Люк 69 - Джеймс Баллард

Джеймс Баллард

Люк 69

Первые несколько дней все шло хорошо.

— Держитесь подальше от окон и не думайте об этом, — говорил им доктор Нейл. — Не беспокойтесь, здесь нет никакого принуждения. В одиннадцать тридцать или ровно в двенадцать спускаетесь в гимнастический зал и играете там в настольный теннис или гоняете мяч. В четырнадцать ноль-ноль в неврологическом театре специально для вас будут показывать фильмы. Затем несколько часов читаете газеты, слушаете музыку. Я буду в восемнадцать. К семи часам вечера у вас будет прекрасное настроение.

— И никакой опасности, доктор? — спросил Авери.

— Абсолютно никакой, — отрезал Нейл. — Конечно, если вы устанете, вы можете отдохнуть. Есть одна тонкость. Помните, вы все еще употребляете только три тысячи пятьсот калорий, и поэтому ваш кинетический уровень, вы скоро это заметите, будет в три раза ниже. Так что старайтесь не переносить тяжелых вещей, чаще делайте паузы во время спортивных игр. Скоро вы будете делать это автоматически. Кстати, совет — учитесь играть в шахматы.

Горрел, подавшись вперед, спросил:

— Доктор, если мы очень захотим, сможем мы выглянуть в окно?

— Не волнуйтесь, электропроводка обрезана. Теперь вы не уснете, даже если очень захотите этого.

Нейл подождал, пока трое мужчин покинут зал для лекций и направятся к сектору отдыха, затем вышел из-за кафедры и захлопнул дверь. В свои пятьдесят лет он был довольно низким мужчиной с широкими плечами и острым, нетерпеливым ртом.

Он выдвинул кресло и, опустившись в него, спросил:

— Ну что ж?

Морли, сидевший на одном из стульев у задней стены, бессознательно крутил в руках ручку. Он был самым юным подчиненным Нейла в клинике, но доктор почему-то любил разговаривать с этим тридцатилетним парнем.

Морли, заметив, что Нейл ждет ответа, пожал плечами:

— Кажется, все о'кей. Операции прошли успешно. Сердечные ритмы и ЭКГ в норме. Утром я смотрел рентгеновские снимки — все в порядке.

Нейл испытующе посмотрел на него.

— Кажется, вы не одобряете эту затею?

Морли засмеялся и встал.

— Конечно я ее одобряю!

Он прошелся между столов и встал у кафедры, засунув руки в карманы своего белого халата.

— В вашем плане нет ни одной ошибки. Все еще только начинается, а пациенты в чертовски хорошем порядке. У меня нет никаких сомнений. Я думал, что им необходимо будет более трех недель гипнотического внушения, но вы были правы. Однако прошло мало времени с того момента, как они пришли в себя. Посмотрим, как они будут чувствовать себя завтра утром.

— А что вы предполагаете? — криво усмехнувшись, спросил Нейл. — Изменение деятельности продолговатого мозга?

— Нет, — ответил Морли. — Психометрические тесты не показали никаких отличий от нормы. Ни единого нарушения функций. — Он перевел взгляд с доски на Нейла. — Несмотря на все мое недоверие, я должен сказать, что вам удалось ЭТО сделать.

Нейл сидел у стола, облокотившись о столешницу, словно о чем-то раздумывая.

— Мне удалось сделать больше, чем я рассчитывал. Блокировка некоторых нервов привела к излечению от всяких комплексов, маний, фобий. Теперь это самые психически уравновешенные люди на планете — все тесты дают практически нулевые результаты. Так что появилось много побочных целей. И спасибо тебе, Джон, да и всем в группе, за то, что вы не отвлекались на них, а сконцентрировали внимание на одной, главной.

Морли что-то пробормотал, и Нейл продолжал, чуть понизив голос:

— Может, вы и не понимаете, но это не менее важный шаг, чем тот, который сделало первое рыбоподобное существо, выйдя триста миллионов лет назад из воды на сушу. В конце концов мы можем освободить человеческий мозг от архаичного занятия, называемого сном. Одним движением скальпеля мы добавим двадцать лет к жизни человека.

— Хотелось бы знать, что они будут с ними делать, — прокомментировал Морли.

— Джон! — воскликнул Нейл. — Это не аргумент. Это их собственная проблема — что делать с «дополнительными» годами. Но они должны извлечь как можно больше пользы из этого времени, должны пользоваться каждым днем, каждой минутой!

Пока что еще, конечно, рано даже думать об этом, но в принципе такие операции технически возможны. Впервые человек сможет бодрствовать двадцать четыре часа в сутки, не тратя одной трети своего времени, как инвалид, не уделяя восьми часов бездарной инфантильной эротике.

Нейл сделал небольшую паузу, а потом, устало прикрыв глаза, спросил:

— Что же тебя волнует?

— Я не уверен… Я… — Морли провел рукой по пластмассовой модели мозга, укрепленной на стенде возле доски. В передней части модели отражался Нейл с искаженным носом и невероятно растянутыми губами. Доктор, сидевший в лекционном зале среди рядов свободных парт, казался безумным гением, терпеливо ждущим возможности продемонстрировать свои способности.

Морли пальцем крутанул мозг, наблюдая, как изображение исчезает и растворяется. Нейл был единственным человеком, который мог понять его.

— Насколько я понял, операция состоит всего лишь в нескольких надрезах гипоталамуса, а результаты должны быть фантастическими — социальная и экономическая революция. Но у меня не выходит из головы тот рассказ Чехова — про человека, который поспорил на миллион рублей, что пробудет десять лет взаперти. Все шло хорошо, но за минуту до конца срока он вышел из комнаты и, конечно, проиграл.

— Ну и что?

— Не знаю. Но это не выходит у меня из головы целую неделю.

Нейл, поразмыслив, начал:

— Вы, наверное, думаете, что сон — это какой-то вид биологической активности, который необходим человеку, и что теперь эти три человека изолированы ото сна, а значит, отделены от всего человечества. Я угадал?

— Может быть.

— Чепуха, Джон. Бессознательное положение подобно болоту, в котором мы все глубже и глубже увязаем. Физиологически сон — не более чем синдром церебральной аноксемии. Так что нам не грозит потеря чего-либо ощутимого.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением в голосе сказал Морли. Его иногда удивляла агрессивность Нейла, казалось, что доктор считает сон врагом человека, каким-то затаенным пороком. — Мне кажется, что Ленг, Горрел и Авери становятся слишком замкнутыми. У них нет возможности использовать высвободившееся время, не то что восемь часов, а даже несколько минут. Вы бы сами выдержали такое? Может быть, сон и предназначен для того, чтобы поглощать лишнее время? Мы же не сможем постоянно находиться рядом с ними и развлекать их разными тестами. Поверьте мне, доктор, очень скоро они пресытятся жизнью!