Карантин - Вячеслав Шалыгин

Вячеслав Шалыгин

Карантин

Все началось осенью 2015 года. Реальность вдруг покрылась сетью трещин, Зловещее Нечто прорвалось через эти разломы бытия и установило вокруг точек прорыва свои, порой совершенно непонятные людям правила игры.

Найроби, Бангкок, Новосибирск, Дубай, Каракас, Детройт, Москва… Меньше чем за год число пугающих аномальных зон увеличилось до полусотни и продолжило расти. Никто не мог угадать, где в очередной раз рванет, поскольку не существовало никаких примет-предвестников, что именно здесь образуется разлом.

Нереальные амплитудные землетрясения, странные «застывшие» извержения вулканов и невообразимые по силе и продолжительности песчаные бури. Необъяснимые стремительные наводнения в маловодных регионах и тлеющие без пожаров земли. Болота, полные невозможных тварей, и странные территории, где время меняло свой ход. Города, в которых нельзя было найти нужный дом, потому что здания постоянно перемещались, как шашки на доске, и города, в одночасье замерзшие среди жаркого лета. Это лишь краткий список проблем, которые встречались на территориях вокруг разломов реальности. Ни в одном из мест прорыва сценарии вторжения не повторялись, но каждый раз из сопредельных пространств, времен или измерений в нашу реальность прорывалось худшее, что мог создать смежный мир.

Впрочем, имелись и общие признаки точек разлома мироздания: подавление всех видов радиосвязи, наличие в центре аморфной черной кляксы – собственно места разлома и загадочные однотипные вещицы – размером с ладонь квадратные металлические пластины непонятного назначения. Их обязательно находили в пределах аномальной зоны. Какое-то время спустя этим вещицам придумали название – «пакали», но их назначение и свойства еще долго оставались загадкой. До тех пор, пока в этот вопрос не внес ясность созданный бизнесменом Кирсановым Центр изучения катастроф. Именно ЦИК с самого начала активно занимался проблемой разломов и очень скоро превратился в единственную реальную силу, способную если не противостоять разрушению мира, то хотя бы помочь человечеству найти свой путь по лабиринту, созданному из осколков мироздания.

Так все и началось. Мир то ли перевернулся, то ли вывернулся наизнанку, не имеет значения. Важно лишь то, что ему пришлось принять новые правила существования. Правила жестокой Игры на выживание. Игры, названной ее участниками Сезоном Катастроф.

Пролог

Зона разлома 55 (Омская).

День «Д»

Перед рассветом все в природе на миг замирает, будто бы в ожидании гимна восходящему солнцу, и это единственный случай, когда гимном служит тишина. Краткий миг тишины, после которого мир наполняется звуками, красками и светом. Иногда бывает, что звуки, краски и свет смазываются непогодой, но гимн тишины перед этим обязательно звучит. Если, конечно, все не испортят люди.

Это июльское утро в центре зоны нестабильности с порядковым номером 55 выдалось хорошим, ожидаемо ярким, но миг тишины перед рассветом так и не наступил. Всему виной была деловая суета множества людей. Рокот техники, громкие разговоры, топот и бряцанье оружия так и не дали окружающему миру послушать гимн. Это не остановило восход, но пробуждение природы вышло смазанным, факт.

– А как начнется день, так и пройдет, – вслух закончил свою мысль журналист Александр Кривов. – Противоестественно.

– Что? – не расслышав комментария, переспросил немолодой пилот маленькой вертушки с логотипом крупнейшего федерального телеканала на борту.

– Не нравится мне все это, Петрович, вот что, – ответил журналист. – Попробую еще раз пробраться к разлому. Если не получится, будем снимать на длинном фокусе с воздуха. Будь готов.

– Да не вопрос. – Пилот отсалютовал, как в советском детстве. – Всегда готов.

Кривов как-то странно покосился на пилота и едва заметно поморщился, будто бы его покоробила какая-то из частей бодрого ответа Петровича.

Александр проверил, на месте ли пластиковая карточка с журналистской аккредитацией, включил камеру на запись, шумно выдохнул, как перед прыжком в холодную воду, и решительно двинулся в сторону оцепления, которое плотно перекрыло все подходы к непримечательному вроде бы перелеску. В окрестностях Омска таких перелесков было множество, лесостепь все-таки, но именно за этим «околком», как называли подобные рощицы местные жители, прямо в чистом поле чернела подвижная клякса разлома реальности.

Кривов на секунду остановился, сделал пару снимков и двинулся дальше, продолжая записывать видео.

– Третий день как мы в зоне разлома номер пятьдесят пять, – прокомментировал он. – Надеюсь, хотя бы сегодня не придется хитрить, прорываясь к разлому всеми правдами и неправдами. Генерал Соболев лично пообещал, что журналистов подпустят к разлому хотя бы на полкилометра. Вообще, конечно, опасения военных понятны. Эксперимент задуман сложный, опасный, даже дерзкий. Ведь ученые пока так мало знают о разломах. С другой стороны, мы все взрослые люди, понимаем, на что идем. А какие-то технологические секреты… нам они к чему? Да и смешно оберегать то, что станет секретом Полишинеля через два-три часа. Шило в мешке не утаишь. Как только экспериментальная установка заработает, всем станет ясно, что конкретно она из себя представляет и какую цель преследуют ученые. Ну ладно, позавчера, допустим, сохранение тайны еще имело смысл. Вчера тоже. Но сегодня… это формализм чистой воды.

Александр вышел на дорогу, которая еще три дня назад была узким и заросшим травой проселком, а теперь превратилась в широкий серый тракт, укатанный до каменной твердости многочисленной военной техникой. Отсюда уже были видны армейские посты и снующие по опушке перелеска специалисты в штатском, а также машины и палатки.

Издалека донесся рокот, посвистывание и характерное лопотание вертолетов. Две боевые вертушки прошли над рощицей и улетели куда-то на восход. Скорее всего, просто зашли на круг. Обстановка складывалась напряженно-торжественная, как перед боевой операцией.

– День «Д», – продолжил комментировать Кривов. – Финальный этап эксперимента. Вон там справа стоит машина с будкой, а рядом на раскладных столиках и штативах установлены приборы. Это вотчина метеорологов. Насколько я понял, успех эксперимента сильно зависит от погодных условий. Поэтому сейчас наверняка проходит сто первое снятие показаний метеорологической аппаратуры. Хотя и без точных данных понятно, что день будет ясный. Это стопроцентно. Взгляните на небо и на траву. Небо чистое, под ногами обильная роса, а воздух стремительно прогревается. Что и требуется для успеха эксперимента. Почему я так уверенно об этом говорю? Признаюсь, кое-что за прошедшие два дня мне все-таки удалось узнать. И это не слухи и домыслы бойцов оцепления или вспомогательного персонала полевой лаборатории. Это информация «источника», близкого к руководителю эксперимента, известному в научных кругах чешскому ученому Роману Кукумбергу. Кстати, отличный дядька, умнейший, контактный, хорошо говорит по-русски и не шарахается от прессы, что, сами понимаете, с моей точки зрения, особо ценное качество. Из Европы с ним приехали два коллеги-помощника, а прочий персонал предоставили наши военные. Нет, не все сотрудники полевой лаборатории армейские специалисты, довольно много гражданских, но ведущего инженера пану Кукумбергу навязали военного. Кстати, вот он, как раз у машины метеорологов. Подполковник Худобин. Как я и предполагал, в сто первый раз уточняет метеоданные. Стоит отдать должное господам военным, подготовка ведется очень тщательно. Даже пан Кукумберг это отметил.