Чтоб я сдох! - Олег Механик

Олег Механик

Чтоб я сдох!

Мой Куй отбрасывал серую сферическую тень на бесконечные ряды Бульв.

Все Бульвы возле дворца императора Мудара были, как правило, заняты, и мне приходилось кружить вокруг в поисках парковки. Заметив свободную Бульву, я мгновенно вогнал туда Куй.

Говорят, что эти компактные челноки, своей формой походят на ранее принадлежащий человеку орган, который безнадёжно давно отметён эволюцией, как ненужный.

Говорят, что когда то очень давно люди делились на два пола.

Говорят, что одних называли смешным словом мужчины, а других, вроде женщины. Сейчас все мы называемся одним словом — пятно.

Говорят, что раньше люди были белыми, чёрными и жёлтыми. Сейчас же все одинакового серого цвета.

Говорят, что раньше люди были смертными, и это уже не просто разговоры. Этому факту есть свидетельства.

Совсем недавно, всего пару тысяч лет назад на планете Шперма, что находится в созвездии Рваного Дандона, один алхимик сумел найти волшебное средство. Но, он немедленно умертвил себя сам, не передав формулу спасения потомкам. Он умер взаправду и это не было одной из многочисленных симуляций, которые устраивают Стебланы в надежде отхватить побольше звёзд.

Я сам летал на Шперму, куда устремились кучи паломников, спешивших засвидетельствовать факт смерти. Тысячи зевак, собравшихся на площади, куда было выставлено тело алхимика, наблюдали это чудное явление. Они видели как это тело меняет цвет и конфигурации, как оно сначала набухает, а потом сохнет, они чувствовали исходящий от него запах. Через пять суток ни у кого из них не было сомнений, что свершилось чудо. И тогда толпа прорвала кольцо оцепления и, первые добравшиеся до тела, стали рвать его на части. Нет, они не хотели заиметь престижные артефакты. Одни хотели изучить куски этой плоти, чтобы понять, как алхимику посчастливилось умереть, другие прямо там жевали и глотали гнилое мясо, в надежде заразиться смертью. Но ни те не другие не добились своей цели, а вот тело, а равно и факт смерти были безнадёжно утрачены.

Я направлялся к дворцу, протискиваясь сквозь плотные ряды ячеек, которые с некоторых пор заняли всю дворцовую площадь, вплоть до самого крыльца. Людям где-то нужно жить, причём жить вечно.

Что поделаешь, размножение людей остановили каких-то несколько сотен лет назад, когда было уже поздно. Нужно было делать это гораздо раньше.

Сознательно людей не выращивали уже задолго до этого, но они каким то чудом высеивались сами и росли, как затягивающий поле сорняк.

Люди заселили все пятьдесят планет созвездия Рваного Дандона, а так же семь планет созвездия Шифилис, и даже забрались в Окуенную галактику, когда поняли, что надо что-то делать. Раз сократить поголовье невозможно, значит нужно хотя бы остановить размножение.

Будь она проклята, та эпоха, когда эти же люди боясь смерти от войн и вирусов, бились, чтобы как-то продлить свой век. Со временем им это стало удаваться. Сначала они жили по двести лет, потом по пятьсот, а потом и вовсе перестали умирать и стареть.

Людей перестали брать болезни и катастрофы, они не тонули не сгорали в огне и в атмосферных слоях, их не трогало время.

Глупые…глупые люди, они сами наложили на себя проклятие.

Основные инстинкты утратили свою насущность и канули в лету. Вместе с инстинктом размножения у людей исчезли первичные половые признаки, вместе с инстинктом самосохранения мышцы, воля и разум. Только те немногие, которые ещё мотаются по планетам и галактикам имеют цель. И она одна. Найти то, что, наконец-то их погубит. Более сознательные, такие, как я, надеются, что им удастся найти способ, чтобы умертвить всё человечество.

Навстречу мне с лестницы скатилось какое то пятно.

— Что б ты сдох! — поприветствовал меня незнакомец.

— Что б ты сдох! — любезно ответил я ему. — Мы знакомы?

— Лично нет, но я хотел бы лизнуть.

— Извините, но я не позволяю лизать незнакомцам. — Я вежливо улыбнулся.

Сейчас я уже в том положении, что могу избирательно относиться к лизунам. Кто знает этих незнакомцев. Зачастую под видом лизуна к тебе может подкатить сосальщик, который вместо того, чтобы принести звёзд, высосет из тебя последние.

Как правило, лизуны и сосальщики, это одни и те же люди, только одним они лижут, а у других сосут. Что поделать, все кто хоть как то движется и что-то делает, вынуждены лизать и сосать. Я могу позволить себе обойтись без того и без другого, за меня это сделают подчинённые.

— Ну как же…как же. Мы с вами знакомы, только заочно, — мычит пятно. — Я герцог Алупа, с планеты Звездец. Я часто вижу вас на приёмах у императора Мудара. Вы граф Расшиздяй, потомок герцога Шизданутого и князя Шалобола Лёбнутого.

— Ох, я премного извиняюсь, граф. — Я нажал кнопку на рукаве, чуть выше запястья, чтобы открыть задний шлюз.

Герцог открыл рот и его язык стал вытягиваться, приобретая длинную трубчатую форму. Ему даже не пришлось наклонять голову, язык сам добрался до нужного места, где сделал пару недолгих манипуляций.

«Хороший язык, породистый» — подумал я.

Чтобы отрастить такой язык, нужно лет пятьсот кропотливых тренировок и обучения. Сейчас главная и наиболее ценная наука, это управление языком. Ничто не принесёт тебе звёзд, кроме этого органа. А без звёзд ты будешь простым пятном, безвылазно сидящим в своей ячейке. Без звёзд у тебя не будет ни капли энергии, потому что только за звёзды можно приобрести Гарджубас.

Звёзды — это единственная в этом мире валюта, Гарджубас — единственный ценный товар. С помощью этих таблеток, ты можешь приобрести наивысшее благо — сон.

Простые Пятна не спят десятками лет, у них нет сил, чтобы передвигаться и сформулировать в голове более менее адекватную мысль. Они страдают сидя в своих ячейках. Всё что они могут, это покачиваться, стонать и охать.

Сон это то, что позволяет хоть немного шевелиться и подниматься по иерархической лестнице таким как мы. Все те немногие, кто не сидит в ячейке, а рыскает по галактикам, хоть немного, да спят.

Моё аристократическое положение позволяет мне спать долго. Последний раз я проспал аж двадцать лет. Сон это то, что хотя бы отдалённо походит на смерть.

Бедные, сидящие в ячейках, пятна не могут испытать даже этого. В их вечно воспалённых, почти разрушенных, но никогда не отключающихся мозгах есть только одна мысль. Они хотят умереть. Они мечтают о том, чтобы всё это закончилось, чтобы просто не стало ничего. Они воздают мольбы всепоглощающей пустоте, в