоге я проспала. Винить было некого. Будильник, как и положено, прозвенел в половине седьмого утра. Вылезать из теплой постели не хотелось, тем более что рядом мерно дышал горячо любимый, особенно когда спит, муж. Решив поваляться еще чуточку, я прикрыла глаза и очнулась уже в девятом часу. Наскоро одевшись, умывшись и привычными движениями побросав в косметичку все, что делает женщину неотразимой, я выскочила из комнаты и направилась в кухню. Оттуда уже вовсю пахло жареной колбасой и какими-то приправами. Шумела вода и надрывно гудел, взбивая омлет, миксер. Муж в одних спортивных трусах и не скрывающем отросшего животика фартуке, сооружая завтрак, энергично гремел сковородками. Но попробовать его кулинарный шедевр мне сегодня, увы, было не суждено.

— Тебе бутерброд сделать? — Саша вынул из холодильника завернутый в шуршащий пакетик кусок сыра. «Вот заботливый-то! — подумала я. — А ведь сегодня уже девятое марта!», но вместо ласкового «спасибо» впопыхах выдала:

— Издеваешься, да? Я даже кофе налить не успею.

— Обижаешь, любимая! Твой кофе — на столе. Смотри не обожгись!

Извиняться было некогда, я взяла чашку и осторожно сделала глоток. Кофе был что надо — крепкий, в меру горячий и не слишком сладкий.

— Санечка! Ты — чудо! — Я чмокнула супруга в щеку и побежала в прихожую.

Муж вышел меня проводить и галантно помог мне одеться. На пригрезившегося мне итальянца не тянет, но все равно приятно! Схватив висящие ключи от автомобиля, я попыталась уйти.

— А ключи зачем взяла? — Супруг неожиданно резво перехватил мою руку.

— Машину сегодня беру я!

Добраться до работы вовремя иным способом не представлялось возможным. Я попыталась вырвать руку из цепких Сашиных лап, но он, естественно, был сильнее.

— Не получится! — Он нежно поцеловал мои пальцы и сжал их чуть сильнее. — Сегодня моя очередь! К тому же у нас конференция за городом.

Ощущение было не из приятных, да и руки мне нужно беречь. Поэтому, чертыхнувшись про себя, я разжала пальцы и, отдав ключи, вылетела из дома. О том, что можно вызвать такси, я попросту забыла!

Мартовское утро было по-летнему солнечным, но ясное небо оказалось обманчивым, и на улице было не просто холодно, а очень холодно. Термометр на стене гастронома показывал минус десять. Учитывая порывы ветра, можно было смело считать, что температура не меньше минус двадцати. Я же, помня о том, что вчера было плюс три, сменила дубленку на кожаную куртку, и уже минут через десять начала мерзнуть. К полному набору неприятностей можно было смело добавлять гололед, ибо около остановки я поскользнулась и свалилась чуть ли не под колеса подъехавшего троллейбуса.

— Девушка, вы не ушиблись? — Чьи-то сильные руки помогли мне подняться.

— Да вроде нет, — ответила я. — Спасибо.

Наскоро отряхнув джинсы, я вместе с толпой стала пробиваться в салон. Троллейбус был переполнен, и шансы уехать близки к нулю. Мой спаситель выручил меня еще раз. Он приподнял меня за локти и пропихнул в троллейбус, умудрившись и сам протиснуться в салон прямо перед закрывавшимися дверями. Мои ощущения поймет каждый, кто хоть раз ехал в час пик в общественном транспорте. Я едва дышала, со всех сторон сжатая телами в шубах и дубленках, но благодарила бога за то, что вообще села в троллейбус, и даже не пыталась возмущаться. Шеф терпеть не мог опозданий и за каждое удерживал из зарплаты довольно круглую сумму. Страх понести материальный урон, конечно, подстегивал, но я и сама не любила опаздывать, ведь, кроме шефа, меня еще ждали люди. Троллейбус начал притормаживать у следующей остановки, и я с ужасом, представила, как сейчас откроется дверь, и я вывалюсь на скользкий тротуар. Но ангел-хранитель в виде молодого человека, лица которого я так и не разглядела, не дал створке открыться, люди начали выходить с другой стороны, и мы благополучно проехали еще десяток остановок.

— Вы на следующей не выходите? — Я попыталась повернуться, но сумела только шевельнуть головой.

— Нет, но я вас выпущу, — услышала я хрипловатый голос.

Проделав ряд хитрых движений, сделавших бы честь самому Гудини или Копперфилду, я сумела повернуться лицом к выходу, а соответственно и к’ молодому человеку. Он вдруг улыбнулся и, обдавая меня одновременно мятной жвачкой, перегаром и неплохим одеколоном, сказал: «Здравствуйте, Наталья Анатольевна!». Я машинально поздоровалась, пытаясь вспомнить, где мы могли познакомиться. В этот момент парень широко улыбнулся, обнажая красивые ровные зубы. Услужливая память тут же подсказала, что года два назад эти зубы не были ни ровными, ни красивыми. Трех передних просто не было. Теперешняя улыбка — целиком и полностью дело моих рук. Я — стоматолог. Мне тридцать два года, и из них почти десять лет я, как знаменитый «Дирол с ксилитом», защищаю ваши зубы с утра до вечера. А попутно еще читаю лекции в нашем мединституте, обучая студентов способам борьбы с организованной беззубостью.

На мосту через реку, разделяющую город на две части, мы застряли в небольшой пробке, и именно это обстоятельство помешало мне попасть на работу вовремя.

Один из законов подлости гласит, что если дело началось плохо, то закончится оно еще хуже. Как правило, опыт подтверждает теорию.

Но тогда я не могла предположить, что этот день будет первым звеном в цепи самых больших неприятностей в моей жизни. Наоборот, я думала, что мне повезло. Именно девятого марта я получила предложение поехать в Сочи на профессиональную тусовку. От подобных вещей грех отказываться даже ранней весной, и, захватив для компании свою лучшую подругу Татьяну, со школьных времен носящую ласковое прозвище Ситнюша, десятого марта ровно в час дня я сидела в кресле «Ту-154», начинающего стремительный разбег по бетонной полосе аэродрома.

Весь перелет мы благополучно проспали. При выходе из самолета голова закружилась от обилия непривычных ароматов. В высокое небо врезались свечи кипарисов. Мы были в Сочи, а на улице царила весна. После надоевших морозов мы оказались в пьянящей атмосфере южного весеннего дня. Это ощущение ничуть не портили какие-то технические запахи. Маленький автобус повез нас по бетонке к зданию аэровокзала.

Чемоданов у нас не было. На двоих — одна дорожная сумка. Мы подхватили ее и двинулись в зал.

— Смотри-ка, тебя встречают, — удивленно сказала Татьяна.

Светлана Иосифовна, заведующая нашей кафедрой, не обманула. В центре зала, держа в руках табличку с надписью «Гончарова», стоял высокий симпатичный мужчина. Он был удивительно похож на мою руководительницу: смуглый, темноволосый, те же тонкие черты лица. «А чего удивляться, — подумала я. — Сводный брат всё-таки».

— Святослав Маргиев, — представился он, посмотрел на нас, по-свойски улыбнулся и сказал: — А можно просто Слава.

Ездил Слава на обычной «Волге». Правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что салон в машине кожаный и с места она рванула не хуже любой иномарки.