Служба оперативного оповещения - Алексей Калугин

Алексей Калугин

СЛУЖБА ОПЕРАТИВНОГО ОПОВЕЩЕНИЯ

Под утро Назимову приснился сон, в котором было все, чего ему так не хватало в реальной жизни: каменистый пляж, море, ослепительно голубое под лучами жаркого полуденного солнца, и чайки, парящие над волнами и время от времени падающие вниз, чтобы затем снова взмыть в небо с трепещущей рыбиной в клюве. И в тот момент, когда ему удалось наконец-то собрать воедино все элементы пейзажа и развернуть его в полномасштабную картину с запахом моря, шелестом набегающих на берег волн и вкусом соленых брызг на губах, на стуле, стоявшем в изголовье кровати, пронзительно зазвонил телефон.

Назимов зарылся лицом в подушку и натянул на голову одеяло. Картина, которую он видел во сне, все еще стояла у него перед глазами, но это был уже не живой образ, а всего лишь призрак далекого воспоминания, готовый исчезнуть без следа, уступая место реальной жизни.

Назимов все еще верил, что усилием воли ему удастся сохранить сладостные фантазии, но телефон трезвонил, не умолкая. Любой нормальный человек давно бы уже понял, что никого нет дома, и повесил трубку, а этот… Кто бы это мог быть?

Назимов ненавидел ранние звонки, которые превращали предутренний сон в настоящий кошмар. Если вставать было еще рано, то заснуть снова по-настоящему уже не удавалось. Оставалось только лежать в постели и мысленно изобретать мучительные казни для тех, у кого по утру руки сами собой тянутся к наборному диску телефона.

Телефонный звонок прозвенел, должно быть, раз сто, прежде чем Назимов, смирившись с неизбежным, высунул из-под одеяла руку и нашел на ощупь телефонную трубку.

— Слушаю!

Назимов попытался хорошенько рявкнуть в трубку, чтобы сразу же поставить на место того олуха, что находился на противоположном конце линии, но голос у него спросонья был хрипловатым, и рык получился не слишком-то убедительным.

— Господин Назимов? — вежливо спросил голос из телефонной трубки, принадлежавший, насколько можно было судить, молодому, уверенному в себе мужчине лет эдак тридцати трех — тридцати четырех.

— Да, — мрачно буркнул Назимов.

— Николай Николаевич? — уточнил голос из трубки.

— Верно, — совсем недружелюбно ответил Назимов. — С кем имею честь?..

— Простите за назойливость, но мне нужно было убедиться, что я разговариваю с тем, кто мне нужен, — все так же вежливо произнес голос в телефонной трубке. — Я представляю Службу оперативного оповещения…

— Как? — перебив собеседника, переспросил Назимов.

— Служба оперативного оповещения.

— Никогда о такой не слышал, — подумав, признался Назимов.

— Немудрено, мы не рекламируем себя.

— И чем же вы занимаетесь?

— Как явствует из названия — оперативным оповещением.

— Меня вы тоже собираетесь о чем-то оповестить?

— Да. — Сказав это, голос в телефонной трубке умолк.

— Ну? — подбодрил собеседника Назимов. — Я слушаю вас.

— Мне нелегко об этом говорить… — Голос на другом конце линии снова затих. Однако на смущение или неуверенность это похоже не было, скорее на театральную паузу, умелую и неоднократно опробованную на слушателях.

— Эй, где вы там? — окликнул собеседника Назимов.

Поняв, что снова заснуть ему уже не удастся, он откинул одеяло и сел на кровати, поставив босые ноги на коврик.

— Я слушаю вас, — тут же отозвался голос.

— Да? А по-моему, это я должен вас слушать… Простите, я прослушал, как вас зовут?

— Мое имя вам знать необязательно, — по-прежнему вежливо, но с определенностью, не подлежащей дальнейшему обсуждению, произнес собеседник.

— Даже так, — не сразу нашел что ответить на подобное заявление Назимов. — В таком случае, вы скорее всего ошиблись номером. Я никогда ничего не слышал о вашей службе…

— Вы Назимов Николай Николаевич?

— Да.

— В таком случае мне нужны именно вы.

— В таком случае кончайте тянуть кота за хвост! — Назимов начал терять терпение. — Давайте, оповещайте меня, о чем вы там собирались!

— Мне очень жаль вам об этом говорить, Николай Николаевич, но сегодняшний день станет последним днем вашей жизни, — с прискорбием произнес незнакомец из Службы оперативного оповещения.

— И это все? — мрачно осведомился Назимов.

Мысленно он уже начал перебирать всех своих знакомых, пытаясь угадать, кому из них могла прийти в голову мысль сыграть с ним такую шутку.

— Вы ошибаетесь, если думаете, что это всего лишь глупая шутка… — словно угадав ход его мыслей, произнес невидимый собеседник.

— Я именно так и думаю, — грубо перебил собеседника Назимов. — И непременно отыщу того шута горохового, который считает подобные выходки остроумными.

— Это не шутка, — снова повторил голос в телефонной трубке. На это раз он прозвучал на удивление убедительно. В нем не было даже намека на затаенный смех. — Наша служба обладает вполне достоверной информацией. И если бы мы не были уверены, что все произойдет именно так, как мы прогнозируем, то не стали бы вас попусту тревожить.

— Да? — Назимов растерянно почесал голой пяткой щиколотку другой ноги. — И почему я должен вам верить? У вас есть какие-то доказательства?

— В мою задачу не входит убеждать вас в чем бы то ни было. Я должен просто проинформировать вас.

— И что дальше?

— Ничего. После нашего разговора вы можете делать все, что сочтете нужным.

Назимов провел тыльной стороной ладони по внезапно покрывшемуся испариной лбу. Голос невидимого собеседника звучал настолько спокойно и уверенно, что трудно было полностью отказать ему в доверии. Он не пытался давить на Назимова, предоставляя ему возможность самому задавать вопросы.

— Простите, но я все еще не могу до конца понять — это что, угроза? Что вам от меня нужно?

— Да бог с вами, Николай Николаевич. — Впервые с начала разговора в трубке послышалось что-то, похожее на короткий смешок. — Мы просто хотим поделиться с вами информацией, которая у нас имеется.

— Ну?

— Все. Я выполнил свою обязанность, и если у вас больше нет никаких вопросов…

— Постойте, как это? — торопливо затараторил Назимов. — Конечно же, у меня есть вопрос! У меня полно вопросов!

— Я слушаю вас, — спокойно произнес голос в трубке.

— Отуда у вас информация о том, что я сегодня умру?

— В нашей службе не принято разглашать источники информации. Но поверьте мне, они заслуживают доверия.

— Меня собираются убить?

— Нет, вы умрете естественной смертью.

— Чепуха! — возмущенно воскликнул Назимов. — Мне всего тридцать пять! И, не считая язвы, никаких особых проблем со здоровьем!

— Это вы так считаете, — невозмутимо ответил голос.

— То есть вы хотите сказать, что меня в одночасье сразит некий неизвестный мне недуг?

Ответа на этот вопрос не последовало.

— А если я обращусь за помощью к врачу? — снова спросил Назимов.

— Если бы у нас было хотя бы малейшее сомнение в том, что все произойдет именно сегодня, мы не стали бы понапрасну вас тревожить, — ответил представитель Службы оперативного оповещения.

— То есть вы хотите сказать, что у меня нет ни малейшего шанса?

— Увы.

— В таком случае какой же смысл в вашем оперативном оповещении?

— Мы решили, что вам необходимо время для того, чтобы завершить некоторые дела.

— Что вы имеете в виду?

— Простите, но вы сами должны решить, что вам необходимо сделать в последний день жизни, — вежливо ушел от ответа собеседник.

— Так, значит…

Назимов снова провел ладонью по лбу, который на этот раз оказался абсолютно сухим.

У него не было ни малейших сомнений в том, что все происходит на самом деле, но в несомненную истинность утверждений незримого собеседника поверить было все еще трудно. Хотя, с другой стороны, разговор, который они вели, отнюдь не походил на шутку. Тогда в чем же смысл?

Трудно было не столько поверить в существование некой тайной Службы оперативного оповещения, сколько смириться с мыслью о неизбежности собственной смерти.

Нет, вообще-то смириться с ней, конечно же, было можно. Иначе как живут все люди на Земле? Но только не сегодня. Сегодняшний день явно не располагал к мыслям о смерти.

Мысли о смерти посещали Назимова и прежде, но только в качестве абстрактных, в высшей степени неопределенных образов. И совершенно неожиданным было то, что они вдруг нашли свое воплощение в звуках вежливого голоса из телефонной трубки.

— И что же, вы всех так оповещаете? — спросил Назимов только для того, чтобы продолжить разговор.

У него вдруг появилось подозрение, что Неизбежное произойдет в тот момент, когда он положит телефонную трубку на рычаг.

— Конечно же, нет, — ответил голос с другого конца телефонной линии. — Люди ведь совершенно по-разному реагируют на известие о собственной смерти. Мы оповещаем только тех, кто, по нашему мнению, не впадет в бессмысленную панику, а сможет правильно распорядиться оставшимся у него временем.