Трафарет. Книга стихов - Владимир Карнаухов

Трафарет

Книга стихов

Владимир Карнаухов

«Оставьте время для добра.»

© Владимир Карнаухов, 2016

ISBN 978-5-4483-3564-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Намеренная терапия

«Глаза неразумные в санитарной зоне…»

Глаза неразумные в санитарной зоне.Передозировка зла, – чернеет душа,Поэтому лечить душевнобольного в неволеНадо индивидуально и не спеша.Насадили уверенно разгорячённое чучелоНа десятикубовый шпиль шприца,Чтобы дядю в основном не мучилоРвать злорадством чужие сердца.«Клиника» приятней звучит, чем «дурдом»…Крепкий медперсонал, невозмутимые доктора —Они до минимума изменят твой мозговой объём,Не касаясь воспалённого лба.Осень отпишет багряным почерком по листве,Зима нарисует за окном снежный кокаин.Ещё ты будешь скучать по веснеИ вытягивать свежий воздух из форточных дыр.Потом перекроет горло непримиримый коллапс,Стихнет зло от намеренной терапии, —Поздравят с успешной выпиской вас.И ты, здоровенький, снова станешь гражданиномРоссии.

«День потел на телах оголённых…»

День потел на телах оголённыхИ синел от морской красоты.Трепет солнечный для изумлённыхПриближал бархат тёплой волны.Пляж лишал обязательство долгаИ бесстыдно творил чудеса.Даже опыт морского волкаОтводил от такого глаза.Всех размеров фигуры в натуреИ размах сокрушающих поз…Здесь не надо кричать о культуре:Неизбежно получишь невроз.Огнедышащий луч настигалИ просушивал до ожога.Отдыхающий не возражалПротив романтично-очаровательного итога.

«– Что ж ты, Родина, хромаешь?»

– Что ж ты, Родина, хромаешь?– Со слезами на глазахЯ, солдатик, в дом шагаюК людям в страшных сапогах.– Далеко ль тебе идти?– Вечность, бедный часовой, —В чёрный лес наискосок,Незаметной той тропой.– Что же ты без провожатых?– Грусть одна – моя сестра.Грусть у нас – грузи лопатой.– Ты б – с почётного угла…– Вот почётный угол мой.Здесь – с великого креста —Началась, мой часовой,Русской скорби вся беда.…Поклонилась трижды в пояс,Помолилась у крыльца,Хромотою беспокоясь,В дом Ипатьевский зашла.Не ищите повторенья:Вид дубравный – лишь краса…На засыпанном прощеньеСлед остался сапога.

«Любовь не ограничивается временем…»

Любовь не ограничивается временем:Надоест, значит, отяготила.Случалось такое и с Анной Карениной:Одному – чуть больше, другой – не хватило.Остаётся только ветер в ушах —Уже простуженный и мерзкий,Состоящий из измен и греха,Но всё ещё возбуждающе дерзкий.Но колёса сделали своё дело,Любовь в тяжёлых постелях замерла.Осталось пыльное бездыханное телоИ невидимая, но липкая пустота.Легко пить двойную порцию счастья,Обвораживая её иллюзией,Проливать случайно кофе на платьеДля игривой беспечной прелюдии.Голод сердца заполняется кровью,Хаос не восстанавливает с правдой ложь,Всё красивое будет называться любовью,Остальное, – как пьяный дебош.Поэтому существуют вокзалы,Холодные водоёмы и пруды…Перегруженные железом водолазыВытаскивают всё любимое из воды.

«Восковая фигура лета…»

Восковая фигура лета…Мы с тобой распределяем дела.Вертится голос на ткани светаВ добром здравии и полного ума.Верившие друг в друга,Раздаём с улыбкой оптимизм.Ты – мой товарищ и верная подруга,Я – встроенный в твоё сердце механизм.Облегчение бомбардировок бытаСопутствует нашему настроению.Тот, кто начинал у разбитого корыта, —Противник пятому измерению.Мы не замахиваемся на богатство—Несём свою «подъёмную» ношу,И распределение не напрасно:Делает дом хорошим.

«Вот она – любовь: с длинными ногами…»

Вот она – любовь: с длинными ногами,С чуть вызывающей грудью,С большими необыкновенными глазамиИ ей только понятной сутью.Вот она – любовь: неспокойная стихия души,Обморок сердца в перспективе,Подполье чувств со стремлением любви,Взбудораженных на адреналине.Вот она – любовь: как гончая перед прыжком.Ты нашёл её, а она тебя – нет,И всей массой надо оставаться мужикомС нажимом на утешающий букет.Вот она – любовь: с немотивированной радостью,С ночным сторожем в голове,С безумно овладевающей сладостьюОт улыбки на её лице.Вот она – любовь. Пока ещё любовь,Принятая только тобой,Но уже меняющая ненавистью кровьЗа расхищенный мир и покой.

«С позиции приспособления был плен…»

С позиции приспособления был плен,Начинало рябить лихолетье.На скорости звука ты другом подсел,И стало понятней столетье.«Утро вечера мудренее»Отразило свою взыскательность.От странствий мы не стали слабее —Укрепили веру и значимость.Сейчас тебя не стало,Но осталось твоё притяжение,Осталось внутреннее началоСтраховки моего заземления.

«Прикоснусь к тебе словом хорошим…»

Прикоснусь к тебе словом хорошим.Пробуждение от суетыСтанет платьем твоим роскошным.Лечит время от слепотыВсё, что брошено было зряС расстояния горьких обид.В покровительстве наше я,Отживёт – как ненужный нам вид.И дыхание солнца в лучеНам предложит сойти за пару,Чтобы танец, скользнувший извне,Разметал до частиц преграду.

«Я поищу тебя у вечности…»

Я поищу тебя у вечностиИ попрошу зажечь звезду,Чтобы сияла в бесконечностиДуша, подобная лучу.Я буду знать, что рядом ты,Что город, нам принадлежавший,Живёт от нашей теплотыНе только радостью вчерашней.Где замирает мир в ночи,Благоухая в благочестии,Проходят сквозь меня лучи,С твоим желанным мне известием.

«Метёт улицу ветер мою…»

Метёт улицу ветер мою,И прошедшее в угол сметает,Где потрёпанную судьбуСкорбный ангел перебирает.Приподняться не морщась от боли, —Несомненно явление веры,Но сметённое против волиНазначает другие меры.Скорбный ангел на том же углуВсё прошедшее перебирает.Метёт улицу ветер моюИ судьбу, омрачая, сметает.

«Бражничает душа под хмельком весенним —…»

Бражничает душа под хмельком весенним —В русской хватке безнравственности,С особым мужицким дерзновением,С мучительным непониманием и страстностью.Так вышла тоска – позаимствовать сердечное,Вздрагивая слезами дождя холодного,По простому споря о вечном,О вере духа народного.Подсели друг к другу люди обычные,И вьючит их жизнь долготерпением.Переходят они в разговоре на личное,Где ждёт безрадостное изменение.Пробирает хмель, на отдушину тянет —Высвободиться от всего брагой счастья.В опустошённой душе, может, и полегчает —«Без дураков» почти в одночасье.

«Любовь, как медвежатник ушлый…»

Любовь, как медвежатник ушлый,Вскрывает трудные сердца,Щелчок прослушивая нужныйВнутри секретного замка.Испытывая на тишинеВозможность достиженья,Позволит мучится вдвойнеНа выдохе последнем.Когда раскроет сердца двериИ каждому отдаст своё —Сюжеты, встречи, жар постели,Разлуки холод и тепло.Сугубо личное всем в руки —За просто так владейте, люди!Ищите трепетные звуки,Раскрашивайте любовью будни.

«Просыпаюсь с грехом пополам…»

Просыпаюсь с грехом пополам.Бессвязное блужданиеИ судорожный сарказмПроблемного выживания.Размашисто перекрестясьНа утреннее прозябание,Я всё-таки нахожу связьСвоего пребывания.Натура требует кофе,Как не понять такое,И мой потрёпанный профильРеагирует на больное.Вызов оправдания на дом,Монолог прошлогоИ всё, что вчера было рядом,Не предвещают хорошего.Но кофе – вынужденное желание,Где-то ещё был коньяк.Изумительное сочетание,Принятое натощак.

«Раскладушка, как спутник в квартире-Вселенной…»

Раскладушка, как спутник в квартире-Вселенной,И я, весь – свекольный от градуса водки,Лечу пассажиром без срока – бессменно,Читая на ящике старые сводки.Бездонная пропасть и хлам в наготе,Тупею на скорости смутного века,И мистик лукавый, пришедший извне,Уверенно давит во мне человека.Сапёры небесные нашего БогаМеняют запалы злосчастных идей,И я в раскладушке земного порокаИщу откровение дней.Квартирные дали в бутылочной смесиПод планку стакана легли,И миропорядок закуской заелиС соседних домов мужики.Однажды и я в большом городе братстваНайду свой вселенский покой,Сойдя с раскладушки постельного рабства,Зажгусь непременно звездой.

«Весна – с цветеньем на хвосте…»